погибших американских солдат. На самом деле трупов было только одиннадцать, их число увеличили для конспирации. Но поскольку в крематорий прибыли высокопоставленные английские, американские, советские и французские офицеры, присутствовавшие при казни, чтобы удостовериться, что тела по дороге не подменили, а вокруг была выставлена густая цепь охраны, персонал крематория наверняка догадался, кого именно им предстоит сжигать. Гробы вскрыли, тела еще раз идентифицировали, а затем отправили в печь.

Кремация продолжалась весь день. Пепел отвезли в контейнере к какой-то придорожной пустоши и там развеяли по ветру.

Остается рассказать о судьбе вдовы и дочери Геринга. Вскоре после смерти рейхсмаршала Эмми навестил Томас фон Кантцов и предложил ей вместе с дочерью переехать в Швецию, где он готов был купить для них дом, но Эмми отказалась от столь щедрого предложения.

В 1947 году Эмма Геринг была вновь арестована в рамках процесса денацификации и содержалась в заключении до 1948 года, когда немецкий суд в Гармиш-Патенкирхене вынес ей обвинительный приговор, хотя она никогда не была функционером национал-социалистической партии и не занимала никаких государственных должностей. На суде Эмми говорила:

«Нельзя наказывать женщину за то, что она любила мужчину и была счастлива в замужестве с ним».

Тем не менее вдову Геринга признали виновной в том, что она наживалась на преступлениях нацистов, поскольку использовала имущество, добытое ее мужем, Германом Герингом, преступным путем. Эмми приговорили к году тюрьмы, а так как она уже к тому времени отсидела 14 месяцев, ее сразу же выпустили на свободу. Треть ее имущества была конфискована. С сентября 1948 года Эмма поселилась в деревушке Этцельванг вместе со своей сестрой Эльзой и служанкой Силли Ваховоен, которая умерла летом 1950 года.

В дальнейшем Эмма переехала к дочери. Вдова Геринга тихо скончалась 10 июня 1973 года в Мюнхене, до последнего дня сохранив верность памяти мужа и не считая его преступником. Эдда все время жила с матерью, своей семьи так и не создала и до выхода на пенсию работала ассистентом хирурга в одной из мюнхенских клиник. Когда еще в школе ее однажды стали попрекать отцом, она горько заметила:

«Если бы вы знали его, вы бы никогда не назвали его преступником!» Она сохранила любовь к отцу, которого последний раз видела в камере нюрнбергской тюрьмы.

Сразу после освобождения из тюрьмы Эмма Геринг была на пять лет поражена в гражданских правах, что автоматически означало для нее запрет на профессии журналиста, учителя, радиокомментатора, проповедника и писателя. Но интервью ей давать разрешили. Использовал эту возможность и Вили Фришауэр, автор первой послевоенной биографии Геринга, вполне разоблачительной.

Позднейшие биографы, в частности британский журналист Леонард Мосли, опубликовавший биографию Геринга в 1974 году, уже не склонны были рисовать рейхсмаршала одними только черными красками, найдя в нем и немало привлекательных черт. Ему воздали должное и как оратору, и как создателю германской авиации, и как талантливому организатору вообще, не говоря уже о том, что Геринг был любящим мужем и заботливым отцом. Все эти достоинства, впрочем, отнюдь не перечеркивают его преступления, равно как и не компенсируют пороки — пристрастие к наркотикам, стремление к роскоши и непомерное тщеславие. Просто теперь фигура рейхсмаршала стала более живой, и если не симпатичной, то, по крайней мере, человечной.

Приложения

Краткая запись результатов опроса ГЕРИНГА Германа, рейхсмаршала, рейхсминистра и главнокомандующего ВВС Германии, 54 лет, члена НСДАП с 1922 года (18 июня 1945 года)

Владеете ли вы русским языком?

Нет, я знаю только одно русское слово — «великий».

Чем это слово показалось вам примечательным?

Под Великими Луками мы столкнулись с большими затруднениями в войне с русскими. Тогда я потребовал разъяснить мне, что означает слово «великие».

Как вы отнеслись к войне между Германией и Советским Союзом?

Когда я узнал о военных планах Гитлера против СССР, я просто пришел в ужас. В это время вся авиация была брошена на Запад и сражалась с англичанами. Задачи, стоявшие перед нашей авиацией, были еще далеко не решены, а в случае войны с Россией мне предстояло перебросить на Восточный фронт добрую половину самолетов. Я неоднократно пытался отговорить фюрера от его намерений воевать с СССР, но он носился с мыслью войны против России, и разубедить его я не мог…

Как совмещается такая точка зрения с вашими многочисленными публичными выступлениями о ненависти к Советскому Союзу и о том, что «Советский Союз будет раздавлен»?

Я очень удивлюсь, если вы сможете предъявить мне хотя бы одну мою речь, сказанную в этом духе. Вопрос стоял не о ненависти или любви к Советскому Союзу, а о целесообразности войны с СССР. Я считал, что воевать с СССР нецелесообразно, но вместе с тем я всегда был противником вашего мировоззрения.

Вы сами бывали на Восточном фронте?

Я был в России очень недолго. Знаю только один русский город — Винницу. Я приезжал туда не по военным делам, а потому, что меня интересовал находившийся там театр.

Согласовывались ли с вами государственные и партийные вопросы в последние годы?

Государственные вопросы — да, партийные — нет… С тех пор как пост секретаря партийной канцелярии занял Мартин Борман, мой главный противник, я перестал заниматься партийными делами. Полностью я был выключен из партийной жизни в 1943 году. Никогда, даже в самое благоприятное время, я не пользовался таким влиянием на Гитлера, как Борман в последние годы. В узком кругу мы называли Бормана «маленький секретарь, большой интриган и грязная свинья»…

Каковы были ваши взаимоотношения с Гитлером?

Мои отношения с фюрером были отличными до 1941 года. В ходе войны они все время ухудшались, пока не дошли до полного краха… Гитлер снял меня с должности, исключил из партии и приговорил к смерти.

22 апреля Гитлер заявил, что останется в Берлине и умрет там. В этот вечер он впервые заговорил о возможности поражения. Он был в ярости и заявлял, что лучшие его приближенные предали его. Один из генералов спросил его, не следует ли бросить войска, находившиеся на Западном фронте, на защиту Берлина от русских. Гитлер ответил: «Пусть рейхсмаршал решает этот вопрос». Генерал сказал: «Но, возможно, армия не захочет воевать под командованием Геринга». Гитлер ответил: «Неужели вы собираетесь продолжать сражаться? Это бесполезно. Мы должны теперь идти на компромисс, а Геринг это сделает лучше, чем я». Затем Гитлер приказал большой части военных