не хотели бы навязывать свое общество там, где нам не рады. Однако с нашей последней встречи события приняли новый оборот. Я хотел бы поговорить с тобой, Эльфин, если тебе угодно меня выслушать.

Эльфин повернулся к жене.

— Принеси нам рог с пивом, если осталось.

Гостям же сказал:

— Вечер еще ранний. Вы ели?

— Мы только что из дворца, — отвечал Талиесин, — и охотно поужинаем вместе со всеми.

— Да, будем премного обязаны. — Аваллах глубоко вдохнул морозный ночной воздух. — Ах! Прогулка верхом пошла мне на пользу. Еще недавно я был прикован к ложу увечьем, а сейчас бодр, как никогда.

— Тогда милости просим к столу, — сказал Эльфин и крикнул, чтобы принесли факелы. Вышла Ронвен с двумя рогами пива: одним для гостей, другим для кимров.

— Садитесь, государи мои, — сказала она, — и обсудите свои дела. Когда трапеза будет готова, я подам.

Она вернулась к женщинам, суетившимся возле костра. Остальные кимры с любопытством, но не назойливо следили за происходящим; казалось, они заняты своими делами, тем не менее видели все и почти все слышали.

Как только все уселись в кружок, подошли Хафган и Киалл. Эльфин подвинулся, освобождая им место, и протянул рог.

— Садитесь с нами, — сказал он. — Государь Аваллах приехал поговорить, и я обещал его выслушать.

— Как скажешь, государь, — пробурчал Киалл, подразумевая, что если Аваллах, будь он сто раз царь, все еще жив, то лишь по великодушной щедрости Эльфина, и, реши тот иначе, все было бы совсем по-другому. Хафган просто подобрал одеяние, сел, принял кубок и выпил.

— Мы тебя заждались, — сказал Эльфин Талиесину. — Когда ты не поехал за нами, я встревожился.

Талиесин хотел было ответить, но Аваллах перебил его:

— Сегодня днем на мою дочь напали ирландские разбойники — ты сказала, их было семь? — Харита кивнула, и король продолжал. — Не знаю, как именно это произошло, но твой сын пришел на помощь и спас ее.

— Так это, Талиесин? — удивился Эльфин.

— Да. Трое были убиты, остальные разбежались.

— И уж, наверное, гребут к дому что есть силы, — хохотнул Киалл.

— Я всей душой благодарен, — продолжал Аваллах, — но приехал не за тем. — Он помолчал, видя подозрительность в темных глазах кимров. — Это по поводу земли.

— Ты сказал, что переменил свое мнение, — промолвил Эльфин. — Это как-то связано с нападением?

— Отчасти. Талиесин не просил награды и сказал, что не примет ее. Прекрасно, тут он волен решать сам. И, по правде говоря, я принял решение до того, как услышал о нападении. — Аваллах поднял рог и выпил. Остальные смотрели на него — кимры выжидательно, атланты — негодующе. — Хорошее пиво, — сказал Аваллах, отнимая рог ото рта. — Никогда такого не пил.

— Мы тоже кое-что умеем, хоть и не живем во дворцах, — буркнул Киалл.

Эльфин бросил на помощника быстрый, недовольный взгляд, и тот вновь погрузился в суровое молчание.

— Будь у меня еще бочонок, — продолжал Эльфин, — он стал бы твоим. Однако пиво, как и многое другое, кончилось. — Он взглянул Аваллаху прямо в глаза. — Зачем ты приехал?

Король-рыболов запустил руку за широкий кушак и вытащил подарок Эльфина.

— Я приехал вернуть кинжал.

— Это подарок другу.

— Вот потому-то я и должен его вернуть. Сегодня утром я вел себя не по-дружески. Пожалуйста, забери свой кинжал.

Эльфин потянулся к кинжалу, но забирать не стал.

— Дар принесен от чистого сердца, и я о том не жалею. Дары не возвращают.

Аваллах положил клинок между ними. Киалл потянулся было забрать кинжал господина, но Талиесин перехватил его руку. «Не трогай!» — прошептал он.

— Почему ты не берешь кинжал? — спросил Аваллах. — Или он не мой, и я не вправе его отдать?

— Поступай, как знаешь, я его назад не требую.

— Но это твой кинжал, — настаивал Аваллах.

Эльфин взглянул на Хафгана, но лицо друида было непроницаемым.

— Он уже не мой, — осторожно произнес король. — Я дарил его без всяких условий.

Аваллах загадочно улыбнулся в свете факела.

— Дары не возвращают — так ты сказал. Я принимаю твой дар, и прошу тебя так же принять мой.

Слова эти застали Талиесина врасплох.

— Отец сказал, что ты ничем ему не обязан…

— Знаю, иначе бы не приехал. — Вновь забирая нож, Аваллах сказал: — Уважишь ли ты меня, примешь ли мой дар?

Эльфин искал решения на лицах советников, но те ничего не выражали: никто не догадывался, что замыслил Аваллах.

— Дар прежде предлагают и лишь затем принимают. Однако я не вижу беды в том, чтобы принять залог твоей дружбы.

— Славно сказано, король Эльфин! — Аваллах только что не кричал от радости.

Кимры встревоженно переглянулись. Белин с Майлдуном нахмурились.

— И какой же это залог? — не удержался Киалл.

— Неподалеку отсюда на холме есть развалины крепости. Окрестные земли лежат в запустении, тамошних жителей выгнало какое-то племя… римляне, кажется, оно называлось. Земля добрая, но пропадает втуне, потому что никто ее не обрабатывает. Я хотел бы отдать их тебе — крепость и землю вокруг нее.

Киалл начал было вставать, но Талиесин удержал его, положив руку ему на локоть.

— Что?! — Глаза Эльфина сузились, а морщина на лбу пролегла еще глубже.

— Прошу тебя, — успокаивал Аваллах, — я не хочу наносить новых оскорблений, потому не сопровождаю мой дар дальнейшими условиями. — Он улыбнулся. — Приняв его, ты не возьмешь на себя никаких обязательств.

— Однако дар дару рознь, — заметил Хафган. — Столь ценный дар всегда накладывает обязательства, прямые или косвенные.

— Почему? Какое значение имеет размер дара? Это даже не десятая доля того, чем я владею, но будь это хоть половина моего царства, ничто бы не изменилось. Я просто хочу, чтобы вы там жили.

— Зачем? — спросил Киалл. — Чтобы встать на твою защиту, когда с севера нагрянут пикты?

Аваллах повернулся к нему лицом.

— Это такое же оскорбление мне, как вам — мое необдуманное предложение. И все же признаю, что союз между нашими народами был бы весьма полезен, и я буду всячески к нему стремиться, но не коварством и не дарами.

Король кимров огляделся и поймал взгляд Талиесина; тот безмолвно кивнул.

— Нелегко отбросить обычай, который блюли сто поколений твоих предков, еще труднее смирить королевскую гордость, — сказал Эльфин. — В другое время и в другом месте я не принял бы твой дар, ибо он для меня унизителен. Однако король без земли — не король, и ради своего народа я принимаю твой дар, государь Аваллах.

Киалл изумленно затряс головой. Рот его открылся раз, другой, третий, да так и закрылся, не произнеся ни слова.

Хафган следил за происходящим из-под полуприкрытых век и улыбался в усы. Аваллах хлопнул себя по коленям и воскликнул:

— Славное решение, король