— Огненный Змей! — закричал Властимир.

Буян поднял голову и увидел, как высоко над горящим лесом к ним не спеша летел подсвеченный снизу огнем Змей — такой, какого Властимир убил в подземельях — два распахнутых крыла, огромная пасть и извивающийся хвост. Змей парил в горячем от огня воздухе и внимательно смотрел вниз.

— Это он за нами! — крикнул Буян. — Вызнал, что мы спаслись из темницы… Что ему стоит лес подпалить!

— Значит, выхода нет?

— Выход есть отовсюду, пока жив человек, — ответил гусляр. — Только на сей раз я его не вижу…

— Зато я вижу… Скачем!

И Властимир пришпорил Облака, но не от Змея, а прямо на него. Как раз там-то и было жарче всего, но князь рассчитал правильно — Змей смотрел вперед и по сторонам, а то, что творится у него под брюхом, он видеть не мог.

Они чуть не оторвались, когда Змей их все-таки заметил. Оглянувшийся Буян увидел, как зверь повернул голову назад и издал крик ярости. А потом дыхнул огнем.

Поток пламени поджег верхушки деревьев над всадниками. На их головы посыпались горящие ветки. Завизжал обожженный жеребец. Властимир сорвал с себя и бросил загоревшийся плащ. Припав к гривам лошадей, беглецы бесстрашно и отчаянно поскакали сквозь огонь.

Им казалось, что горит даже воздух. Дышать было нечем. Люди, пряча от огня лица, доверились лошадям. Те мчались, не видя перед собой ничего, и каким-то чудом находили в сплошном огне и дыме путь, где можно прорваться.

Змей выпустил еще несколько струй огня, но сам уже ничего не видел в пожаре под собой. Тогда он, чтоб не бить вслепую, стал разворачиваться в полете и не заметил высокой сухой ели, полыхавшей как факел. Змей врезался в нее, ожегся и потерял равновесие. Отчаянно работая крыльями, он попытался выровняться, но не смог и тяжело рухнул наземь. Далеко разнесся его полный боли и ярости вопль, заглушивший рев пожара.

Беглецы услыхали это, уже выбравшись в лес, не тронутый пожаром. Здесь, в спасительной прохладе, можно было Дышать, и они осадили дрожащих, с обгоревшей шерстью коней и оглянулись. Они стояли на пригорке и видели всю горящую чащобу. В небе Змея не было.

— Ага, попался, окаянный! — воскликнул радостно Буян грозя светлеющему предрассветному небу кулаком. — Понял как леса наши жечь!

— Едем отсюда, пока целы, — позвал его Властимир. — Пожар кругом.

Огонь гудел и ревел уже далеко позади. И вдруг тишину прорезал истошный вопль, полный силы и ненависти. Оба всадника разом обернулись.

— Что-то Змей расшумелся, — вслух подумал Властимир. — Или не сгорел еще?

— Сгорит он, как же! Экая громадина! И вовек не спалиться ему!

— Ничего, огонь все съест.

Они успокоились, но не проехали и полуверсты, как им пришлось снова оглянуться. Змей и вправду был Огненный, и огонь, похоже, верно служил ему. По лесу по следам друзей катился новый огненный вал.

Друзья опять пришпорили усталых коней. Лошади поняли, что от их силы и выносливости зависит жизнь их хозяев и их собственная. Они помчались так, что всадникам стало казаться, что на ногах жеребцов выросли крылья. Ветер свистел в ушах, ветки хлестали посильнее кнутов.

Им удалось-таки оторваться от пожара, даже перестало пахнуть паленым. И в это время лошади выскочили на небольшую поляну, где посреди короткой, словно остриженной травы росло четыре странных растеньица.

На первый взгляд в них не было ничего странного — из высокого стволика торчали во все стороны веточки с мелкими листьями. Наверху — розоватое в утреннем свете соцветие. Трава вокруг самого большого ростка была малая да хилая, а близ самого стебля и вовсе было голо. Срединное деревце поднималось в высоту почти на сажень, три других были чуть поменьше ростом.

Самое удивительное было то, что в сумерках было видно, как вокруг листьев витает какая-то дымка. И пахло от растений странно.

Лошади замерли, подойдя поближе.

— Что это, как думаешь? — спросил Властимир.

— Купина неопалимая, — ответил Буян. — Только не слышал я, чтоб она такой вырастала.

— Чудная она какая-то, — заметил князь.

— Да, — согласился гусляр. — Я первый раз ее вижу. Но люди сказывали, что она такая… Головы дурманит почище прочих. От других дурманных трав надо сок выпить, а у купины хватит и просто рядом постоять…

Он вдруг зевнул и не спеша слез с коня. Воронок тут же опустил голову в траву и принялся с аппетитом ее щипать.

— Буян? — удивленно окликнул его Властимир. — Ты чего? Отдыхать собрался?

Гусляр присел на траву:

— А что, нельзя?

— Так ведь ехать надо!

— Куда? От огня мы оторвались, а здесь…

— Но ведь ты сам только что говорил, что эта купина дурманит головы! Неужели ты сам…

Властимиру стало жутко — он понимал, что они попали в ловушку. Но страшнее всего было то, что он и сам уже не хотел никуда ехать, и только упрямство заставляло его сидеть на коне, который давно уже потихоньку пасся на поляне.

Прислушавшись, князь различил гудение приближающегося пожара, вновь запахло дымом — огонь шел по их следам.

— Буян! — опять окликнул он друга. — Не пора ли отсюда выбираться?

Гусляр приоткрыл один глаз.

— Пора бы, — молвил он к радости Властимира и не спеша встал, — да только захотят ли того наши кони да наши ноги?

— А чего им упрямиться? Облак мой к трудам привык…

Князь посмотрел на своего старого коня и умолк — его жеребец дремал.

— Видишь теперь? Отсюда нам хода нет.

Властимир зло посмотрел на деревца купины, образующие общий куст, который торчал на поляне с таким видом, словно гордился собой.

— Но ведь вокруг ни кости, ни туши зверя, — поразмыслил он вслух. — Как же зверь лесной от нее спасается?

— Про то нам узнавать некогда, — быстро сказал Буян, показывая назад.

Огонь уже вышел на опушку. Листья купины трепетали, куст почуял огонь. Дымка вокруг него стала гуще, а запах усилился. Лошади подошли ближе к кусту.

— Говорят, что купина огня не боится, — сказал Буян, тоже шагнув к растению. — Все вокруг горит, а она стоит, ни лист не дрогнет. И потом на гари растет одна-одинешенька, и горя ей мало — ну точь-в-точь иные люди: всем плохо, а им хоть бы что, и после большой беды они одни живут припеваючи.

Огонь уже понемногу охватывал поляну с двух сторон, но почему-то не спешил заходить на нее. Будто невидимая стена препятствовала ему. В спасительном круге оказались двое людей и лошади. Дышать стало совсем невмоготу из-за запаха купины, но пламя ближе не подбиралось.

— Чуешь, княже? — вдруг сказал Буян. — Вроде как Змей опять поднялся?