Опасения, которые вызывал у Франца Иосифа морганатический брак наследника, были обоснованными с династической точки зрения. Если австрийское положение (статут) об императорской фамилии однозначно указывало на невозможность наследования престола потомками Габсбургов от неравного брака, то законы Венгерского королевства ничего подобного не предусматривали. Это означало, что «худородная» София Хотек не имела права стать австрийской императрицей, но вполне могла быть королевой Венгрии, а значит, и ее дети от Франца Фердинанда являлись бы полноправными наследниками короны св. Стефана! Возникшая таким образом секундогенитура (вторая линия наследования) рано или поздно исполнила бы давнюю мечту венгерских националистов и разделила дунайскую монархию — причем вполне законно — на два самостоятельных государства. Этого Франц Иосиф допустить не мог, а потому была изобретена церемония 28 июня 1900 г., на которой Франц Фердинанд провозгласил и скрепил своей подписью обязательство никогда не искать трона для своих будущих детей от брака с

Софией Хотек — ни в Австрии, ни в Венгрии. Сам эрцгерцог при этом сохранил все права и полномочия наследника престола.

1 июля 1900 г. в Райхштадте (западная Богемия), где жила мачеха наследника, эрцгерцогиня Мария Тереза, состоялась свадьба Франца Фердинанда и Софии Хотек — наверное, самая скромная из всех свадеб габсбургских эрцгерцогов за много столетий. Из членов династии на ней присутствовали только упомянутая Мария Тереза и две ее дочери — сводные сестры жениха. Император, впрочем, проявил благосклонность, произведя в этот день Софию в княгини. Через несколько лет Франц Иосиф, который с чисто человеческой точки зрения не имел ничего против жены племянника, даровал ей титул герцогини фон Гогенберг. Но полноправным членом династии София Хотек не стала никогда.

Вышеописанные династические тонкости, несомненно, задевали эрцгерцога — ведь они касались его супруги, а затем и детей, которых у них было трое: София, Макс и Эрнст (будущие герцоги фон Гогенберг). Но так ли уж много все это значило для наследника по сравнению с тем фактом, что на 37-м году жизни ему наконец удалось стать счастливым человеком ? Выполнить другое свое заветное желание — стать императором — Францу Фердинанду д ’Эсте не будет суждено никогда.

БЕЛЬВЕДЕР ПРОТИВ ШЁНБРУННА

Замок Бельведер в южной части Вены, ставший официальной резиденцией наследника, понемногу превратился в центр власти, альтернативный императорским Хофбургу и Шёнбрунну. Вокруг Франца Фердинанда группировались политики, недовольные положением дел в стране и желавшие радикальных реформ, направленных на укрепление монархии. Эрцгерцог олицетворял для них надежду на сильную власть, был противовесом Францу Иосифу — как писал близкий к Францу Фердинанду словацкий политик М. Ходжа, «рядом со старым и усталым императором наследник трона Представлял собой символ будущего».

Эрцгерцог, в отличие от своего дяди, не был человеком компромиссов. Его страстность проявлялась и в политике — особенно во всем, что касалось Венгрии, которую наследник считал воплощением зла в монархии, источником сепаратизма и нестабильности. Это убеждение было следствием не столько трезвого анализа ситуации, сколько ряда субъективных впечатлений. К ним можно отнести упоминавшиеся столкновения Франца Фердинанда с националистически настроенными мадьярскими офицерами, холодность и гордость венгерской аристократии, которую наследник наблюдал во время своих немногочисленных поездок в Будапешт, наконец, сложность венгерского языка, который Францу Фердинанду не удалось освоить, — так что при своей болезненной подозрительности эрцгерцог не мог чувствовать себя уютно, когда вокруг разговаривали по-венгерски.

Вступив на трон, наследник намеревался обойтись с Венгрией так, чтобы навсегда покончить с всевластием мадьярской аристократии и мелкой шляхты и сделать наконец земли короны св. Стефана лояльными провинциями единой и гармоничной монархии Габсбургов. Для этого после восшествия на престол Франца II (под этим именем намеревался править Франц Фердинанд) предполагалось назначить главой венгерского кабинета кого-нибудь из преданных трону мадьярских генералов — примерно так, как сделал в 1906 г. Франц Иосиф с генералом Фейервари, — министра внутренних дел подобрать из политиков, представлявших национальные меньшинства, королевским указом ввести в Венгрии всеобщее избирательное право и затем, после избрания нового парламента, в котором мадьяры составили бы лишь одну из фракций, изменить венгерскую конституцию. Только после принятия всех этих мер, для проведения которых в жизнь Франц Фердинанд готов был даже ввести в Венгрии военное положение, новый король должен был короноваться в Будапеште. (Более ранняя коронация связала бы ему руки, поскольку составной частью древнего обряда являлась клятва короля в верности конституции и традиционным венгерским свободам.) Программа действий нового императора была разработана в тиши кабинетов и салонов Бельведера в 1910—1911 гг. «альтернативным

правительством» — кругом честолюбивых, в большинстве своем молодых гражданских и военных чиновников, окружавших Франца Фердинанда. Вряд ли кто-либо из них предполагал, что этим смелым планам суждено остаться только на бумаге.

Враждебность по отношению к венграм привела наследника престола к сближению с представителями национальных меньшинств королевства — упоминавшимся выше словаком М. Ходжей, румыном А. Поповичи и другими. К трансильванским румынам Франц Фердинанд относился особенно тепло, видя в этом многочисленном народе естественный противовес мадьярскому влиянию. (Эрцгерцог был разъярен, когда во время одной из поездок венгерские гонведы, охранявшие его поезд, в Трансильвании штыками отгоняли местных жителей, пришедших с букетами цветов поприветствовать наследника.) Автономистские планы некоторых трансильванских политиков соответствовали намерениям эрцгерцога федерализовать монархию. Для этого необходимо было сокрушить Венгрию, которая, по мнению Франца Фердинанда, слишком много выторговала для себя в 1867 г., став краеугольным камнем дуалистической системы. Кстати, именно сравнение с камнями использовал эрцгерцог, описывая свои представления об оптимальном устройстве монархии: «Подобно тому, как при производстве надежно скрепляющего [конструкцию]... бетона крупные камни размельчаются, чтобы... получить гомогенную массу и создать из нее несокрушимый монолит, так и части федеративного государства должны быть одинаковыми и равноценными для того, чтобы было обеспечено единство целого».

Сложнее складывались отношения Франца Фердинанда с чехами — хотя именно в Чехии, недалеко от Праги, он приобрел в 1887 г. замок Конопиште, ставший позднее любимой резиденцией эрцгерцога и его семьи. Наследник действительно поддерживал рабочие и личные отношения со многими богемскими аристократами — князьями Ф. Туном и К. Шварценбергом, будущим министром иностранных дел графом О. Чернином и другими. Однако, как уже не раз говорилось выше, консервативная богемская аристократия оставалась именно богемской, а не чешской, национальное чувство было чуждо (за очень редким исключением) даже тем ее представителям, в жилах которых текла чешская кровь. Не чувствовала себя чешкой и жена наследника, принадлежавшая к одному из старых чешских дворянских родов. Поэтому нет ничего более далекого от истины, чем бредовые обвинения, выдвинутые позднее против Франца Фердинанда Гитлером в «Майн кампф»: «Всеми возможными средствами... будущий правитель дуалистической монархии стремился к дегерманизации... Главной идеей этого нового Габсбурга, семья которого говорила только по-чешски... была постепенная подготовка к созданию в Центральной Европе славянского государства, которое для того, чтобы противостоять православной России, должно было стоять на фундаменте католицизма».