господин Тайвиш,– проговорил листарг, обводя рукой строй воинов.– Вторая домашняя тагма исправно несет свою службу и в нашем великом городе как всегда мир и порядок. Так что беспокоиться тут не о чем.

– Правда? А мне рассказывали, что Аравенны нынче неспокойны. Поговаривают, что там разгул банд и льëтся кровь. Стычки происходят чуть ли не каждый день. Повсюду насилие и грабежи…

– Там всегда неспокойно, господин Тайвиш. Всегда было и всегда будет. Как по мне, так боги прокляли это место и поменять там что-то можно только спалив до головёшек. А что до бунта – так его уже как два месяца как ждут, чуть ли не каждый день пророчат. И год назад пророчили. Да только все не начинается он и не начинается. И это неудивительно – местные там друг дружку больше чем нас ненавидят, а потому к объединению и организации неспособны. Так что беспокоится не о чем. Как я и говорил – у домашних тагм все под контролем и мы…

– Бунт! – словно в издевку над его словами, раздался чей-то истошный вопль.

Полторы тысячи воинов как один развернулись на раздавшийся окрик. В ворота крепости вбежал взмыленный человек в разорванной и окровавленной военной рубахе. Почти сразу он рухнул на колени, подняв небольшое облачко пыли и песка, и проорал, задыхаясь, охрипшим голосом.

–В Аравеннах… напали на стражей, сановников. Убили. Там толпа. Толпа идет! Все громит. Прямо в гавань. Не меньше тысячи. От восточного рынка.

– Как всегда мир и порядок, говорите?– Лико Тайвиш резко развернулся к побелевшему Эдо Хейдишу. В глазах юного стратига заблестел недобрый огонек азарта, а губы расплылись в хищной улыбке.– Кажется, аравенский сброд, вопреки всем вашим заверениям, решился-таки побунтовать. Листарг, я желаю участвовать. Знаю, что вам нужен приказ, но ваша тагма сейчас ближе всего, а время ждать не станет. Пусть пять знамен третьей линии отправятся напрямую к гавани, ещё пять заблокируют главную улицу. Бойцов первой линии расставьте на всех выходах из квартала, а вторая линия в полном составе пусть направляется к источнику мятежа. Так мы успеем пресечь беспорядки, пока они ещё не охватили всю гавань.

– При всем уважении, но у домашних тагм свой стратиг и я не обязан подчиняться вашим приказам.

– При всем моем уважении, листарг, подумайте вот о чем: я великий стратиг, сын Первого старейшины и на днях стану главнокомандующим, то есть и вашим непосредственным командиром. Но если для вас это не аргумент, то напомню что я только что покорил целую страну. А сколько стран покорили вы, листарг? Возможно я просто слишком долго отсутствовал, и пропустил все организованные в вашу честь триумфы. Так ведь листарг?

По рядам солдат пронеслось удивленное перешептывание, сменившееся полной тишиной. Никто и никогда не позволял себе говорить с их командиром в таком тоне. По крайней мере, публично. Командующий тагмы смерил Лико Тайвиша тяжелым взглядом. Айдек видел, как задрожали его губы, а пальцы сжались в побелевшие кулаки. Казалось, что сейчас он, потеряв остатки самообладания, выхватит из ножен меч и ринется в атаку. Безнадежную и самоубийственную атаку. Все в армии были наслышаны о боевых навыках юного полководца, что не раз лично водил своих воинов в наступление и дрался с ними плечом к плечу в самых жарких битвах. Ну а Эдо Хейдишу последние лет десять доводилось сражаться лишь со слишком жёстким куском говядины на тарелке.

Уловивший настрой командира тагмы стратиг повернулся к нему и чуть раскрылся, словно приглашая исполнить задуманное. Его рука еле заметно шевельнулась, потянувшись к висевшему на поясе мечу, но Хейдиш уже признал своë поражение. Опустив глаза, он произнес слегка охрипшим голосом.

– Арфалаги, фалаги, вы слышали приказ нашего будущего главнокомандующего. Исполняйте.

– Правильный выбор, листарг.

– Учтите, что я этого так не оставлю. Синклит ещё узнает о вашем поведении,– последние слова он проговорил в полголоса, явно не желая превращать их тему для вечерних пересудов тагмы.

– Очень на это надеюсь,– улыбнулся ему в ответ стратиг.– А заодно там мы обсудим как же вы допустили, чтобы в столице произошел бунт.

Фалаги и старшины уже раздавали приказы, выстраивая колонны солдат сначала к оружейным, а потом к выходу из крепости. Покинув еë, они почти сразу разделились, выполняя замысел Лико Тайвиша, и направились к своим позициям.

Пока они шли через казавшуюся вымершей Аравенскую гавань, Айдек судорожно вспоминал всë, что ему рассказывали во время обучения. Он ещё не был в настоящем бою, да и во всем, что хоть отдаленно, напоминало бы настоящий бой. Да, за время его службы случались беспорядки, но ни одно из подобных происшествий ещё не приходилось разгонять домашним тагмам. Обычно уже одного вида солдат хватало, чтобы разгоряченная толпа тут же успокоилась и, вступив в переговоры с чиновниками, разошлась по домам. Но сегодня всë могло обернуться совсем непредсказуемым образом. Ведь среди аравенского сброда не было граждан, и они успели убить нескольких сановников. А стало быть, у тагм было полное право действовать любым, даже самым жестким из возможных методов.

Но сама мысль, что ему придется отдавать приказ колоть копьями и рубить мечами не защищенную доспехами плоть носильщиков, торгашей и рабочих мастерских, вызывала у Айдека оторопь.

Война – какой она должна быть – это состязание воинов. Подготовленных духом и телом мужчин. И бунты, особенно зашедшие не слишком далеко, не имели с ней ничего общего. В них не было чести и славы. Не было возвышающего воинское ремесло достоинства. Не было равенства. Только ненависть. Ненависть людей, что ещё недавно уживались по соседству. И кровь, которую, возможно, предстояло пролить и ему самому.

Дойдя до восточного рынка, воины остановились. Небольшая площадь оказалась почти полностью разгромленной. Повсюду валялись перевернутые лотки торговцев, остатки товара, который не унесли с собой погромщики, сломанные тележки и искореженные тела убитых. Местных, судя по виду и остатками одежды. А на противоположном крае, возле здания, которое было лавкой ростовщика, лежали пятеро мужчин, одетых в кожаные доспехи и медные шлемы.

Недалеко от них, на балке с вывеской, висел связанный человек, одетый в желтую накидку и круглую шапочку сановника торговой палаты. Его лицо напоминало один сплошной кровоподтек, из разорванной штанины торчала сломанная кость, а на животе зияла глубокая рваная рана, из которой свисали облепленные мухами кишки.

Из рядов воинов вышел Лико Тайвиш и в полном молчании подошел к подвешенному телу. Перевернув валявшуюся неподалёку бочку, он подставил ее рядом, взобрался наверх и перерубил веревку. Безжизненное тело рухнуло у его ног.

– Унесите отсюда тела погибших граждан,