— Мама! — Элен слегка поежилась. — Прошу тебя!

— Извини. Когда мы с Дэвидом начали снова встречаться, я была жутко счастлива. Он был точно таким же очаровательным, каким я его помнила. Позволь мне уточнить. Он действительно очень мил. И я по-прежнему могу назвать его самым чудесным из всех мужчин, каких я только знала.

— Ну и? В чем же проблема?

— У меня появилось некое ощущение, которое беспокоило тем сильнее, чем больше времени мы проводили вместе. Поначалу я не могла понять, в чем дело, но потом, на прошлой неделе, меня наконец осенило. Мне скучно!

— Скучно, — повторила Элен. И внезапно ей стало ужасно жаль своего отца.

— Скучно до безумия, — подтвердила Анна.

— Да, но такое бывает…

— Нет! — решительно заявила Анна. — Он просто не для меня. И никогда не был мужчиной для меня. Ему даже сказать нечего! И у него бывают периоды, когда он буквально ничего не делает. Как-то утром он просидел в кресле двадцать минут, ровно двадцать минут, ничего не делая! Он не читал. Не разговаривал. Просто смотрел на деревья. И что бы это значило?

— Может быть, он молча наслаждался красотой природы? — предположила Элен. — Или решил немного сосредоточиться на себе, подумать о своей жизни. Или он практикует памятование…

— Элен, вопрос был риторическим! Честно говоря, я решила, что у него мозг отключился. Ну, как бы то ни было, воспользуемся выражением современной молодежи: пошло бы оно все! Мне наплевать, чем он там занимается. Я знаю, что меня это сводит с ума. Конечно, мы останемся друзьями. Это вполне приемлемо. И он говорит, что хотел бы встречаться с тобой, если ты не против.

— Это было бы неплохо, — кивнула Элен.

Вообще-то, теперь мысль о встречах с отцом выглядела абсолютно нормальной, даже немножко утешающей. Элен подумала о своем детстве, о дождливых воскресных днях, когда она могла просто лежать на ковре и зачарованно следить за дождевыми каплями, скользившими по оконным стеклам, а ее мать бродила по комнатам, непрерывно говоря: «Элен, чем ты занимаешься? Давай пойдем погуляем! Давай поговорим! Давай чем-нибудь займемся!»

Возможно, Элен с отцом могли бы бездельничать вместе, не испытывая необходимости что-то говорить. И не нужны никакие неловкие разговоры, чтобы лучше узнать друг друга. Они могли бы просто существовать рядом. Отец и дочь. И если они не будут чувствовать друг к другу ничего, кроме спокойного дружелюбия, это уже замечательно.

— В общем, в моем нежном возрасте, в шестьдесят шесть лет, — снова заговорила Анна, — я, видимо, созрела для настоящих отношений, так что теперь могу забыть свою глупую одержимость романтикой, которой никогда и не существовало. Даже могу поискать какого-нибудь мужчину в Интернете. Похоже, это единственная возможность для тех, кому за шестьдесят. Ведь у тебя это получилось просто отлично!

— Да, — согласилась Элен.

Патрик никогда не полюбит другую женщину так, как он любил Колин. Так что, возможно, не так уж все отлично и получилось.

— Кстати, об этом. — Анна понизила голос. — Я уже давно хотела тебе сказать, что мне все больше нравится Патрик. Правда. Очень нравится. Мне, конечно, понадобилось некоторое время…

— Он здесь! — прошипела Элен.

— Подумаешь! Я же ничего плохого о нем не говорю. Мне нравится, как он на тебя смотрит. И ты права: Джон был, конечно, душой компании, но он никогда не смотрел на тебя так, как Патрик.

— А как Патрик на меня смотрит? — спросила Элен.

— Как добрый папочка.

— Я не помешала?

Элен и Анна обернулись и увидели в дверях Морин, державшую в руках стопку тарелок.

— Я просто говорила, что ваш сын — замечательный отец.

Анна встала и забрала у Морин часть тарелок. Та просияла.

Тут послышался громкий звук быстрых шагов, а потом крик Джека:

— Я тебя ненавижу!

— Прекрасно! — закричал в ответ Патрик. — Сломай еще и вторую руку!

Улыбка исчезла с лица Морин. Но она тут же взяла себя в руки и начала ножом счищать с тарелок остатки еды.

— От этого постоянного ветра люди просто не в себе, правда? Интересно, Анна, у этого есть какие-то медицинские объяснения?

* * *

Должно быть, я заснула, потому что вроде как моргнула пару раз — и тут же передо мной материализовалась Тэмми. Все вместе, Ланс, Кейт и Тэмми, сидели на стульях полукругом возле моей кровати и ели шоколадки.

Волосы у Тэмми теперь были не длинные и темные, а короткие и розовато-блондинистые. Вот уж ошибка.

Ланс и Тэмми о чем-то оживленно беседовали между собой с неожиданным и отчетливым акцентом, пожимали плечами и выставляли вперед подбородки.

— Они пытаются говорить, как балтиморские торговцы наркотиками, — пояснила Кейт, заметив, что я проснулась. — Они вдруг обнаружили, что оба с ума сходят по сериалу «Предупреждение». Ланс иной раз в выходные целый день может вот так разговаривать. Представляешь? Я хочу сказать, вообще-то, это недурно, если бы он действительно говорил, как торговец наркотиками, это могло бы быть очень сексуально.

— Тэмми? — окликнула я.

— Саския, милая! — Тэмми вскочила и наклонилась ко мне, чтобы поцеловать в щеку. Должно быть, она пользовалась все теми же духами, что и пять лет назад, потому что я мгновенно как бы перенеслась в то время. — Саския, как я рада тебя видеть! — сказала она. — Но тебе следовало бы сидеть рядом со мной в каком-нибудь баре, а не лежать на кровати в госпитале! Ланс и Кейт рассказали, что ты ходила во сне и свалилась с лестницы! Вот ужас! И давно ты страдаешь этим, ну, во сне ходишь?

— Да с тех пор, как мы в последний раз виделись, — с таинственным видом ответила я; весьма любопытный ответ, который наверняка одобрила бы Элен, но Тэмми восприняла это буквально.

— В самом деле? А это лечится? Знаешь, по пути сюда я думала о том дне, когда мы с тобой в последний раз встречались. Ты как раз ужасно переживала из-за какого-то парня, вы с ним расстались. Ну, тот геодезист. Как там его звали? Пит? Патрик? Впрочем, это так давно было, что ты, наверное, и имени его не помнишь.

Ох, как же я расхохоталась!

* * *

— Э-лен!

Это Патрик кричал на втором этаже.

— Бог мой, с ним все в порядке? — испуганно воскликнула мать Элен.

— Наверное, ему нужна твоя помощь, чтобы справиться с Джеком, — сказала Морин, бросив короткий взгляд на Элен. — Женская рука.

Она с многозначительным видом улыбнулась Анне, но та, похоже, ничего не поняла.

Элен быстро вытерла руки кухонным полотенцем, слишком даже торопливо, немножко демонстративно, потому что знала: ее мать разозлится из-за того, что Элен ведет себя как примерная домохозяйка, и побежала наверх, к комнате Джека. Патрик с сыном сидели на полу, опустив руки на колени, и не смотрели друг на друга.