Ну вот, она высказалась, облекла свой ужас в слова. И теперь сидела, опустошенная и дрожащая.

Он обнял ее левой рукой.

– Ты сама на себя нагоняешь страх. С какой стати Кэролайн будет думать о колодце?

– Не знаю… – пробормотала Рейчел срывающимся голосом. – Мне так… показалось. Я вовсе не нагоняю на себя страх… мне действительно страшно. Почему я вдруг вспомнила про колодец? Вроде бы ни с того ни с сего? Что, если… кто-то другой думал о нем и я услышала чужие мысли? А Кэролайн… она всегда боялась этого колодца.

Гейл крепко сжал ее в объятиях.

– По-моему, это какая-то бессмыслица.

– Да, бессмыслица! – в отчаянии подхватила Рейчел. – То, что происходит, не поддается разумному объяснению. Все это похоже на дурной сон, бессвязный и абсурдный. Но, Гейл, эта бессмыслица наводит ужас!

– Успокойся, Рейчел! Нам нельзя поддаваться панике. Едем прямо или где-то сворачиваем?

– Все время прямо. Если это был поворот на Линфорд, значит, мы почти приехали. Осталось не больше двух миль.

– Отлично. Твой кузен часто сюда приезжает?

– Космо? Он живет здесь почти все лето. Последний раз он был здесь в конце сентября. Зимой он сюда даже не заглядывает.

– А Кэролайн?

– Она вообще здесь не бывает.

– Странно. Почему же тогда…

Рейчел старалась говорить спокойно:

– У нее что-то стряслось. Я не знаю, что именно. Это моя вина, надо было поговорить с ней и все выяснить, а я не хотела вмешиваться в ее отношения с Ричардом. Но я не должна была так долго оставаться в стороне. Хотя… – она замолчала и удивленно взглянула на Гейла, – на самом-то деле все началось совсем недавно… Просто эта неделя мне кажется годом.

– Она скоро закончится, милая, – успокоил ее Гейл Брэндон.

Машина остановилась, окутанная густым туманом и кромешной тьмой.

– Ты говоришь, это угол? – спросил Гейл. – В такой туман оставлять машину на углу опасно, даже с включенными фарами: в нее запросто может врезаться другая машина.

– Да, это угол. Чуть дальше по шоссе есть огороженный участок с воротами. Можешь загнать машину туда.

Это оказалось не так просто сделать. Сначала они долго искали ворота, потом долго заезжали в них задним ходом. Следующие несколько минут запечатлели в памяти Рейчел узкое шоссе, глубокие колеи, куст ежевики, оцарапавший ей щеку, запах соломы и коровьего навоза, яркий луч электрического фонарика, отразившийся от непроницаемой стены тумана и внезапно осветивший глаза Гейла, который наткнулся на нее в темноте. Глаза Гейла… они так странно смотрели на нее из темноты…

Оставив машину на участке, они взялись за руки и начали поиски калитки, ведущей к дому. С одной стороны шоссе был кювет, с другой – изгородь из остролиста. Спотыкаясь в колеях, Рейчел и Гейл пробирались на ощупь, держась за изгородь; она служила надежным, но неудобным проводником. Наконец калитка щелкнула и впустила их на мощеную каменную дорожку, обсаженную розовыми кустами. Предоставленные сами себе, кусты буйно разрослись за лето и теперь то обдавали щеку мелкими брызгами, то цеплялись за руку, ощупывающую темноту. Рейчел неплохо знала это место, однако туман сбивал с толку. Обходя дом, они сначала увязли в мягкой земле, а потом налетели на стену. Фонарик освещал лишь дорожку. Наконец они все же нашли сарай с инструментами и ключ – он висел на гвозде, вбитом в стену, – большой ржавый старинный ключ с петлей из просмоленной веревки.

Подойдя к черному ходу, они принялись тыкать ключом в замок. Все это время Рейчел боролась со своими страхами, мысленно успокаивая себя: «Здесь никого нет. Ни машин. Ни огонька. Ни звука». Несмотря на ржавчину, ключ довольно легко повернулся в замочной скважине. Дверь отворилась вовнутрь. Рейчел протянула руку за фонариком, но не удержала его и услышала, как он упал на каменную ступеньку.

Они одновременно вскрикнули, их руки встретились в темноте. Гейл поднял фонарик, но, как ни давил на кнопку, так и не смог заставить его светиться.

– Если бы я курил, у меня были бы спички, – печально вздохнул он. – Мне почему-то никогда не нравилось это занятие, хотя сейчас оно принесло бы нам пользу.

– Спички должны быть на буфете, – сказала Рейчел, – и свеча. Стой здесь, я сейчас их найду. Я знаю, где они лежат. – Она сделала шаг от двери и остановилась, вытянув вперед руки, вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Звук, который ее насторожил, был вполне отчетлив. Казалось бы, такой домашний, уютный, безобидный звук: в пустом помещении гулко тикали часы.

Рейчел замерла и слушала. Она прекрасно знала эти дешевые блестящие ходики, которые стояли на буфете и спешили на пять минут в сутки. Обернувшись, она встревоженно прошептала:

– Гейл… часы… они тикают.

Он засмеялся за ее спиной:

– Часы всегда тикают!

Она сделала резкий вдох.

– Нет, не всегда. Если их целый месяц не заводили, они не должны тикать. Эти часы надо заводить раз в восемь дней, а Космо не был здесь с конца сентября. Он сказал мне об этом вчера. По его словам, он давно сюда не приезжал. Но часы почему-то тикают.

– Милая, сюда мог зайти кто угодно – взять ключ и зайти. Давай-ка достанем спички.

Он двинулся вперед, но Рейчел схватила его за руку.

– Подожди, Гейл. Пожалуйста, подожди. Мне это не нравится. Я не хочу идти в темноте. У тебя в машине есть спички?

– Нет. Но там есть еще один фонарик, запасной. Хочешь, я принесу? Только мне придется возвращаться на участок, а это долго.

Рейчел задумалась. Идти обратно к машине, спотыкаясь, на ощупь, когда спички лежат всего в паре ярдов отсюда, на буфете? Это неразумно.

– Нет… – неуверенно сказала она и сделала полшага вперед. Внезапный прилив ужаса заставил ее на время забыть все доводы разума.

Она испытывала просто панический, первобытный страх. Где-то рядом ловушка, западня, капкан, яма… неизвестная смертельная опасность, притаившаяся в темноте… Рейчел отступила назад и вцепилась в Гейла Брэндона, когда он вновь попытался ее обойти.

– Не ходи туда в темноте. Здесь что-то не так…

Он засмеялся.

– Что здесь может быть не так? Разве что сыро и пахнет как в колодце.

И тут Рейчел поняла.

– Стой здесь и не двигайся, ладно? – велела она. – Обещаешь, что не тронешься с места?

– Да в чем дело?

– Обещай мне, Гейл, прошу тебя!

– Хорошо, обещаю, раз ты этого хочешь.

Она отпустила его руку и начала пробираться по краю комнаты. Сначала к углу с раковиной, потом к двери кладовки, дальше – к буфету. На ощупь, только на ощупь; левая рука – на стене, правая вытянута в пустоту.