Вечером 11 июля корпус СС имел в строю 236 танков и 58 штурмовых орудий.

По условиям местности единственным приемлемым участком для ввода в сражение крупных танковых сил был признан коридор между рекой Псёл и хутором Сторожевое, где на 6-километровом фронте плечом к плечу первыми должны были атаковать дивизию «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» корпуса генералов B.C. Бахарова и И.Ф. Кириченко. Что и требовалось доказать — Манштейн догадывался об этом еще в мае. Планомерная подготовка 5-й гвардейской танковой армии к разгрому противника была сорвана этим самым противником, захватившим исходные рубежи атаки. Пришлось спешно перестраиваться.

«В связи с изменившейся обстановкой, — пишет Ротмистров, — мы ночью уточняли задачи корпусам, оставив оперативное построение прежним, перенесли рубеж развертывания главных сил непосредственно западнее Прохоровки. Для подготовки к действиям оставалось 10–12 часов, из которых половина темного времени. Эта обстановка привела к тому, что командиры корпусов принимали решения и ставили задачи бригадам по карте. Приказы на наступление были доставлены бригадам и отдельным полкам к 24 часам 11 июля».

То, что опорный пункт в совхозе «Октябрьский» захвачен немцами, Василевского и Ротмистрова нимало не смущало. Этот узел сопротивления предполагалось отбить атакой пехоты или просто раздавить «стальным катком», что при плотности 60 танков на километр фронта представлялось не слишком сложной задачей.

С целью обеспечения ввода танковой армии штабом фронта была сформирована группа артиллерии дальнего действия, насчитывавшая 66 орудий калибра 122–203 мм. На направлении главного удара с учетом артиллерии АДД насчитывалось 190 орудий калибра 76 мм и выше. Для поддержки дивизий 5-й гвардейской армии в излучине реки было задействовано 145 орудий. Плотность артиллерии на обоих направлениях составила менее 30 стволов. Кроме того, все гвардейские минометные части были сведены в оперативную группу ГМЧ, также разделенную на две армейские группы. От ударов с воздуха две гвардейские армии прикрыли двенадцать полков 29, 6-й и 26-й зенитных дивизий и корпусные зенитно-артиллерийские полки, всего — 240 орудий.

К участию в контрударе, который был назначен на 10 часов утра, привлекались все наличные силы 2-й воздушной армии, в которой насчитывалось 880 боевых самолетов: 266 истребителей, 140 бомбардировщиков и 96 штурмовиков (к 11 июля армия в основном от атак истребителей лишилась 107 штурмовиков; две эскадры «штук» за этот же период потеряли 14 машин). А также 350 машин 17-й воздушной армии и соединения АДД. Авиаторы заблаговременно выслали в штабы 1-й и 5-й танковых армий своих представителей — заместителя командующего и заместителя начальника штаба 2-й воздушной армии. Впрочем, радость по этому поводу длилась недолго: представители собственных средств связи не имели и фактически лишь обозначали присутствие. Вся их роль свелась к докладам генералу Красовскому об обстановке. В корпуса авиационных представителей «не поступало».

Соединения армии Ротмистрова вышли на исходные позиции к полуночи. Главная роль отводилась 29-му танковому корпусу генерал-майора И.Ф. Кириченко (25, 31, 32-я танковые бригады, 1446-й самоходный артполк — 229 танков и САУ). Его основные силы должны были нанести лобовой удар двумя бригадами на участке железнодорожная насыпь — совхоз «Октябрьский». 25-я танковая бригада полковника А.К. Володина имела задачу атаковать из района Ямки на Ивановский Выселок, в стык дивизий «Лейбштандарт» и «Дас Рейх». Между двумя бронетанковыми кулаками вдоль насыпи наступала 53-я мотострелковая бригада с приданным ей корпусным минометным полком. Справа от Кириченко, между «Октябрьским» и рекой, готовился «войти в прорыв» 18-й танковый корпус (110, 170, 181-я танковые бригады, 36-й гвардейский полк прорыва — 183 боевые машины). По-прежнему было непонятно, где и как развернуть эту армаду.

В довесок ко всем неприятностям минувшего дня штабу Воронежского фронта стало известно, что противник прорвался в полосе 69-й армии и силами, насчитывающими до 250 танков, продолжает продвигаться в северном направлении. В 4 утра Ватутин сообщил Ротмистрову, что противник овладел селом Ржавец и мостом через Северский Донец. В связи с этим командующий фронтом приказал выдвинуть к Ржавцу резерв танковой армии и две механизированные бригады с 1447-м самоходно-артиллерийским полком. Сводный отряд возглавил заместитель командарма генерал-майор К.Г. Труфанов. В район Шахово направлялась 26-я гвардейская танковая бригада Тацинского корпуса. 69-й армии была передана также 10-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, которая первоначально предназначалась для усиления 18-го и 29-го танковых корпусов. Прорвав второй оборонительный рубеж в полосе 69-й армии и выйдя на расстояние 18 километров южнее Прохоровки, армейская группа «Кемпф» создала предпосылки для распыления сил 5-й гвардейской танковой армии, вынужденной для ликвидации угрозы с юга отдать 161 танк и 11 САУ, два артполка и две противотанковые батареи — пятую часть своих сил. В резерве у Ротмистрова остались лишь две бригады Зимовнического корпуса общей численностью 92 танка.

Ватутин всерьез задумался об отмене контрудара (и это было бы самое правильное решение), но, представив реакцию Сталина и посоветовавшись с Василевским, перенес начало операции на 8.00.

После чего генерал Чистяков пытается уверить: «Интересно, что мы знали все о перегруппировке гитлеровских войск, а вот передвижение 5-й общевойсковой и 5-й танковой гвардейских армий противник не заметил. Так была поставлена у нас маскировка!» Ротмистров также сообщает, что немцы так и не узнали о его появлении под Прохоровкой.

Действительно интересно, особенно если учесть, что советские танковые корпуса «катались» то к передовой, то обратно в тыл.

Выдвижение армии Ротмистрова тактическая разведка корпуса СС засекла еще 9 июля. Немецкая разведывательная авиация непрерывно вела фотосъемку района боевых действий и прилегающих окрестностей. Не успел 18-й танковый корпус занять назначенный оборонительный рубеж, как тут же подвергся бомбежке. «Маскировку» противник не разглядел, а вот танки заметил. В отчете штаба корпуса сообщалось:

«Район сосредоточения корпуса представлял собой открытую местность, пересеченную глубокими оврагами, не имеющую колонных путей. Отсутствовали леса и сады в населенных пунктах, что сильно демаскировало расположение частей корпуса в чистом поле, из-за этого расположение частей в течение 10 и 11 июля подвергалось авианалетам противника».

Немцы вели активную радиотехническую разведку, подслушивали телефонные переговоры и знали, что восточнее Прохоровки находятся 2–3 свежих танковых корпуса. Разведгруппы ходили в советский тыл, как к себе домой.

«Не секрет, — пишет Валерий Замулин, — что вражеская разведка работала в тактической полосе Воронежского фронта очень активно и дерзко. Ее группы производили налеты на отдельные автомашины в нашем тылу, вели глубокую разведку обороны, захватывали даже старших офицеров корпусного звена вместе с документами. Согласно ряду источников, в войсках правого крыла— 2-го тк СС действовало спецподразделение, в которое входили военнослужащие, хорошо владевшие русским языком. Возможно (и еще как возможно. — В.Б.), это были бывшие бойцы и офицеры Красной Армии, перешедшие на сторону врага. Они носили советскую форму».