– Мы их преодолели, – ободряюще сказала она Парешу.

И опять «Дедал» приземлился на полосу сырой плотной земли, которая казалась слишком короткой для чего-то столь безрассудно смелого. Опять Анджела молчаливо порадовалась тому, что у них такой умелый пилот. Опустилась аппарель, и пассажиры покинули самолет перед биолабораториями, которые их сопровождали в пути. Анджела огляделась; если не считать другие очертания горизонта, с более высокими горами, окружавшими их, не было почти никакой разницы между Сарваром и Эдзеллом в тот день, когда она туда прибыла. Сходство распространялось даже на планировку лагеря.

– Палатки, – объявила она.

Пареш посмотрел с любопытством:

– Что?

Она многозначительно улыбнулась. К Парешу подошел лейтенант Ботин.

– Капрал, ваш взвод ставит палатки. Я хочу, чтобы все было готово к семнадцати ноль-ноль. По поводу расположения спросите интенданта.

– Да, сэр.

Пареш быстро отсалютовал лейтенанту. Повернулся к Анджеле, одарил её печальной улыбкой и сказал, соглашаясь:

– Палатки.

Сигнал тревоги, который элка пропустила через установленные на ночь информационные фильтры, был одновременно звуковым и визуальным: смартклетки жужжали в его ушах и мигали приглушенным голубым светом на сетчатке. Вэнс Эльстон резко сел на кушетке в своей палатке, мысли забегали от адреналина. Реакции тела отставали по времени и были нескоординированными.

– Что? – спросил он элку.

– Полевой госпиталь внёс в логи время смерти Чета Муллена: шесть часов одиннадцать минут, сегодня.

– Будь я проклят!

Вэнс принялся воевать с молнией, пытаясь вырваться из похожего на носок лёгкого спального мешка. Пока он выпутывался, элка призвала досье Муллена: Чет Муллен был из штаба Сарвара, солдат АЗЧ низкого уровня, которому поручили хозяйственную работу. Информация о прошлом не выявила влиятельной семьи. Просто ещё один рядовой из Дублина, который подписался служить и оберегать человеческую расу, чтобы сбежать из города, где у него не было будущего.

В тишине, сопровождающей рассвет, команда АВА заполняла гелием ещё один н-лучевик, и Вэнс поспешил через покрытый росой лагерь к компактному блоку из трех квик-кабин, содержавшему полевой госпиталь. Он почти бежал, вдыхая воздух, пропитанный сильным цитрусовым запахом, который порождали споры из джунглей, дрейфовавшие над лагерем, когда не шел дождь. «По крайней мере не мята», – подумал Эльстон. Он вошёл в помещение с кондиционированным воздухом, вытер пот со лба, и прохладная атмосфера внутри заставила его покрыться гусиной кожей. Жара Сент-Либры ночью уменьшалась совсем чуть-чуть.

Тело на каталке из палаты скорой помощи накрыли плотной синей тканью. К стене прислонились двое медбратьев, ссутулившихся и подавленных из-за проигранной битвы за жизнь; их одноразовые пластиковые комбинезоны были скользкими от крови. Доктор Тамика Конифф стояла у изножья каталки, методично проверяя инструменты; она в каком-то смысле включила автопилот – это была не работа, а способ смягчить неудачу.

– Что случилось? – спросил Вэнс. И даже выучка не смогла помешать ему перекреститься.

Конифф, похоже, не заметила.

– Я не могла его спасти, – сказала она. – Половину торса раздавило. Он был лишь формально жив благодаря аппарату искусственной вентиляции лёгких, когда его принесли.

– Принесли откуда? – Вэнс повернулся к медбратьям, и его элка запросила связь с ними, потом начала прокручивать файлы. – Где вы его нашли?

– Посреди рядов груза, – сказал Марк Читти, старший медбрат. – На него упали какие-то поддоны. Нам пришлось вызвать тыловиков, чтобы их подняли.

– Когда это случилось?

– Примерно полчаса назад. Его телотрал в ту же секунду начал рассылать сигналы о медицинском ЧП.

– Понятно.

Выходит, несчастный случай. В экспедиции уже было несколько – сломанные конечности, глубокие раны, ожоги, раздробленная ступня, – все спешили, все устали, в особенности тыловики. Вообще-то повезло, что никого до сих пор не убило.

В госпиталь вошёл мрачный начальник лагеря Ни. Смертельный случай в его лагере вовсе не был желанной строчкой в досье.

– Я бы хотел в этом разобраться, – сказал ему Вэнс.

На лице Ни отразилось изумление, потом – раздражение. Он бросил на доктора быстрый виноватый взгляд.

– Думаете, это подозрительно?

– Нет, – сказала она. – Он получил тяжелые травмы под воздействием грубой силы. Он не мог выжить.

– Я не сомневаюсь в его ранениях, – сказал Вэнс. – Нам просто надо убедиться в обстоятельствах.

– Ладно, – согласился Ни. – Но без шума.

– Понял, – сказал Вэнс.

Пока начальник лагеря разговаривал с доктором Конифф, Вэнс обошел труп и простер руку над его головой. Приказал элке восстановить визуальную память Муллена. Смартклетки мертвеца ответили неважно: визуальные данные представляли собой вереницу цветных пятен, в которых ничего нельзя было разобрать.

– Доктор?

Конифф повернулась к нему, нетерпеливо вскинув брови.

– Да?

– Его смартклетки, похоже, сбоят. Лог телотрала поврежден.

– Весьма типично. Мы с полдюжины раз применили к нему дефибриллятор. Такие электрические разряды, как правило, влияют на смартклетки отрицательно.

– Но ведь они разработаны так, чтобы выдерживать подобные испытания? Одна из их основных функций заключается в том, чтобы поставлять медицинские данные в чрезвычайных ситуациях.

– Они дополняют наши сенсоры, да. Сами смартклетки в рабочем состоянии, их просто надо перезагрузить. Электрический ток вызвал сбой в программе.

– Если я их перезагружу, то потеряю все существующие данные.

Она пожала плечами: дескать, а ей-то что – и вернулась к разговору с начальником лагеря.

Вэнс прошел к другому блоку квик-кабин, которые образовывали официальный штаб Сарвара. Они были разделены на маленькие кабинеты-кубиклы; его пост давал право на тот, где имелась скамья вместо стола и мог поместиться ещё один стул. Стены состояли из тонкого композита – насмешка над подлинным уединением. Когда Вэнс втиснулся на свое место, экран консоли развернулся вокруг его лица и создал безупречно четкое панорамное изображение. Его элка установила безопасное соединение с примитивной сетью лагеря.

– Дай мне лог слежения за метками Трамело, – приказал он программе.

Как и сеть, сенсоры в лагере были слабыми, но их хватало, чтобы следить за этой женщиной. Ещё в Эдзелле он отметил все её регулярные ночные прогулки. В большинстве случаев она уходила на полкилометра от периметра, оставалась на одном месте около часа, потом возвращалась назад. В третий раз он использовал жука-коптера размером в половину ладони, который тихонько жужжал сквозь ночь, преследуя её. То, что отличные сенсоры маленького шпионского устройства выявили в инфракрасном свете, его не удивило, – в конце концов, она по-прежнему выглядела привлекательно, потому её и взяли в особняк Бартрама. Вэнс не особенно удивился и тому, что прелюбодействовал с нею капрал Эвиттс, но был разочарован. Капрала специально предупредили, что она угрожает дисциплине, однако он позволил животной похоти взять верх. Он был слишком вовлечён в миссию для формального выговора и понижения в должности, это бы нарушило эффективность взвода; Эвиттс был популярным командиром. Но когда они вернутся на Землю, капралу светят серьезные выговоры с загрузкой в личное дело.