– А что там? – Элисон указала куда-то за кровать. Аиша и смотреть не стала.

– Начнем прямо сейчас. Иначе не успеем. Делайте, что я говорю, и не спорьте. Понятно? Ясно? Садитесь в круг! – приказала Саманта. – Иначе не сработает. Я обнаружила это. Узнала с помощью своей силы… Малютка мисс Бумби сидела на тумбе.

Аиша знала, что никакой силы для этого не требовалось. А требовалось посмотреть старый фильм о вызывании духов, который показывали в прошлую субботу. Тем не менее девочки притихли. Они сели в круг по-турецки, как было велено, и Саманта запрокинула голову. Медленно подняла ее снова. Закатила глаза: в увеличительных стеклах очков жутковато виднелись белки. И открыла рот:

– Кто ты? Кто ты?.. Катарппхтутвфку тилли-отти-джилли-квош, пабаранагуфин, арррр… Я чувствую твое присутствие, о Великий… Я чувствую Тебя. Вели нам. Скажи нам свою волю.

Глупо и смешно. Но смеяться Аише что-то не хотелось. Будь здесь Фанни, ей было бы с кем веселиться, но от трех девиц, посерьезневших и даже струхнувших от деланого голоса и придуманного языка Саманты, поддержки ждать не приходилось. Неужто Саманта и вправду верит, что у нее есть сила? Что она может призывать духов? Невозможно понять – если не спросить прямо, что непременно повлечет за собой изгнание.

– Да, – продолжала Саманта, точно прислушиваясь к подробным указаниям. – Да. Да. Слышу и понимаю. От Темной. Слышу, понимаю и повинуюсь.

Внизу что-то с тихим стуком упало на пол. Бабушкина книга соскользнула с кресла, только и всего, но Элисон аж взвизгнула.

– Идет, идет! – простонала Кэти в унисон. – Слышу его жуткую поступь!

Глаза Саманты приобрели обычный вид. Рот закрылся. Она презрительно посмотрела на Кэти.

– Ничего ты не слышишь, дурочка, – сказала она нормальным, однако же, тоном. – Его не каждый должен слышать. Я приняла его указания. Он кое-что попросил, самую малость. Ему нужны жизненные силы Темной – лишь капелька крови.

Поднялась трепещущая рука, выставила палец, медленно обвела круг и замерла там, где, Аиша знала, и собиралась.

– Еще чего, – сказала Аиша. Выпустила правую руку из руки Кэти, а левую – из руки Мэриан. – Я не ваша «Темная».

– О… – вздохнула, а потом просто засопела Саманта. – О… такая малость… капля жизненной силы… если ты откажешься…

– Если ты откажешься, он разозлится… – Последнее слово Кэти произнесла нараспев.

– Мне все равно, – ответила Аиша. – Я ухожу.

И тут Саманта вскочила, точно разозленная собака, и ухитрилась схватить Аишу за ноги. Голые колени Саманты пригвоздили ее плечи к полу. Аиша закричала:

– Отвали!

Но рука зажала ей рот. Она не могла дышать.

– Принесите нож! – скомандовала Саманта. – И чашу. Всего капля, это не вредно, маленькая капля жизненной силы Темной с далекого темного континента, ее черная кровь послужит отличным приношением Ему, которому мы служим…

– Не надо! – взмолился кто-то из девочек с нескрываемым страхом.

Однако Саманта уже потянулась левой рукой за строительным ножом.

«Только не шею, только не шею…» – пыталась сказать Аиша. Но рука крепко сжимала ей рот, и лезвие ножа, вероятно, уже приблизилось к яремной вене. Неужели Саманта настолько глупа? Она держала нож: сталь холодила незащищенную кожу.

– Такая нежная и гладкая… Капельку крови, дар нашему Хозяину…

– Не из шеи, – сказал кто-то.

– Нет, не из шеи, – произнес чей-то еще голос. – Незачем. Нет необходимости.

В комнате появился кто-то еще? Кажется, этого голоса послушались. От шеи Аиши убрали нож: она ощутила, как кто-то схватил ее за руку. Она напряглась; безымянный палец пронзила короткая резкая боль, а потом его сильно сдавило.

– Кровь! Кровь! Жизненная сила! – вскричала Саманта и отпустила плечи Аиши.

Она поднялась, и ей показалось, что дверь спальни Саманты за ее спиной закрылась. Саманта сжимала ее палец, и капли крови стекали в маленькую фарфоровую пиалу, которую подставила Кэти. Аиша с удовольствием отметила, что Кэти и Элисон смотрят на Саманту с искренней неприязнью.

– Руки убери! – рявкнула Аиша, сунув палец в рот. – Еще раз…

– А теперь… – нараспев произнесла Саманта, не обращая на нее внимания и с нарочитым ликованием сгорбившись над бело-синей пиалой с капельками крови. – Теперь начинается настоящее колдовство. Призываю мои силы. Придите! Придите!

Все закончилось. Ближайшие полчаса Саманта Моттишхед помавала в воздухе руками, что-то односложно бормоча. И исполняла что-то вроде танца собственного изобретения: нерешительные движения и песенки.

– Пантомима в благодарность Солнцу, но смысл в том, что Ночь лучше, – пояснила она. В конце концов она произнесла заклинание, возвысившись над другими единственным доступным ей способом: забравшись на свою кровать, застеленную пуховым одеялом с рисунком в виде радуги, и поднеся к губам пиалу с кровью Аиши. Аиша недоверчиво смотрела, как она в самом деле пьет ее кровь. Палец пришлось сосать. Пусть эта Саманта даст ей хоть пластырь, что ли. Она могла уйти, но решила, что, если будет стоять со сложенными на груди руками, получится даже действеннее.

– Так что же это за заклинание, Сэм? – спросила Элисон, когда та рухнула на кровать.

И правда: этого она не объяснила.

– Это проклятие смерти, – ответила Саманта, поднимаясь. – Самое сильное из моих заклинаний, для тех, кто посягнет на людей, которых ведьма любит, или на ее прислужников.

– Ты…

– Да! – Саманта подняла грязную ладонь и ухватила себя за горло. – Теперь я ведьма, Белая колдунья, и использую силу во имя добра и против зла.

Аиша промолчала. Она уйдет с остальными, но не в школу, а прямо домой. Если она сразу нырнет в раздевалку, то найдет на крючке вчерашнюю одежду.

7

Близнецы на удивление хорошо себя вели во время долгого перелета в Дакку. У стюардессы нашлись цветные карандаши и книжка-раскраска, а еще журнальчик с играми. А еще можно было смотреть в иллюминатор, и они послушно сменяли друг друга у мамы на коленях, хотя уже слишком выросли для этого. А сколько всего интересного принесли на подносе на ужин: квадратики масла, завернутые в фольгу, соль и перец в запечатанных бумажных фунтиках! После ужина тетя Бина рассказала им сказку, а добрый дядя Тинку пересел, чтобы они могли расположиться по обеим сторонам от нее. Мама тайком успела сунуть в ручную кладь мистера Кролика и медведя Дупстопа. (Повезло: тотемные зверюшки как раз на прошлой неделе побывали в стиральной машине – Раджа пытался накормить своего плюшевого мишку, которого назвал Дупстопом, сыром из тюбика, после чего игрушка странно выглядела и пахла.) Шариф велел ей не показывать их до сна: это лишь взволнует сыновей. Он решил, что, когда близнецы уснут, он осторожно подсадит к каждому его зверя: к Омиту – мистера Кролика, а к Радже – плюшевого мишку, чтобы им не так страшно было просыпаться в странной железной трубе, несущейся на восток.