Когда к воротам вышла процессия — дворяне во главе с королем и заговорщики, конвоируемые орками — мрачные разговоры горожан смолкли на минуту, затем альдийцы вновь принялись обсуждать дальнейший ход войны. Увидев короля живым и как будто невредимым, они несколько приободрились — до этого носились неясные слухи о том, что демон серьезно ранен, а то и убит. Дети прекратили играть и, сбившись в кучку, принялись, хохоча и толкаясь, строить догадки о том, какой именно ужасной казни сейчас предаст демон заговорщиков — как обычно, дети говорили о том, что взрослые напряженно обдумывали, но боялись упоминать вслух…

— Ну-с, господа предатели, — демон нахмурившись взглянул на пленников.

Толпящиеся в переулках горожане затаили дыхание, даже мальчишки прервали свой галдеж. Пиноль гордо вздернул нос, Кернит, напротив, низко опустив голову, принялся вслух читать молитву: «Гилфинг Светлый, отец всего сущего, о Гилфинг Светлый, творец Мира, к тебе, великому, всемогущему, возношу свои мольбы…» Дочитав, юноша набрал полную грудь воздуха, видимо, собираясь начать снова. В этот-то неподходящий момент его и настигли слова короля, вежливо осведомившегося:

— Вы закончили? — Кернит поперхнулся и молча взглянул на демона, тот вдруг сладенько улыбнулся и продолжил, — тогда послушайте меня. Мои добрые вассалы, когда я спросил их совета относительно вашей участи, рекомендовали казнить изменников. Я же решил вот что… Сэр Кернит, принимая во внимание вашу молодость, наивность и глупость, я решил сохранить вам жизнь. Сейчас вы отправитесь за ворота и передадите осаждающим следующее… Дайте ему воды, а то сэр Кернит не в себе что-то… (Юный рыцарь был недалек от обморока. Он шумно выхлебал поданную ему каким-то орком флягу, после этого его взгляд стал несколько осмысленнее). Передадите следующее: во-первых, пусть пришлют двадцать человек без оружия — забрать своих убитых. И тролля пусть заберут, можно повозки привести. Во-вторых, если захотят вести со мной переговоры — то ни с кем, кроме самого Императора, я говорить не стану. Пусть приходит к Северным воротам сам. Все! Кендаг, распорядись-ка — пусть вытолкают его за ворота…

Кернит, казалось никак не мог осознать вполне, что с ним происходит. Он стоял, рассеянно поглядывая вокруг и не трогался с места, даже когда ворота распахнулись. Два орка подхватили его под руки и выпихнули под смех приятелей из портала башни наружу, наградив напоследок добрым пинком. Последнее, видимо, помогло — очутившись вне городских стен, рыцарь вроде пришел в себя и медленно побрел прочь, хромая, загребая ногами грязь и втянув голову в плечи…

— А вот что мне делать с вами?… — Ингви взглянул на второго пленника. — Нет, не могу решить. Я пощадил этого мальчика, поскольку он всего лишь оступился по глупости. Не сомневаюсь — не получи он увечья в Арникской битве, не останься из-за этого в городе — был бы сейчас среди наших лучших бойцов, что привел ночью маршал. А вот вы, Пиноль… Вы вполне законченный изменник и подлый мерзавец, вас, боюсь, уже ничто не исправит — ни жестокость, ни милосердие… Ладно… Кендаг, веди его обратно в тюрьму…

— Осмелюсь заметить, ваше величество, — обратился к королю маршал, — я не могу понять ваших поступков. Зачем миловать предателей, зачем отпускать… К тому же это был пленник Кендага…

— Сегодня я и сам не вполне понимаю себя, — пожал плечами Ингви, — но хочу поступить именно так. Я не хочу больше никого убивать… Мой меч уже напился крови — посмотрите…

Демон — уже в который раз за это утро — продемонстрировал свой меч. Украшавшие клинок камни тускло поблескивали округлыми поверхностями и отливали багровым, словно раздувшиеся брюшки неких сытых кровососов, усевшихся на черную сталь… Валент непроизвольно отступил на шаг… Ингви, криво улыбнувшись, спрятал Черную Молнию в ножны — произведенный его оружием эффект королю определенно понравился…

Император в который раз обвел кислым взглядом своих вассалов, уже третий час сидящих в его шатре… Совет называется. Сколько прежде было разговоров о том, как лихо они станут штурмовать Альду — «…вот сразу, как только закончатся эти дожди…» Дожди закончились — а они ходят вокруг да около, никто еще не сказал ни одного дельного слова… Сейчас разговор зашел о недавних событиях — кто-то припомнил отменное самообладание графа Гезнура Анракского во время ночной схватки в лагере.

— …Это потому, — самодовольно объяснял граф, — что мы, гевские дворяне, не гнушаемся сражаться пешими — разумеется, если того требует обстановка. Тогда мы готовы встать во главе наших пеших солдат — в отличие от некоторых, сражающихся только верхом. Конечно, верхом сподручнее — если битва примет паршивый оборот, то легче сбежать…

— Сразу видно, что вы, гевцы, не понимаете подлинного благородства, — возмутился король Сантлака Игрин, почувствовав оскорбление в словах графа, — Это, конечно, потому, что ваша знать потеряла истинную чистоту крови. Чего ж удивляться, если на видных постах в Геве — бастарды!

— Если вы собирались оскорбить меня, король Игрин, то позвольте напомнить: мой отец — король, а ваш — какой-то безвестный мелкопоместный дворянчик, чье достояние — жалкий клочок земли и развалины, в которых не стыдно жить лишь крысам и совам, — с улыбкой отрезал граф.

— Что-о-о?!

— Довольно, господа! — с силой ударил кулаком по столу Элевзиль. Он был разозлен не на шутку — все советы заканчиваются одним и тем же, ссорой. Это было бы допустимо в Ванетинии, на каком-нибудь унылом официальном съезде имперской верхушки — тогда это его даже развлекло бы, сейчас же необходимо быстро принять решение о плане штурма и покончить наконец с этой войной. Гангмар побери! — А вам, граф, мы заметим, хоть вы и герой вчерашней схватки, что нам досадно, что в нашем войске так мало гевцев, столь доблестно умеющих биться пешими. Утешает только то, что пусть сантлакцы и не сражаются пешими — зато Сантлак выставляет многочисленное войско по нашему призыву! А теперь повелеваем: оставить эти глупые перепалки. Всем! И решить наконец — как закончить эту войну. Наше войско увязло в грязи под стенами Альды, как будто у Империи нет других, более серьезных, врагов… Итак, мы ожидаем дельные предложения…

В самом деле — война обходится слишком дорого. Огромное войско стоит без дела, почти треть солдат больны (не удивительно — месяц просидеть в палатках под дождем, да еще на скудном рационе). А подчиненные монархи и полководцы озабочены не тем, как бы нанести урон неприятелю, а тем, как бы подсидеть соперника, правителя соседней области… Вот и сейчас все опять принялись рассуждать о тонкостях стратегии, вместо того, чтобы предложить простой и ясный план штурма. Умники! Кто-то предлагает рыть подкоп, кто-то — возвести насыпь до уровня стен. Еще один сеньор припомнил, как некогда граф Виринт пробрался в чертоги короля Малых гор через отверстие, устроенное гномами для стока нечистот… Вот можно пробраться в Альду по руслу реки Грязнушки.

— Довольно! — вновь сердито буркнул Элевзиль. — Мы недовольны, поскольку сегодня никто не сказал ничего по-настоящему толкового. Рыть подкоп, насыпать пологий вал — это значит затянуть войну, которую надлежит закончить одним победоносным приступом. Что же до вашего предложения, капитан Беронк, — то мы бы поглядели, как вы полезете в эту вашу Грязнушку на глазах альдийцев сквозь решетку, которой она перегорожена. Мне нужен простой, но действенный план. Маршал!