И я — где-то посреди всего этого. Но нет — мрак не исчез полностью, передо мной парит какая-то черная точка:

— Ага, ты еще здесь… Конечно, здесь — ведь я тебя не отпускал пока… Знаешь, я горжусь тобой — вернее, собой. Тем, что не ошибся на твой счет… Мне нравится следить за твоими проделками, дружок…

— Чего ты от меня хочешь? — с трудом выдавил я.

— А вот совершенно ничего. Хи-хи! Она не верит… возможно, не поверишь и ты… Но, вопреки всем глупым россказням, из нас двоих жизнь — это я! А ты вносишь в жизнь приятное разнообразие. Будь самим собой — это у тебя здорово получается… демон… Впрочем, действительно, демон… Почему бы и нет… — безмолвный голос угасает, последняя черная точка рассасывается… Я остаюсь один посреди ничего… Мне нужно за что-то ухватиться, чтобы вырваться отсюда, нужно какое-нибудь ощущение, чтобы зацепиться за него… Но я здесь один… И что такое это «я»? Нет направлений, нет измерений… Верха… низа… Мне нужно найти что-то… Стоп — нащупал: холодное, концентрированное такое ощущение. Ощущение холодной мокрой точки. На моей щеке. Я выныриваю!

Они сражались за Родину,

Свирепо целовались на виду у всей Вселенной,

Бродили яко посуху по шалой воде,

Сеяли зной, пожинали апрель

Егор Летов

Ннаонна несмело, маленькими шажками, двинулась к королю, с ужасом глядя на валяющиеся всюду трупы. Молча она подошла и склонилась вместе с Сарнаком над неподвижным телом. На первый взгляд, Ингви был совершенно невредим, однако находился в бессознательном состоянии — глаза были закрыты, кожа лица неестественно побелела…

— Что с ним, Сарнак? — тихо, почти шепотом, спросила девочка. — Он ведь жив, правда?

— Жив и даже, кажется, не ранен… — ответил маг. — Только… Похоже на усталость от перенапряжения магических способностей — так бывает, если много колдовать…

— Что же с ним делать теперь, как помочь?

— Только ждать — и он сам должен выйти из транса. Мы перенесем его во дворец — сейчас позову людей…

— Нет! — резко заявил подошедший к ним Кендаг. — Как хочешь, Сарнак, но кроме тебя ни один человек не приблизится к королю Ингви. Я с моими орками сам стану охранять его, пока он не очнется.

— Это почему?

— Никому, кроме тебя, не доверяю теперь. Глянь-ка, кто виноват во всем этом. Подведите предателя!

Орки приволокли пленника, командовавшего заговорщиками, напавшими на стражу у ворот. Когда с него сорвали шлем, Ннаонна тихо ахнула, узнав рыцаря Кернита.

— Ну что? Как мне доверять теперь кому-либо из людей?

— Наверное, ты прав… — задумчиво ответил Сарнак. — Не будем ссориться сейчас… Отправь короля в Альхеллу, в его покои. Ннаонна, будешь сопровождать Ингви.

Некоторая заминка возникла с мечом, крепко засевшим в камне — никто не хотел браться за его рукоятку, так как все знали, что демон окутал свое оружие смертоносными заклятиями, грозящими всякому, кто покусится на Черную Молнию. Кендаг вышел из положения просто — он велел оркам выворотить булыжник с вонзившимся в него оружием из мостовой и, избегая прикасаться к мечу, нести все вместе в Альхеллу вслед за наспех сооруженными носилками с бесчувственным телом короля. Вскоре после того, как унесли Ингви и увели отчаянно хромающего Кернита (он шел, низко опустив голову и избегая встречаться с кем-либо взглядом), к площади стали сходиться поднятые по тревоге горожане-ополченцы. Орки были настолько разозлены предательством и гибелью товарищей, что готовы были подозревать всех людей подряд — и Кендаг запретил пускать ополченцев на площадь. Впрочем, те особенно и не рвались.

У ворот со внешней стороны вновь послышался шум — затрубили рога, в ворота заколотили и знакомый голос заревел:

— Вы там что — заснули?! Открывайте вашему маршалу, бездельники!

Орки и Сарнак кинулись к бойницам. К этому времени рассвело настолько, что можно было без труда рассмотреть всадников, теснящихся у ворот. После непродолжительной перепалки с орками, маг заставил их открыть ворота и впустить маршала Валента Гранлотского, приведшего в Альду около сотни всадников — все, что осталось от его отряда.

После боя у Замка Вампиров Валент некоторое время более или менее успешно уходил от конных отрядов имперцев, которые были взбешены и настроены покончить с ним раз и навсегда — однако в конце концов альдийцев обложили и прижали к Давней Чащобе. Тут им и пришлось бы принять последний безнадежный бой, если бы не Филлиноэртли. Князь со своими эльфами действовал отдельно от рыцарей, ведя собственную войну с имперцами, однако, увидя безнадежное положение маршала, пришел ему на помощь и вывел конницу тайными тропами. После этого маршал объединился с отрядом эльфов и вместе они провели несколько небольших налетов на захватчиков, воздерживаясь теперь, впрочем, от крупных операций. Последние две недели они кружили около имперского лагеря, дожидаясь удобного момента для нападения, пока эльфы, посланные в разведку, не вернулись однажды с известием, что имперцы отважились на ночной штурм.

«Лучшего момента не будет» — решил маршал. И оказался прав. Имперцы, разбуженные шумом боя, все напряженно всматривались в темные очертания городских стен, гадая, что происходит за ними? К добру ли этот шум? Поэтому никто не заметил нападавших альдийских конников, пока те не ворвались галопом в лагерь, легко преодолев недостроенный вал.

И началось… Кавалеристы носились среди палаток и повозок, размахивая мечами и факелами и с наслаждением поджигали и крушили все, что попадалось. А заодно и рубили всех, кто имел неосторожность оказаться у них на пути… Единственным, кто оказал действительно сильное сопротивление нападавшим, оказался, как ни странно, граф Гезнур. В его отряде было мало воинов, но много обозной прислуги. Граф заставил своих людей выкатить повозки (не жалея полив их водой, чтобы не подожгли), преграждая путь альдийцам, а затем угрозами и пинками собрал за ними несколько десятков человек, вооруженных кто чем смог — своих слуг и людей временно подчиненных ему баронов. По его команде все принялись стрелять из луков и просто швырять что попало в альдийцев, пугая лошадей. Наткнувшись на это препятствие, сэр Валент тут же решил, что сделано вполне достаточно и созвал своих воинов. Эльфы взобрались в седла позади рыцарей — и кавалькада направилась к городу, удачно разминувшись с кавалерией маршала Каногора, мчавшейся обратно в лагерь…

Въехав в ворота, маршал оглядел последствия недавнего побоища и задумчиво протянул:

— Ну у вас тут и дела-а-а…

Далёкая Офелия смеялась во сне

Усталый бес, ракитовый куст.

Дарёные лошадки разбрелись на заре

На все четыре стороны — попробуй, поймай.

Егор Летов

Цепляясь за обнаруженную мною холодную точку, как утопающий за соломинку, я мало-помалу выбирался из небытия. Чувства возвращались не сразу… Память тоже. На чем заканчиваются мои членораздельные воспоминания?.. Северные ворота… Враг… Уголек! Боль невосполнимой утраты словно подхлестнула меня — я должен выкарабкаться и отомстить этим гадам… Словно понемногу собирая себя вокруг точечного ощущения холода, я наконец-то осознал, что все-таки лежу… Лежу на мягком… руки-ноги вроде целы… А эта холодная точка — капля на моей щеке… Кап! — еще одна мокрая точка присоединилась к первой… Да — я еще и что-то слышу. Кто-то совсем рядом тихонечко подвывает: