На чердаке Элина обнаружила сундук с книгами по Калифорнии — свод калифорнийских законов, история испанских поселений на Юго-Западе, торговые пути, первооткрыватели, даже томик о выпадении осадков в разных частях штата. Она пролистала одну из книжек, но это ее не заинтересовало. Затем, в другом сундуке, она обнаружила одежду — вещи, явно принадлежавшие молоденькой девушке: свитера, вязаные пуловеры, джинсы. Вещи были ношеные, невыстиранные. Она выбрала хлопчатобумажную вязаную кофточку в красную и белую полоску и джинсы почище. Переодевшись, она сошла вниз и вышла на улицу — так она чувствовала себя куда лучше.

Теодор в смятении посмотрел на нее. Потом отвел взгляд.

— Я пойду пройдусь, — сказала она.

— Хорошо, — сказал он.

Вязаная кофточка плотно облегала ее; джинсы тоже были маловаты, так что она с трудом засунула кошелек в задний карман. Она не потрудилась сосчитать, сколько денег Марвин дал ей в аэропорту, но кошелек был толще обычного.

Настала пятница. Утром она пошла вдоль берега, усеянного валунами и огромными, причудливой формы обломками скал. Ветер, пронизывающая сырость не заставили ее повернуть назад. Океан так грохотал, что она ни о чем другом не могла думать. И тем не менее она была возбуждена, радостно взволнована. Вскарабкавшись вверх по откосу, она вышла на шоссе и какое-то время шагала по нему под славным ярким солнцем, думая о том, что вот она в Калифорнии. А раньше она была в Калифорнии? Почему она так счастлива?

На заправочной станции «Саноко» в каком-то маленьком городке она подошла к единственной телефонной будке, достала из кошелька карточку и набрала сначала код Детройта, а потом номер. Взглянув на свои часики, она быстро подсчитала, что сейчас в Детройте два часа дня — самое удачное время для звонка.

На звонок ответили сразу.

— Да-а? — вдруг раздался голос. — Кто это?

Она сказала:

— Это Элина…

— Кто? Что? Я вас не слышу.

— Это Элина, — повторила она.

Несмотря на владевшее ею радостное возбуждение, она почувствовала, что дрожит. Она прикрыла глаза и, казалось, увидела, как он хмурится, хмурится, глядя в телефон.

— Кто?.. Элина?..

И умолк. Потом сказал: — М-да… Господи… Элина? Вы? Через столько времени?

— Да, — сказала она.

— Через два месяца?.. Я..

Элина слышала собственное дыхание. А может быть, это дышал он. Она поставила ногу на сиденье в будке, чтобы чувствовать какую-то опору. По лицу ее расползлась улыбка.

А он говорил медленно, неуверенно:

— Я… признаюсь, я рад, что вы позвонили, но… я удивлен… я уже перестал ждать… и… Почему вы позвонили мне именно сегодня?

Она улыбалась — она, казалось, видела его озадаченное лицо.

— Я подумала о вас сегодня, — сказала она.

— Сегодня?.. Ах, сегодня?.. Но почему сегодня? — неуверенно, словно бы даже безучастно спросил он. Потом, словно забыв о заданном вопросе, словно мысли его перескочили уже на что-то другое, сказал: — Коща я вас увижу?

— Сегодня? — сказала Элина.

— Сейчас пять минут двенадцатого… Один человек ждет тут меня… Я… Никак не пойму… Вы действительно та, что я думаю? Вы действительно она?.. Я хочу сказать, это не… это не кто-то другой? — медленно спросил он. — Вот что, понимаете, у меня сегодня нет машины — машину взяла жена. Но я мог бы схватить такси. Я мог бы подъехать около половины двенадцатого или даже без четверти двенадцать, это… это устроит?..

— Я не дома, — сказала Элина.

— Нет? Вы, значит, в городе? Это было бы еще лучше, если…

— Я в Калифорнии, — сказала Элина.

— Что? Я вас не слышу.

— Я в Калифорнии, — повторила Элина. — Я на заправочной станции в маленьком городке, по-моему, он называется…

— Что вы сказали? Плохо слышно…

— Он называется как-то по-испански, начинается с Сан… Это милях в пятидесяти к югу от Сан-Франциско. Я звоню с заправочной станции.

На другом конце провода наступило молчание.

Затем упавшим голосом он произнес:

— Вы возле Сан-Франциско?

— Милях в пятидесяти к югу. Я на заправочной станции. Я позвонила набором, — сказала Элина. И улыбнулась в телефон: казалось, она видела, как он, озадаченный, ошарашенный, смотрит на нее.

— А что вы… что вы там делаете? — спросил он.

— Я пришла сюда звонить вам. Проснулась утром и подумала, что сегодня вам позвоню.

— Да, но… Я очень рад, что вы дали о себе знать, но… Почему вы там?

— Я не знаю. Я думала, что могу вас об этом спросить… Нет ли чего-нибудь в газетах, среди новостей?.. Ничего не происходит в Детройте?

— М-м?

— Мой муж отправил меня сюда — по-моему, что-то там неблагополучно. Вы ни о чем не знаете?..

— Гм… Господи… дайте подумать, — сказал он.

Он, казалось, был в полной растерянности.

— Он отослал меня во вторник, — мягко сказала Элина, чтобы помочь ему сориентироваться. — Я живу в доме одного знакомого на океане, и никто не знает, где я. В Детройте что-то происходит?

— Гм… стойте-ка… да, кое-что было — какую-то женщину убили несколько дней тому назад… Полиция нашла при ней записную книжку со множеством фамилий… Во вторник застрелили мужчину… Да-а, его фамилия была в той книжке, только я не знаю, что все это значит.

— А фамилия моего мужа тоже была в той книжке? — спросила Элина.

— Не знаю. Таких сведений не публиковали. Только фамилию убитого… Я очень мало об этом знаю.

— А кто он был?

— Фамилию его я никогда не слышал. Честно говоря, я в этих кругах не вращаюсь, — со смешком добавил он. — Я не вращаюсь в одних кругах с вашим мужем.

— А как вы думаете, могла быть фамилия моего мужа в той записной книжке?

— Не знаю. Нет, не знаю, — произнес он. Помолчал. Потом осторожно спросил: — Элина, вы сказали, что вы в Калифорнии? Я правильно расслышал?

— Да.

— И вы ждали до сегодняшнего дня, чтобы позвонить мне?

— Я гуляла по берегу океана и вышла на шоссе. Это шоссе номер один. Здесь очень красиво.

— Но как же мне вас увидеть? Когда вы возвращаетесь?

— Я не знаю. Он не сказал, вообще не говорил, когда я вернусь… Возможно, на той неделе. Я не знаю.

— До той недели вас не будет?

— Вы же могли бы приехать сюда и встретиться со мной.

— Гм…

Элина закрыла глаза. В душе у нее все было так просто, так сладостно — текли потоки, душистые и певучие. Она ждала.