Лео был мертв.

Он знал это совершенно точно, просто не понимал, почему ему так больно. Казалось, будто каждая клеточка его тела взорвалась. Сознание оказалось заперто в свежеобуглившейся оболочке – дымящаяся тушка полубога. Тошнило по-страшному, его даже в машине никогда так не укачивало. Он не мог пошевелиться. Ничего не видел и не слышал, только чувствовал боль.

Он запаниковал, вообразив, что это его вечное наказание.

Потом кто-то воткнул ему в мозг электропровода, вернув его к жизни.

Лео судорожно вдохнул и сел.

Сначала он почувствовал, что в лицо ему дует ветер, затем – жгучую боль в правой руке. Он всё еще сидел на спине Фестуса, и они летели. Глаза вновь обрели способность видеть, и юноша заметил воткнутую в предплечье иглу инъектора. Пустой шприц загудел, зажужжал и спрятался в приборную панель на шее Фестуса.

– Спасибо, приятель, – простонал Лео. – Мама дорогая, умирать паршиво, но эта штука еще хуже.

Фестус защелкал и принялся передавать сообщение азбукой Морзе.

– Нет, старик, я не всерьез. Здорово снова стать живым. И я тоже тебя люблю, ага. Ты справился на «отлично».

Металлическая туша завибрировала: дракон замурчал.

Решив действовать по порядку, Лео осмотрел дракона на предмет возможных повреждений. Крылья Фестуса работали прекрасно, хотя в левой мембране зияли дыры. Щиток на шее частично оплавился от взрыва, но, похоже, внезапное падение дракону не угрожало.

Лео попробовал вспомнить, что произошло. Он твердо знал, что победил Гею, но понятия не имел, как дела у его друзей в Лагере полукровок. Оставалось надеяться, что Джейсон и Пайпер добрались до земли целыми и невредимыми. Лео смутно помнил, как увидел летящий в него реактивный снаряд и завизжал, как маленькая девочка… Что это был за нежданчик?

Как только они приземлятся, надо осмотреть подбрюшье Фестуса. Видимо, оно повреждено серьезнее всего, ведь дракон отважно держал Гею в лапах, пока она бомбардировала их грязью. Трудно сказать, как долго Фестус находится в воздухе. Нужно садиться как можно скорее.

Отсюда вытекает вопрос: где они находятся?

Под ними, куда ни глянь, клубилась сплошная белая завеса облаков. Солнце в ярко-голубом небе стояло прямо над головой, значит, сейчас примерно полдень… А который теперь день? Как долго Лео был мертв?

Он открыл съемную панель в шее Фестуса. Астролябия тихонько гудела, кристалл пульсировал, точно неоновое сердце. Лео проверил компас и GPS, и на его лице появилась широкая улыбка.

– Фестус, хорошие новости! – завопил он. – Наши навигационные приборы совершенно спятили!

«Скрип?» – откликнулся дракон.

– Да! Спускайся! Давай пройдем через облака, и возможно…

Дракон ушел в пике, едва не выбив из Лео дух.

Они вырвались из пелены облаков и увидели бескрайнее синее море, а прямо под собой – маленький зеленый остров.

Лео торжествующе завопил, так громко, что его, наверное, услышали даже в Китае.

– ДА! НУ И КТО УМЕР? КТО ВЕРНУЛСЯ? КТО ТВОЙ РАСТАКОЙ СУПЕР-ПУПЕР Лео, ДЕТКА? Яху-у-у-у-у-у!

Они кругами спускались к Огигии, а теплый ветер трепал волосы Лео. Он вдруг заметил, что его одежда превратилась в лохмотья – а ведь ее соткали и сшили волшебным образом. Руки юноши покрывал толстый слой сажи, как будто их обладатель только что погиб в крупном пожаре… вообще-то так оно и было.

Но сейчас подобные мелочи его не волновали.

Она стояла на пляже в джинсах и белой блузке, ее янтарного цвета волосы развевались на ветру.

Фестус раскинул крылья и приземлился. Очевидно, одна из его ног была сломана, потому что дракон споткнулся, резко накренился, и Лео кубарем слетел с его спины и упал, зарывшись головой в песок.

Разве так должен появляться на сцене герой?

Юноша выплюнул клубок водорослей. Фестус пополз по пляжу, издавая серию щелчков, переводившуюся как «ой-ой-ой».

Лео поднял голову. Над ним, скрестив руки на груди и сдвинув брови, стояла Калипсо.

– Ты опоздал, – заявила она, блестя глазами.

– Прости, солнышко, – сказал Лео. – Пробки просто дикие.

– Ты весь покрыт копотью, – заметила девушка. – И умудрился угробить одежду, которую я для тебя сделала, – а ее невозможно разорвать.

– Ну знаешь, – Лео пожал плечами. У него в груди кто-то выпустил на свободу сотню шаров пачинко[41]. – Совершать невозможное – моя специальность.

Девушка протянула руку и помогла ему встать. Они стояли нос к носу: Калипсо оценивала его состояние. От нее пахло корицей. У нее всегда были эти крошечные веснушки около левого глаза? Лео страшно захотелось их потрогать.

Калипсо сморщила нос:

– От тебя так пахнет…

– Знаю. Я тут, типа, умер. Может, успел провонять. «Клятву сдержи на краю могилы» и всё такое. Но мне уже лучше.

Она закрыла ему рот поцелуем.

Шары пачинко у Лео в груди заметались, сталкиваясь друг с другом. Он почувствовал себя таким счастливым, что пришлось приложить усилие, иначе он бы весь воспламенился.

Когда Калипсо наконец его отпустила, ее лицо было перемазано сажей, но, кажется, ей не было до этого дела. Она провела большим пальцем по его скуле и сказала:

– Лео Вальдес.

И всё – лишь его имя, как будто это волшебное заклинание.

– Это я, – хрипло согласился Лео. – Так, что… ты, гм, хочешь выбраться с этого острова?

Калипсо сделала шаг назад, подняла руку, и вокруг нее завертелся вихрь. Невидимые слуги принесли два чемодана и поставили у ног хозяйки.

– С чего ты взял?

Лео улыбнулся от уха до уха:

– Собралась в долгий путь, а?

– Я не планирую возвращаться, – Калипсо обернулась через плечо, взглянула на дорожку, ведущую к саду и пещере, долгие годы служившей ей домом. – Лео, куда ты меня повезешь?

– Сначала куда-нибудь, где можно починить моего дракона, – решил юноша. – А потом… куда захочешь. Слушай, а долго меня не было?

– Время на Огигии течет по-иному. Мне показалось – целую вечность.

Лео кольнуло сомнение. Он надеялся, что с его друзьями всё в порядке. Надеялся, что его полет к Огигии на Фестусе не длился лет сто.

Ничего, он это выяснит. Нужно отправить весточку Джейсону, Пайпер и остальным, сообщить, что он жив-здоров. Но сначала – самое главное. А главное сейчас – это Калипсо.