Майкл наконец дал выход переполнявшему его отчаянию.

— Мы проделали этот долгий путь сами! Никто нам не помогал! Где твой Бог? Если он хочет вернуть эти ключи, почему не пришел к нам на помощь? Почему он не подает мне знак? — Его голос наполнился презрением. — Пусть забирает их сам. Мне этот Бог не нужен. Он ничего не сделал для меня, ничего! И ничего не сделал для моей жены…

— Майкл, не надо…

— Ты совершенно прав, Майкл, — ухватился за открывшуюся перед ним возможность Финстер. — Бог давным-давно бросил тебя.

— Нет, Майкл, не бросил. Вспомни свою фамилию: Сент-Пьер. Святой Петр. Неужели ты думаешь, это случайно? Тебе предопределено стать спасителем ключей.

— Нет! — гневно воскликнул Финстер. — Неправда! Майкл, подумай, — его голос пролился вкрадчивым бальзамом, — если это правда, значит, Господь сам навлек на тебя страдания. А если это неправда… — Шагнув ближе, он тихо закончил: — Значит, Бог тебя бросил.

Слова Финстера оглушительным проклятием звенели у Майкла в ушах. Он повернулся к Симону.

— Отдай ключи.

— Сначала тебе придется меня убить.

— Не вынуждай меня прибегать к крайним мерам…

— Позволь, я помогу, — вдруг предложил Финстер. Тело Симона внезапно содрогнулось в агонии. Его руки раскинулись в стороны, образовав крест.

— Кого-то ты мне напоминаешь, — насмешливо произнес Финстер, приставив палец к подбородку. — Гм, кого же именно?

Слова Симона прозвучали увядающим шепотом:

— Майкл, ты предал Бога. Ты не увидишь Врат рая.

— Как и ты, — усмехнулся Финстер.

Протянув руку, Майкл достал из кармана священника кусок бархата.

Обернувшись к Финстеру, он развернул ключи.

— Если я верну тебе эти ключи, душа моей жены будет принадлежать Богу, она упокоится с миром и обретет вечную жизнь на небесах. — Повернувшись к распростертому телу Буша, Майкл добавил: — И ты не будешь мешать нам спасти его. Ты оставишь Симона в покое. И не навлечешь страдания на моих близких. До тех пор пока ты не пообещаешь мне все это, я не отдам тебе ключи.

Финстер алчно протянул руку.

— Обещай! — рявкнул Майкл, отдергивая ключи.

— Даю… тебе слово, — сдался Финстер.

Симон рухнул на землю, словно мертвый… Но он был жив.

Шагнув вперед, Майкл вытянул руку. Два ключа лежали у него на ладони.

Съежившись, Финстер поспешно попятился назад.

— Подожди! Я не могу к ним прикоснуться.

— В таком случае я помещу их в надежное место.

— Майкл, одумайся! — простонал Симон. — Прощение! Майкл, не забывай, надо всегда уметь прощать.

— В таком случае, Симон, прости меня.

И, к ужасу Финстера и Симона, Майкл подошел к каменному сооружению, освещенному светом галогенных фар, и, не раздумывая…

…швырнул ключи в колодец.

— Что ты наделал?! — Опомнившись, Финстер бросился к колодцу.

— Это твой колодец. Не сомневаюсь, ты найдешь способ достать ключи.

— Но я не могу к ним прикоснуться, — стиснув зубы, проскрежетал Финстер.

— А это уже не моя проблема.

Вернувшись, Майкл открыл дверь лимузина. Он протянул Симону руку, предлагая помочь подняться с земли, но тот гневно отстранил ее. Не сказав ни слова, Майкл подошел к Бушу и, подхватив своего друга-великана под мышки, потащил к машине. Симон молча присоединился к нему, схватив Буша за ноги. Вдвоем они уложили бесчувственное тело на заднее сиденье и скрылись в ночи.

В горах Баварии леса сохранились в своем первозданном виде. Неудивительно, что именно здесь оживают великие немецкие легенды о Зигфриде, Победителе Драконов. Лишь в самые ясные дни солнечный свет проникает сквозь сплошной полог до земли, да и то такой, что с трудом можно разобрать печатный текст. Толстый слой гниющей листвы и мха образует мягкую подстилку, дом для бесчисленных насекомых, птиц и волков. Следы цивилизации здесь встречаются редко, а во многих местах вообще нога человека не ступала ни разу с тех пор, как перестала вестись массовая заготовка дров. Заросшие мхом древние грунтовые дороги, по которым когда-то вывозили поваленные деревья, служат единственными путями сообщения между крохотными первобытными деревушками, живущими натуральным хозяйством, — всем, что осталось от эпохи бума лесозаготовок.

На юго-западной опушке леса, в двадцати километрах от ближайшего городка, сгрудилась горстка старых домов. Вокруг они обнесены оградой из дерева и камня, увитой буйным диким виноградом и плющом, которая тянется на полмили. Примитивные постройки из бревен и камня, насчитывающие несколько столетий, теснятся вокруг большого строения из булыжника, которое возвышается над землей на четыре этажа, соревнуясь с вершинами деревьев. Это похожее на замок здание стоит на вышедшей на поверхность гранитной скале, и невозможно сказать, где заканчивается естественный камень и начинается творение человеческих рук. Легенды гласят, что вся деревушка выросла прямо из земли, сотворенная на заре мироздания матерью-природой. Однако здесь не видно ни единой души; все давно собрали свои нехитрые пожитки и бежали к цивилизации, устав от непрерывной борьбы с диким, неукрощенным миром.

На краю брошенной деревушки, прячась в вечерних тенях, стояла каменная таверна. Прохудившаяся крыша, выложенная дранкой, давно заросла мхом и пучками травы. Подступивший лес стремился поглотить приземистое строение. Над дверью покосившаяся, потемневшая от непогоды вывеска приглашала усталого путника отведать кружку пива.

Внутри царила та же древняя простота, что и снаружи. На каменном полу — несколько грубых столов и скамей, переплеты старых окон рассохлись, и краска на них облупилась. На стенах средневековые гобелены с рыцарями, драконами и пейзажами. Майкл сидел в одиночестве за простым деревянным столом, угрюмо потягивая пиво. Кроме него здесь был один только хозяин, который, повернувшись к посетителю спиной, сосредоточенно тер кружки. Некоторое время назад Майкл, переполненный тревогой, попытался дозвониться в Штаты до Мэри, чтобы сказать ей, что он возвращается домой. Однако услышанное повергло его в шок. Сердце сбилось с ритма, после того как коммутатор соединил Майкла с палатой Мэри и незнакомый женский голос ответил:

— Реанимационное отделение. Чем могу вам помочь?

Узнав, кто звонит, медсестра попросила его поторопиться с возвращением. Она сказала, что Мэри постоянно справляется о муже, а времени у нее осталось совсем немного. Пятнадцать часов назад она снова впала в кому.

Майклу очень хотелось передать Мэри, что у него все в порядке. Но вместо этого он лишь сказал медсестре, что будет дома через двадцать четыре часа. Здесь у него еще оставалось одно дело.

* * *

Дверь с грохотом распахнулась. В крохотную таверну ворвался ураган. Майкл крепче стиснул кружку. Порыв ветра задул огонь в камине, поднял в воздух клубы пыли. И тут вошел он. Кипя от ярости, прожигая взглядом Майкла насквозь, он прошел к столу и уселся напротив. Одетый во все черное, с забранными в хвостик серебристо-седыми волосами; кулаки его были стиснуты. Казалось, весь свет в помещении исчез, затянутый в тело Финстера, словно оно было черной дырой. От него исходил зловещий мрак, который разливался вокруг подобно чуме.