Гейл Брэндон смотрел прямо перед собой. Видимость на дороге была плохой. «Сгущается туман», – озабоченно подумал он, а вслух произнес:

– Трехерн произвел на меня хорошее впечатление, но я его совсем не знаю. Мисс Сильвер сказала мне две вещи. Во-первых, она просила все время за тобой приглядывать, так что, пожалуйста, имей это в виду.

– А во-вторых?

– Этого я пока не скажу. Давай вернемся к Кэролайн. Если она уехала из дома в половине второго, то сейчас должна быть недалеко от Лондона. Уже начало четвертого, а туда добираться самое большее два часа.

– Да, но ей надо было сначала дождаться человека, написавшего записку. Если это был Ричард, то он уехал уже в третьем часу.

– Как по-твоему, куда он ее повез?

– Не знаю… Космо сказал, что у нее есть ключ от его квартиры… Мы подумали…

– Но тогда вы еще не знали, что она уехала не одна. Повезет ли ее туда Трехерн – вот вопрос.

– Почему бы и нет? Там они смогут поговорить… а потом она там останется. Ей что-то известно, моей бедной Кэролайн, и она боится признаться. Скорей бы ее найти! Найти и успокоить. Она не должна ничего опасаться. У девочки такое нежное сердце! Она очень ранима. Это я виновата: мне надо было раньше во всем разобраться, узнать, что ее тревожит. Я же видела, как она расстроена, но думала, что это из-за Ричарда, и не хотела вмешиваться.

– Ты говоришь, он ее любит?

– Да, но она отвергла его предложение. Не понимаю, почему это случилось? Я была совершенно уверена, что и она его тоже любит.

Гейл Брэндон подумал о второй вещи, которую ему сказала мисс Сильвер и которую он утаил от Рейчел: «Мисс Кэролайн грозит серьезная опасность». Услышав эти слова, он усомнился в здравости рассудка пожилой дамы. Если частная сыщица и впрямь безумна, то они просто посмеются над ней, а если нет… что ж, в таком случае дело плохо. И для Ричарда Трехерна в том числе.

– Ты уверена, что она не сумасшедшая, эта мисс Сильвер? – резко спросил он.

– Абсолютно уверена!

Он резко нажал на педаль газа. Размытые туманом шпалеры превратились в неясные полосы по обеим сторонам дороги.

В неприглядных окрестностях Ледлингтона им пришлось опять сбавить скорость до тридцати миль в час. Потянулись бесконечные ряды маленьких новых зданий. Затем – более старые улицы со старыми и грязными домами. И наконец, за стеклами автомобиля возникла узкая Хай-стрит, где реликтов Елизаветинской, Георгианской и Викторианской эпох тут и там теснили современные крупные сетевые магазины и кинотеатры.

Они проехали городок и устремились к лондонской трассе. К сожалению, в Ледлингтоне пока только говорили об объездном пути. Огни витрин остались позади, и пейзаж утонул в предвечернем сумраке и тумане. По обеим сторонам дороги угадывались равнинные поля, подстриженные изгороди, лесополосы из голых вязов. Мелькнул знак с надписью «Стоянка Слефам».

Они были уже в пяти милях от Ледлингтона, и за эти пять миль никто из них не проронил ни слова. Вдруг Рейчел сказала:

– Стой, Гейл!

Он оглянулся на нее, поставив ногу на тормоз.

– В чем дело?

– Не знаю. Мне кажется, мы не туда едем. Ты веришь в предчувствия?

– Трудно сказать. – Машина замедлила скорость и остановилась. – Вообще-то я называю это интуицией. На мой взгляд, вещь крайне ненадежная. Я много раз поступал, прислушиваясь к своей интуиции. Бывало, она меня выручала, а иногда и подводила. Но одно я знаю точно: полагаться на нее нельзя. И что же подсказывает тебе твоя интуиция?

Взгляд Рейчел стал немного растерянным. Поддавшись минутному порыву, она крикнула «стой!», но сейчас засомневалась.

– Сама не знаю. Мне просто показалось, будто мы едем не в ту сторону. Не могу этого объяснить… Так бывает, когда просыпаешься в темноте и не понимаешь, где находишься, потом встаешь, делаешь шаг, натыкаешься на какой-то предмет, и до тебя вдруг доходит, что ты ошибся. Пожалуй, я ощутила нечто подобное.

– Но мы еще ни на что не наткнулись… и, слава богу, ни во что не врезались, – заметил Гейл с веселой усмешкой.

– Меня как будто кольнуло, – сказала Рейчел.

– А сейчас ты что-нибудь чувствуешь?

– Ничего, кроме растерянности, – грустно призналась она.

Он обнял ее за плечи.

– И что же нам делать, милая?

Рейчел ощутила новый укол в сердце.

– Мне кажется, надо вернуться.

– В Уинклифф-Эдж?

– Нет-нет, не туда.

Он развернул машину.

– Ну и куда же мы едем?

– Обратно, до поворота на «Стоянку Слефам», и на развилке – налево, а не направо, в Ледлингтон.

– И куда приведет нас эта дорога?

– В Пивит-Корнер, – ответила Рейчел.

Когда мисс Сильвер вышла из комнаты и закрыла дверь, Кэролайн Понсонби опять уткнулась лицом в подушку. Перед глазами была темнота, она не желала ничего и никого видеть, но слова мисс Сильвер отчетливо звучали у нее в голове: «Что именно вам известно? Будет лучше для всех, если вы открыто в этом признаетесь… Чем раньше вы примете решение, тем лучше». Эти слова, а затем тихий звук закрывающейся двери, крутились в ее истерзанном мозгу бесконечным бессмысленным рефреном.

Когда дверь опять отворилась, Кэролайн еще глубже зарылась лицом в подушку и закрыла руками уши, чтобы ничего не слышать. Она уже плохо соображала и находилась во власти одного из древнейших инстинктов, который повелевал: закрой глаза и уши, сделайся как можно меньше и не шевелись, тогда, возможно, враг решит, что ты мертв, и пройдет мимо. Напрягшись всем телом, девушка вжалась в матрас, слыша только, как стучит в висках ее кровь. Она ждала затаив дыхание, но ничей голос не нарушил тишину, и никто до нее не дотронулся.

Очень осторожно Кэролайн разжала уши и уловила лишь звук собственного дыхания. Прошло еще какое-то время – может, пять минут, а может, целая вечность. Она подняла голову и огляделась. Никого. Она одна в спальне, дверь закрыта. Но на столике возле кровати лежит сложенная записка, на ней напечатано ее имя: «Кэролайн». Девушка уставилась на бумагу, потом села, откинула волосы на спину. Все предметы в комнате казались чересчур контрастными, прямо резали глаза. Ее имя отчетливо чернело на белом листке.

Она взяла записку, развернула и увидела несколько строчек, напечатанных на машинке, без обращения:

Кэролайн сковал ледяной ужас. Четкие контуры заволокло пеленой, машинописные строки поплыли.

– Нет, я не потеряю сознание… – проговорила она, борясь с дурнотой. С трудом разогнав туман перед глазами, она заставила себя читать дальше: