– Я ей богу не знаю, чем они там занимались. Моя группа спустилась туда для разведки и потенциальной зачистки, а потом, когда мы закончили, туда должна была спуститься Монье и вытянуть информацию с их сервера. Ударным соединением командовал подполковник Сандалов, но Сандрин поставили над ним, хоть она и майор, а меня вообще наняли, не объяснив с кем буду дело иметь. Потом уже узнал и охренел, потому что сразу вспомнил, как ты расспрашивал за этот «Рассвет».

– Значит, всё-таки это был «Рассвет»? – уточнил Андрей.

Косарь несколько секунд смотрел на него, слегка закусив губу, а затем кивнул.

– Да. Они. Мне дали толковый отряд, состоящий, между прочим, тоже из наёмников, и прицепили охранять курицу и «памперсы» ей менять, а она, тварь, взяла и умотала, ни слова не сказав. А я за это ещё и отгрёб от Сандалова.

Его слова звучали более чем убедительно. К тому же, он поделился кое-какой информацией, которая хоть и не являлась новостью для Андрея, но всё же была секретом для очень-очень многих. Всё действительно было похоже на то, что Косарь устал от того, что им постоянно затыкают дыры и будто специально бросают туда, откуда он уже не должен выбраться живым. Андрей уже склонен был принять его, но в разговор вмешался Корнеев.

– Как её отследить? Как узнать, куда она направляется? – спросил он.

– А чего ты так на меня смотришь? Мне-то откуда знать?

Лёша ничего не говорил, но его взгляд продолжал задавать вопрос. Андрей подумал о том, что будь он на месте Косаря – точно не сумел бы выкрутиться.

– Слушай, меня наняли сопровождать Монье и подставлять свою жопу под пули вместо неё. Ты её видел? Вот скажи – она, по-твоему, сильно болтливая?

– Дерьмо! – в сердцах выкрикнул Толя и ударил кулаком по ладони.

Никто не стал уточнять, почему он так сделал. В принципе, у всех здесь теперь были счёты к Монье, потому что все уже были в курсе, что операция как-то связана с её деятельностью и задачами. И никому не нравилось, что их использовали в тёмную. Правда, пока что Андрей никому не сказал о том, какой разговор у него состоялся с Родионовым, но пойти за Монье он в любом случае не мог, даже если бы Косарь сейчас сказал, что знает, где она.

– Значит, ты ничего не знаешь?

– Я бы уже сказал, если бы знал. Я как-то и не подумал, что вы можете отказать мне. Думал, что мы друзья, ведь как никак, а я спас как минимум двоих ваших. И по другим вопросам помогал, если помнишь. Думал, этого будет достаточно, чтобы вы меня приняли.

– Не знаю, конечно, как там с Монье, но то, что он не дал её бойцам пристрелить нас немедленно после того, как она отдала приказ – это факт, – согласился Лёша.

– Да, но ты помнишь как? – не дал ему закончить Толя. – Здесь нельзя – замочим их потом, за городом.

– А что ещё я должен был сказать?! – недовольно спросил Косарь. – Подождите мужики, она просто пошутила? Или не слушайте её – слушайте меня?

– Да, Толя, тут он прав, – кивнул Корнеев. – Будь я на его месте – поступил бы так же.

Он повернулся к Андрею и пристально на него посмотрел. Понял ли Андрей этот взгляд? И если понял – правильно ли? В любом случае у окружающих возникло впечатление, что Лёша защищает и отстаивает Косаря, а это само по себе было удивительно.

Андрей некоторое время задумчиво смотрел на Лёшу. Затем повернулся и так же задумчиво посмотрел на Косаря. Все поняли, что он принимает решение и застыли в нерешительности, ведь даже несмотря на слабое доверие к Косарю действенных аргументов против его слов ни у кого больше не было. У Андрея оставался последний вопрос, который имел серьёзный вес. Недавно у него были большие неприятности из-за того, что он не учёл один на первый взгляд незначительный момент.

– Ты понимаешь, что тебе со всем твоим опытом и навыками, придётся выполнять мои приказы? Приказы молодого пацана? – спросил он.

Косарь пожал плечами и невозмутимо уставился на Андрея.

– Ты же главный – что здесь непонятного? Я это изначально знал, – быстро ответил он.

Оставалось сказать последние слова. Да, после всего сказанного они уже были очевидны, но всё равно Андрей должен был их озвучить. Может, не стоило этого делать? Всё-таки, Косарь слишком неоднозначный, непонятный, чересчур самоуверенный и опасный тип. Но если Андрей правильно понял – Корнеев встал на его сторону. И сейчас, когда Андрей недвусмысленно намекнул, что намерен принять его – Лёша молчит и даже не думает протестовать. К тому же, как бы там ни было, но нельзя спорить с тем фактом, что Косарь действительно отлично подготовленный профессионал, который заметно усилит состав подразделения. Да и нужно отдать ему должное – кроме проблем он делал для «Анархистов» и добро.

Вряд ли Андрей принял бы Косаря. Слишком уж мало доверия к нему он испытывал, но мнение Корнеева имело в глазах парня большой вес. Что ж, нужно принимать решение.

– Поднимай свои вещи. Пока что поедешь с нами.

6

Нормальный человек. Странное, абстрактное понятие, точного определения которого, наверное, не существует. Даже в рамках одной страны и одной социальной группы это определение может различаться. Даже у двоих людей мнение о том, кто из них нормальный, с высокой долей вероятности у каждого будет своё.

Проблема Ани заключалась в том, что её собственное понимание нормальности разрушалось. Она никогда особо не пыталась копаться и определять нормальность посторонних людей, но как минимум в своей точно была уверена, хоть и не задумывалась, насколько её оценка субъективна. И сейчас она чувствовала, что с каждым днём становится всё более не нормальной.

Почему это происходило? Потому что её жизнь превратилась в постоянные оглядывания и боязнь шорохов. Теперь она чувствовала себя в безопасности только рядом с отцом, но тот, как назло, часто уезжал без неё, оставляя вместо себя Штерна, а иногда и его забирал с собой, и тогда Аня оставалась совсем одна.

Это были самые страшные дни и недели. Отец, уезжая, поручал Ане ряд мелких задач, вроде контроля отдельных процессов или сбора и систематизации какой-нибудь нужной ему статистики. Именно тогда Третьяков получал возможность прийти к ней якобы по рабочим вопросам, хотя на самом деле необходимости в таких визитах не было, и она вынуждена была принимать его и разговаривать. В таких случаях у неё под рукой всегда имелся диктофон, с которым она теперь не расставалась.

К её огорчению, Третьяков ни словами, ни интонациями не выдавал себя. Он был умён и прекрасно понимал, как она может действовать. Поэтому целью его визитов являлись не попытки закончить начатое и уж точно не рабочие вопросы – его целью было наслаждение от созерцания, как трепыхается в сетях уже пойманная им сильная рыба, а ещё от понимания того, что только он может решить, когда вынуть её из сети и употребить по назначению. Он видел по её взгляду, что Аня понимает всё это, а страх и отчаяние, которые отчётливо проступали в этих прелестных тёмных глазках, были для него вишенкой на торте.