В начале тридцатых Василевский поступает учиться в авиашколу, посещает курсы усовершенствования комсостава при Военно-воздушной академии им. Н. Е. Жуковского. По окончании их он был назначен на должность командира-комиссара отдельной авиачасти Управления пограничной и внутренней охраны УНКВД Казахской АССР (на границе с Китаем, в районе Синьцзяна). А в 1936–1938 годах Василевский служит командиром разведывательно-диверсионной группы Иностранного (разведывательного) отдела (ИНО) НКВД СССР в Испании, он старший советник Особого отдела Мадридского фронта.

В 1939–1941 годах новый поворот – Василевский работает сотрудником посольства СССР в Париже, резидентом ИНО НКВД. В 1940 году он принимал участие в операции по ликвидации Льва Троцкого в Мексике, за что был награжден орденом Красного Знамени.

Далее послужной список Василевского выглядел следующим образом: в 1941–1942 годах – заместитель резидента НКВД в Анкаре (Турция), в 1943–1945 годах – резидент НКГБ в Мехико (Мексика), в 1945–1947 годах – начальник научно-технической разведки НКГБ СССР, заместитель начальника разведывательного бюро по атомной проблематике (отдел «С»). Именно Василевский сопровождал советского физика Якова Терлецкого в Копенгаген на встречу с Нильсом Бором.

В 1948 году Василевский выходит на пенсию. Но это, судя по всему, для отвода глаз. На самом деле он продолжает заниматься атомным проектом, но уже по линии кинематографа. Он назначается на должность заместителя директора Главкинопроката Госкино СССР и под этим видом выезжает за границу. Причем не один, а в компании с разными «звездами». Впрочем, в те годы «звезд», которым разрешалось выезжать за рубеж, было, что называется, раз, два и обчелся. А заведовало такими выездами Бюро по выездам за границу и въездам в СССР при СМ СССР, которое в 1947–1949 годах возглавлял хорошо нам известный Павел Федотов – бывший главный контрразведчик.

Итак, Василевский в конце сороковых выезжал за рубеж под видом кинематографиста в сопровождении видных киношников. Среди них была и чета Александров – Орлова, которые были близко знакомы со многими западными актерами, режиссерами и т. д. Например, их другом был сам Чарли Чаплин, который в апреле 1949 года пригласил супружескую чету из СССР на свое 60-летие в США. С ними туда отправился и Василевский, чтобы под этим «соусом» встретиться там с людьми, которые были «завязаны» на атомный проект. В том числе и с Бруно Понтекорво, который был приглашен из Лондона.

В последующие три года Василевский и чета Александров – Орлова еще неоднократно выезжали за границу, где опять же встречались с разного рода деятелями, как из мира искусства (а среди них тоже хватало агентов МГБ – в основном агентов влияния), так и из мира науки. Короче, «корочка» заместителя директора Главкинопроката Госкино СССР очень здорово помогала Василевскому работать по линии госбезопасности.

Так продолжалось до 1953 года, когда Василевского сняли с этой должности в связи с «делом Берия». Спустя год он был исключен из партии и лишен воинского звания «за политические ошибки в заграничной работе». Но в 1959 году Василевского реабилитировали, восстановили и в КПСС, и в звании полковника. Он к тому времени уже вовсю занимался литературной деятельностью – писал книги про чекистов. Из-под его пера вышли книги: «После Зорге», «В оккупированном Париже», «На земле Монтесумы», «Дни и ночи Мадрида», «Испанская хроника Григория Грандэ», «Чекистские были» (всего более 50 книг, а также статей по истории гражданской войны в Испании). Правда, о том, как он работал в тандеме с Александровым и Орловой (а также с другими звездами советского кино) Василевский так и не написал. Эта информация до сих пор проходит под грифом «секретно».

Зато вместе с другим видным чекистом – Анатолием Горским (в годы Второй мировой войны он был резидентом советской разведки в Англии) Василевский перевел на русский язык книгу Рафаэля Сабатини «Одиссея капитана Блада».

Умер Л. П. Василевский в Москве в 1979 году.

Но вернемся в начало пятидесятых – в те времена, когда Зоя Федорова все еще продолжает сидеть во Владимирской тюрьме. Пока она сидит, на воле происходят странные дела. Так, 11 июля 1951 года свет увидело постановление ЦК ВКП(б) «О неблагополучном положении дел в МГБ». А на следующий день после его появления был арестован глава МГБ Виктор Абакумов, против которого были выдвинуты обвинения в государственной измене, сионистском заговоре в МГБ, в попытках воспрепятствовать разработке «дела врачей». Причиной ареста послужил донос Сталину от начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР подполковника М. Д. Рюмина. В доносе Абакумов обвинялся в различных преступлениях, главным образом в том, что он тормозил расследование дел о группе врачей и молодежной еврейской организации, якобы готовивших покушения против вождей страны. По некоторым данным, ход доносу дал Г. М. Маленков. Политбюро ЦК ВКП(б) признало донос М. Д. Рюмина объективным, постановило снять Абакумова с должности и передать его дело в суд. В итоге бывший министр был заключен в Лефортовскую тюрьму, где против него были применены пытки, сделавшие из него, по сути, инвалида.

Заметим, что по делу Абакумова также проходили: начальник следственной части по особо важным делам МГБ СССР А Г. Леонов (расстрелян), его заместители В. И. Комаров (расстрелян) и М. Т. Лихачев (расстрелян), следователи И. А. Чернов (15 лет заключения) и Я. М. Броверман (25 лет заключения). Как мы помним, Леонов и Лихачев (особенно последний) приложили руку к аресту и допросам Зои Федоровой. И, казалось бы, после их падения ее судьба должна была бы благополучно разрешиться. Учитывая, что со своих постов были сняты многие абакумовцы: Афанасий Блинов (замминистра), Николай Селивановский (замминистра), Евгений Питовранов (начальник контрразведки) и др. Однако Федорова продолжала сидеть во Владимирской тюрьме. Почему? Может быть, потому, что новые руководители МГБ и Следственной части считали ее уголовное дело не состряпанным, а реальным – как провал агента. И ситуация кардинальным образом смогла измениться только после смерти Сталина в марте 1953 года, когда из тюрем стали постепенно освобождать если не всех скопом, то многих.

Но до этого еще есть время, а пока Берия, который после смерти вождя вновь занял пост министра внутренних дел (как мы помним, он ушел с него в декабре 1945 года, сосредоточившись на атомном проекте), затеял… новое кино про чекистов. Его хороший знакомый и земляк – кинорежиссер Михаил Калатозов – получил задание снять фильм о Феликсе Дзержинском. Заметим, это было первое подобное кино о «железном Феликсе» в СССР. Зачем это было нужно Берии? Он хотел посредством кинематографа укрепить авторитет чекистов среди населения. К написанию сценария был привлечен тоже проверенный кадр – драматург Николай Погодин, который еще в 1934 году пел хвалу чекистам: написал пьесу «Аристократы», посвященную «перековке» заключенных на Беломорско-Балтийском канале. По этой пьесе тогда же была снята на «Мосфильме» художественная лента «Заключенные» (1936), которую снял Евгений Червяков – тот самый, который в 1942 году героически погибнет под Ленинградом, совершая рейды в тыл к фашистам под видом немецкого офицера и сидя в автомобиле «хорьх».

Итак Погодин написал сценарий, а Калатозов весной 1953 года приступил к съемкам фильма «Феликс Дзержинский». Однако 26 июня был арестован Берия, куратор съемок, и проект повис в воздухе. На самом верху решали, стоит ли овчинка выделки. Надо ли прославлять чекистов в такой момент. И решили: надо, чтобы люди не ассоциировали органы госбезопасности с Берией и К°, некоторых из которых тогда же и расстреляли. Только теперь фильм получил другое название – «Вихри враждебные». Фильм вышел на экраны страны не сразу – только в феврале 1957 года. Причем те места, где речь велась о Сталине, были убраны. Вот как об этом вспоминала актриса Алла Ларионова (она играла в фильме Веру Иволгину, комсомолку-активистку, помощницу Дзержинского):