«Нужно показать, что ты в отчаянии, – добавляет Мортенсен, – кусаться, пинаться, ударять противников головой, не забывая при этом орудовать мечом».

Много лет спустя при съемках более разноплановой – в географическом и структурном отношении – Битвы пяти воинств в «Хоббите» Люк Эванс признал, что порой его пугали противники в полном облачении. «На тебя наступают шестьдесят каскадеров в костюмах орков – острые зубы, налитые кровью глаза… Довольно сложно не выйти из образа и не броситься наутек».

Упрямо не выходя из собственного образа, Мортенсен отказывался брать в руки легкие, уретановые каскадерские мечи, используя только свой тяжелый клинок. Он хотел, чтобы все казалось реальным, а не кинематографичным. Арагорн не был супергероем.

«Я не мог просто махать мечом, как Эррол Флинн, особенно когда меня одолевала усталость. Бой должен был даваться тяжело».

Мортенсен уделял огромное внимание физическим аспектам своей игры. Он ничего не делал непринужденно – все требовало немалых усилий.

Каждую ночь случались порезы, вывихи и растяжения. Все хоть раз да почувствовали удар отскочившего меча. Синяками гордились – а гримеры не успевали их маскировать. «Мне выбили зуб», – гордо заявил Мортенсен в Каннах, вспоминая, как получил по челюсти фрагментом доспеха огромного урук-хайя. Эта история стала легендарной: Мортенсен попросил принести клей, прикрепил зуб на место жвачкой и закончил сцену, но гример Хосе Перес, который своими глазами видел столкновение, в тот момент испугался, что ведущий актер лишился половины лица. По чистой случайности удар пришелся не в губы.

«Должен сказать, каскадерам тоже приходилось держать удар», – говорит Мортенсен, улыбаясь при воспоминании об этом.

«Он постоянно покупал каскадерам пиво, – поясняет Блум, – потому что бил их слишком сильно. Он просто входил в образ… И не чувствовал меры».

* * *

Хельмова Падь с точки зрения орка. Нам впервые показывают легионы урук-хайев Сарумана на великолепном обратном плане с балкона Ортханка, когда камера уходит все дальше по рядам гигантских орков, потрясающих знаменами и пиками. Панорама сменяется крупным планом человека – Брэда Дурифа, по щеке которого течет слеза. В этом кадре – удивление и трепет.

Чтобы записать нюрнбергский рев толпы, Джексон привез звуковиков на крикет. Шестнадцатого февраля 2002 года Новая Зеландия играла с Англией однодневный международный матч на веллингтонском стадионе «Бэзин», и во время обеденного перерыва, когда Новая Зеландия выигрывала 244 рана, Джексон босиком вышел на поле. Вооружившись микрофоном, он стал дирижировать восторженной 25-тысячной толпой, которая читала с экранов слова на черном наречии. Ни от кого не укрылось, что Англии в тот день пришлось довольствоваться жалкими 89 ранами.

Тейлор признает, что им было непросто найти достаточно массивных каскадеров на роли урук-хайев. В Новой Зеландии каскадерами, как правило, работают жители тихоокеанских островов и полинезийцы, которые от природы мускулисты, но не отличаются высоким ростом. «Наши урук-хайки оказались не слишком высоки», – замечает он.

Однако недостаток роста они с лихвой компенсировали своим энтузиазмом.

Окончивший Новозеландскую театральную школу «Той Вакаари» Шейн Рэнги хотел получить роль Лурца, жуткого урук-хайя, который убивает Боромира, но в итоге роль отошла к «его доброму приятелю» Лоуренсу Макоаре. Не падая духом, Рэнги пришел на площадку в составе массовки, и постановщику трюков Джорджу Маршаллу Руге хватило одного взгляда на двухметрового актера, чтобы отправить его на трехдневный семинар для каскадеров Средиземья.

После этого Рэнги где только не засветился. Он ранил Фродо на Заверти под личиной Короля-чародея Ангмара и исполнил роль харадримского погонщика мумака, погибшего от копья Эомера в битве на Пеленнорских полях. Там он также стал дублером генерала орков Готмога, сыгранного Макоаре.

Он вспоминает, что обычный орк мог выглядеть как угодно. Когда он садился за гримерный столик, директор орочьего салона красоты Джино Ачеведо улыбался и спрашивал: «Что сделаем сегодня?»

«Было довольно забавно, – говорит Рэнги. – Порой сидишь в гримерке, добавляешь пирсинг, чтобы выглядеть устрашающе, и думаешь: «Питу это понравится!» А потом выходишь на площадку, и он говорит: «Это перебор. Сними хотя бы часть». На следующий день стараешься держаться в рамках, а он замечает: «Вот бы у него из носа кость торчала». И заранее этого никак нельзя было угадать».

Джексон знал, что непредсказуемость вознаграждалась.

Наступающие на Хельмову Падь урук-хайи были очень похожи друг на друга в своем уродстве. Рэнги шутит, что они «были сделаны по шаблону»: мощные челюсти и отпечаток белой руки на лице (часто это была рука Тейлора или Ачеведо).

Не приходилось сомневаться в одном: Рэнги и другие полностью загримированные каскадеры неизменно находили смерть от меча, стрелы, топора, копья, камня или любого другого оружия героев. Урук-хайи, которых убивали на вершине десятиметровых лестниц, падали на маты, а затем снова отправлялись вверх по лестницам, как ребята из полицейской академии.

«Я умирал сотни раз, – невесело усмехается Рэнги. – Обычно мы были пушечным мясом в героических поединках всех Арагорнов и Гэндальфов Средиземья. Кажется, один Фарамир при обороне Осгилиата убил меня раз десять».

Постановкой трюков занимался Тим Вонг из Гамильтона, для которого «Властелин колец» стал первым профессиональным проектом. Он потерял счет своим смертям от руки Вигго Мортенсена. «Должно быть, [он убил меня] раз пятьдесят во всей трилогии – и раз двадцать в одной только Хельмовой Пади».

Все это казалось оркам немного несправедливым. Плевать на Толкина, им хотелось победить! И особенно им хотелось вкусить победу у Хельмовой Пади, где играть приходилось почти по системе Станиславского.

«Мы, орки, держались вместе, – продолжает Рэнги. – Эльфы были по одну сторону баррикад, а орки – по другую. Такая же расстановка сохранялась и за обедом. Дело в том, что мы торчали в этом карьере двенадцать недель, работая по пять-шесть дней в неделю, по четырнадцать часов в день. Само собой, мы очень сблизились. И нельзя было не заметить, что эльфы – высокие жеманные красавчики, а урук-хайи – суровые ребята из регби. Тяжело было всем, но жаловались только эльфы. Мы не хотели, чтобы и нас сочли нытиками!»

Невысокий Вонг, который при росте 165 сантиметров стал также дублером Фродо, осторожнее выбирает слова. «Мне нужно следить за языком, потому что я побывал по обе стороны баррикад и не хочу обидеть ни орков, ни эльфов. Я играл и эльфа, и орка – был, так сказать, и красавицей, и чудовищем. Но кем бы ты ни был – хоть орком, хоть эльфом, – в тебе просыпалась ненависть к другой расе».

И все же он признает, что на службе у Сарумана Белого каскадеры чувствовали себя на темной стороне… «Когда ты орк, ничто не кажется ужасным!»

Как вы, наверное, заметили, сдружившиеся урук-хайи встречали испытания Хельмовой Пади с солдатским юмором. Однажды ночью, пока эльфы оборонялись на стене, а толпа упрямых урук-хайев наступала снизу, Рэнги, Вонг и другие каскадеры решили, что неженки-эльфы недостаточно заряжены на битву. Чтобы исправить положение, они станцевали хаку – ритуальный военный танец маори, который, само собой, знали наизусть.