У лерони упало сердце, когда она увидела глаза Дорилис: темные, неподвижные, с мучительной сосредоточенностью обращенные вовнутрь. Она поняла, что та, как и в день праздника в честь ее девичества, снова читает мысли — не четко, как опытный телепат, но хаотично, беспорядочно.

Испустив крик ярости, Дорилис повернулась к Донелу.

— Ты! — воскликнула она, дрожа всем телом. — Ты дал ей то, в чем отказываешь мне! А теперь ты думаешь… ты замышляешь, что она родит нового наследника Алдарана?

— Нет, Дорилис, — запротестовала Рената, но та не слышала.

— Ты думаешь, я не понимаю? Думаешь, я не знаю, что мой отец с самого начала задумал сделать наследником твоего ребенка? Он позволил тебе обрюхатить другую, лишь бы избавиться от меня!

Донел протянул к ней руки, но Дорилис оттолкнула его.

— Ты обещал, Донел! — пронзительно выкрикнула она. — Ты успокаивал меня ложью, словно дитя, которому можно плести небылицы. И все время, пока ты лгал мне, ты надеялся, что она родит тебе первенца! Но этому не бывать! Пусть сначала она попробует справиться со мной!

В зале сверкнула молния, раздался оглушительный раскат грома. В тишине, воцарившейся после этого, Кассандра встала и осторожно шагнула к Дорилис:

— Дорилис, милая, послушай меня…

— Не прикасайся ко мне, Кассандра! — взвизгнула девушка. — Ты тоже лгала мне. Ты ее подруга, а не моя. Ты сговорилась с ней и знала, что она творит у меня за спиной. Я здесь одна, никто не любит меня.

— Дорилис, здесь нет никого, кто не любил бы тебя, — тихо сказал Донел.

Дом Микел поднялся со своего места, грозный и величественный.

— Дорилис, замолчи немедленно! — приказал он командным тоном.

Девушка застыла, не в силах произнести ни слова.

— Это неслыханная дерзость! — продолжал лорд Алдаран, возвышаясь над дочерью. — Как ты посмела испортить праздник своей недостойной выходкой? Как ты посмела так говорить с нашей гостьей? Займи положенное тебе место рядом со мной и не раскрывай рта!

Дорилис шагнула к столу. «В конце концов, она еще ребенок, несмотря на свою силу, — с невыразимым облегчением подумала Рената — Она привыкла слушаться старших. Она еще может беспрекословно подчиняться отцу».

Дорилис сделала еще один шаг под властью командного тона, но в следующее мгновение освободилась. По ее лицу пробежала судорога гнева.

— Нет! — выкрикнула она и топнула ногой в припадке ярости, так знакомой Ренате по первым дням в замке Алдаран. — Я не позволю унижать себя! А ты, Рената, — ты, осмелившаяся получить от моего мужа то, что по праву принадлежит мне, — ты не будешь похваляться своим животом передо мной! Не будешь!

Ее зубы блеснули в жутком оскале, лицо озарилось бело-голубым светом молний. Эллерт увидел наяву то, что когда-то являлось в предвидении…

Рената в панике отступила назад, споткнувшись о ножку стула.

— Нет, Дорилис! — крикнул Донел. — Нет, только не ее!

Он бросился между ними, закрывая Ренату своим телом.

— Если ты рассержена, пусть твой гнев падет на меня одного!

Потом он издал странный горловой звук и пошатнулся. Его тело изогнулось в слепящей вспышке молнии. Донел судорожно задергался и упал, скорчившийся и почерневший, словно обугленное дерево. Уже безжизненное, тело дрогнуло еще раз и вытянулось на каменном полу.

Все произошло так быстро, что многие из сидевших в нижнем зале не слышали ничего, кроме криков и обвинений. Маргали сидела с разинутым ртом, тупо глядя на свою воспитанницу, не веря своим глазам. Кассандра по-прежнему протягивала руки к Дорилис, но Эллерт обхватил ее сзади и удерживал на месте.

Дом Микел сделал один шаг по направлению к Дорилис и пошатнулся. Он остановился, ухватившись обеими руками за край стола. Его лицо страшно потемнело от прилившей крови, старый лорд едва мог говорить.

— Это проклятье. Колдунья предсказала день, когда я прокляну всех богов за то, что не умер бездетным!

Двигаясь очень медленно, словно ястреб со сломанными крыльями, подошел к тому месту, где лежал Донел, и рухнул на колени рядом с ним.

— О сын мой, — прошептал он. — Сын мой, сын мой…

Потом поднял голову и посмотрел на Дорилис:

— Чего же ты ждешь? Срази и меня тоже!

Дорилис не двигалась. Она стояла так, словно обратилась в камень; словно молния, оборвавшая жизнь Донела, поразила и ее. Ее лицо превратилось в трагическую маску, глаза остекленели. Рот раскрылся в беззвучном крике.

Эллерт, очнувшийся от столбняка, начал потихоньку двигаться к дому Микелу, но тут дикая вспышка молнии озарила весь зал, и Дорилис исчезла в ее сиянии. Эллерт инстинктивно отпрянул, оглушенный ударом. Все новые и новые разряды с треском вспыхивали вокруг. Глаза Дорилис безумно сверкали. Какой-то мужчина в нижнем зале вскочил, издал дикий крик и рухнул замертво. Один за другим все попятились назад, отступая от того места, где стояла Дорилис в окружении ярких вспышек, словно статуя некой ужасной богини, сотворенная из молний. Ее лицо больше не было лицом ребенка. Оно вообще не напоминало человеческое лицо.

Лишь Рената осмелилась подойти к девушке. «Возможно, ей просто нечего больше терять», — подумал Эллерт уголком сознания, где сохранились крохи рассудка. Рената сделала шаг по направлению к Дорилис, затем еще один, еще… Дорилис впервые шевельнулась с тех пор, как погиб Донел. Она сделала угрожающий жест, но Рената не остановилась, шаг за шагом приближаясь к ядру чудовищного сияния, в центре которого находилась Дорилис.

— Нет, леди Рената, — дрожащим голосом произнес дом Микел. — Нет, отойдите от нее. Не надо, вы не можете…

В сознании Эллерта проносилась какая-то бессвязная мешанина — невероятная игра возможностей, появляющихся, исчезающих и возвращающихся внезапным наплывом… Рената медленно, но неуклонно двигалась к Дорилис, стоявшей над мертвым телом Довела. Эллерт видел Ренату поверженной; видел, как она наносит удар собственным лараном и парализует Дорилис; слышал, как она проклинает Дорилис, умоляет ее, чего-то требует — все одновременно, в неудержимом потоке будущего, которое наступит, может наступить, никогда не наступит…

Рената широко раскинула руки. Ее голос звучал глухо от горя, но ровно и твердо.

— Дорилис, — произнесла она. — Дорилис, моя дорогая, моя маленькая девочка…

Она подошла еще ближе, и Дорилис рухнула в ее объятия, спрятав лицо у нее на груди. Молнии потускнели, затем исчезли. Внезапно Дорилис снова превратилась в девочку, неудержимо плачущую в объятиях женщины. Рената гладила ее и что-то тихо шептала ей на ухо. По ее лицу тоже текли слезы. Дорилис подняла голову и непонимающе огляделась вокруг.