— Как моя мать?

Он сбросил скорость и остановился у светофора.

— Возможно, Лиота была одинока. Энни, Корбан, Арба и ее дети заполнили ту пустоту, что осталась после вас с Джорджем. Только знаешь что, Нора, я не заметил у твоей матери даже намека на злобное чувство, зато вижу его у тебя. И это удивительно, если принять во внимание, как двое ее детей с ней обращались.

Загорелся зеленый свет, и Фред, нажав на газ, свернул на оживленный бульвар.

— У меня есть на то причины, — тихо возразила Нора, стараясь не расплакаться. — Просто ты не понимаешь. Ты не знаешь, как все было.

— Почему же ты мне не расскажешь?

— Моя мать привезла нас к бабушке и дедушке, а сама устроилась на работу. Она уходила рано утром и возвращалась поздно вечером. Вскоре я совсем забыла, что у меня есть мать!

— А бабушка Элен?

Она закрыла глаза:

— Мы были для нее обузой. Не счесть, сколько раз она говорила нам, что слишком стара, чтобы возиться с маленькими детьми. И это было правдой. Это было нечестно. Бабушка страдала приступами мигрени. Когда у нее начиналась сильная головая боль, она ложилась на диван, прикладывала ко лбу мокрую тряпку и говорила, что сейчас умрет. Я жила в постоянном страхе, что так все и случится, и нас обвинят в ее смерти.

— А твой дедушка?

— Он весь день пропадал на работе. Придя домой, за ужином читал газету, а потом строчил какие-то письма. Они с бабушкой разговаривали только по-немецки. Я научилась понимать этот язык и узнала, что в основном бабушка жаловалась ему на нашу маму. Дедушка слушал ее какое-то время, а потом уходил гулять. Иногда он брал с собой меня и Джорджа. По-моему, он был очень застенчивым человеком и никогда не говорил лишнего. — Нора запомнила единственные сказанные им слова. «Ваша мама — хорошая женщина». Он повторял эти слова много раз. Она так и не смогла понять, как можно думать так о женщине, которая бросила своих детей и жила только для себя.

Фред поставил машину в гараж, заглушил мотор и повернулся к скорбно молчавшей Норе.

— Продолжай.

Она прерывисто вздохнула:

— Моя бабушка недолюбливала маму и рассказывала, что та ходит на танцы и в кино, пока она с нами сидит дома. Еще она говорила, что мать тратит все деньги на себя и никогда ничего не дает на наше питание. Не помню, чтобы бабушка Элен хоть раз сказала что-то хорошее о матери, пока та была на работе. А когда мама бывала дома, она постоянно высказывала ей претензии прямо в лицо. А мама просто слушала и молчала. Или уходила в сад. Я так ненавидела ее за это. Я так хотела, чтобы она защищалась и защищала нас. Потом, когда она все-таки стала защищаться…

Фред нежно пожал ее руку:

— Продолжай.

— Однажды я проснулась от громких криков. Бабушка Элен сначала кричала по-немецки, а потом расплакалась, мама издавала истерические вопли. Потом я услышала, как плакал дедушка, который был очень мягким человеком. Он всхлипывал и говорил что-то дрожащим голосом. Я ничего не поняла из его слов, зато поняла, насколько он был обижен, и не могла простить им этого.

— А твой отец?

— Когда он вернулся домой, стало еще хуже. Я так его боялась. Мама какое-то время посидела с нами дома, но потом снова пошла работать. Словно ей было скучно с нами. А отец все время сидел в кресле и пил.

— У него была работа?

— Да, он работал. Какое-то время у него даже было собственное дело, но он нигде подолгу не задерживался. Помню, один раз он вернулся домой страшно злой — его снова выгнали с работы. Мы с Джорджем спрятались под кровать, а отец крушил все в гостиной. Потом дедушка поговорил с ним и сказал, что война сильно изменила его сына, который до войны был замечательным столяром. Но сама я видела, что отец довел до конца только два дела: закончил пристройку к гаражу для дедушки и бабушки и выпил много бутылок пива, которые опустошал день за днем.

Она посмотрела на Фреда, ей так хотелось, чтобы он все понял и не осуждал ее.

— Представляешь, что должна была чувствовать бабушка Элен, когда она передавала дом моей матери? Перебравшись в пристройку, она совсем перестала бывать у нас и приходила только по просьбе моего отца. Я так ненавидела День благодарения. Бабушка обычно сидела с нами за столом, но все время молчала. Она молча ела, не отрывая глаз от тарелки, а мама притворялась, что ей весело.

Когда сегодня Нора попробовала подливку, приготовленную по бабушкиному рецепту, на нее нахлынули воспоминания. Она вовсе не собиралась обижать Энни, когда выбрасывала остатки обеда в мусорное ведро. Она хотела выбросить вон свое прошлое: всю боль, связанную с ним. До сих пор перед ее глазами стояло бледное, осунувшееся, обиженное и злое лицо Энни, когда та вышла из кухни.

— Разве Лиота не ухаживала за бабушкой Элен до самой ее смерти?

Нора кивнула, стараясь проглотить комок, стоявший у нее в горле.

— Прошло много лет, а я не перестаю удивляться этому. Я не знаю, как им удавалось уживаться друг с другом, если они испытывали взаимную неприязнь. Наверное, это был сущий ад на земле. — Она положила голову на спинку сиденья и закрыла глаза. — Мне кажется, мать чувствовала себя виноватой за то, что украла у бабушки дом. И она ухаживала за ней, заглаживая свою вину.

— И как все-таки они жили? Ты ведь навешала их?

— Навещала? — На ее лице появилась вымученная улыбка. — Ты шутишь? С чего бы я стала ходить к ним, если я еле дождалась того момента, когда можно было убежать оттуда? Я вышла замуж за Брайана Таггарта только с этой целью. — Она еще раз устало улыбнулась. — Но с ним моя жизнь не стала лучше. Единственным светлым пятном в этом браке был Майкл. — Она сжала губы и отвернулась от Фреда, чтобы он не мог видеть закипающих слез обиды. Ее сын даже не потрудился позвонить ей сегодня. И вдруг она зарыдала, зажимая себе рот ладонью.

Фред попытался взять ее за руку.

— Ты должна забыть все это, Нора. Прошлое нельзя изменить. Ты должна все забыть и жить дальше.

— Это непросто. Я уже пробовала.

Он тяжело вздохнул:

— Ты все еще скучаешь по ней, несмотря на то, что прошло много времени. Ты прячешь свою любовь, потому что считаешь, что тебя не любили. Но тебе не удалось убить в себе эту любовь. Верно, Нора? Именно поэтому ты не можешь простить.

Она отняла у него свою руку и полезла в сумочку за бумажным платком. Он так говорит, словно ее дочь ушла из дома не несколько месяцев, а несколько лет тому назад.

— Я могла бы простить Энн-Линн, если бы она вернулась домой, где ей и следует жить.

Фред положил ключи от машины себе в карман.

— Я говорил не об Энни, Нора. Я имел в виду твою мать.

Открыв дверцу, он поднялся со своего сиденья и оставил ее одну в машине.

Энни уехала рано утром в понедельник, закончив перед этим все дела. Лиота вздохнула с облегчением и даже почувствовала некоторую гордость за себя, потому что ей удалось заполучить подпись внучки, причем так, что та ничего не заподозрила. Один пакет документов она сделала для банка, а второй для Чарлза Рукса, который подготовил все бумаги так быстро, словно Лиота должна была вот-вот умереть.