— Ай-ой! — вскрикнул черный шаман и заметно смутился. — Прости, Верховный, я такой невоспитанный бываю, как эти меня дразнят… — он кивнул на ребят. — …стойбищный! Не держи зла — сначала подарок, потом разговоры! — Донгар вытащил из мешка тонкую костяную пластинку. Судя по торжественной физиономии, он не сомневался, что дух придет от подарка в восторг.

— Это… что? — не по-доброму сузив глаза цвета нижнего неба, поинтересовался дух.

— Хомус, однако. — Донгар сунул пластинку в рот и принялся наигрывать на торчащем между зубов костяном язычке. Язычок затрещал, загудел простенькую мелодию. — На, хороший хомус, не сомневайся!

Верхний дух двумя пальцами, точно боясь измазаться в Донгаровых слюнях, перехватил хомус и принялся разглядывать его на расстоянии вытянутой руки.

— Ты где был последние тысячу Дней, а, Донгар? — с недоброй вкрадчивостью спросил он.

— Так в Нижнем мире же! Только я того не помню, — пробурчал Донгар.

— Про хомус так вспомнил! — скривился Верхний. — А не подумал, что как дружок твой тогдашний, великий богатырь Азмун Храбрый мне первый хомус подарил… сколько мне этих пластинок-жужжалок за тысячу Дней натаскали? — Верхний дух распахнул крышку сундука. Внутри сундука и на самой крышке в специальных ячейках лежали пластинки: костяные, деревянные и металлические, плоские и изогнутые.

— Костяное кунгакхеи нивхов! — злобно протянул Верхний дух. — Березовый пымель югов и пымель кетов из медвежьей кости! — он насмешливо покосился на медведя. — Кой-комыс — хомус-овца и ат-комыс — хомус-конь от подгорных коневодов, — он кивнул Хакмару. — Все тащат хомусы! У меня самая большая коллекция хомусов во всех трех Сивир-землях! Еще б кто спросил — на что мне столько хомусов? А все ты, черный! Ты сказал Азмуну, что я музыку люблю! — Дух с грохотом захлопнул сундук и, надувшись, уселся на крышку.

Донгар помолчал. Подумал. Повздыхал. И вытащил из мешка «соплюху», на которой на празднике Большого Дня играл. Поглядел на нее горестным, полным сожаления взглядом, баюкая на руках, как ребенка… и протянул духу:

— На! Бери, однако!

Верхний дух принял инструмент. Приласкал рукой узкий грифель. Дернул струну — тор-сопл-юх отозвалась гулким звуком.

— А если вот так… — между стен чума заметался полнозвучный аккорд. — Ну-ка, ну-ка… — дух повторил, и лицо его посветлело.

— Кандиного эми-гэт, главного духа, отдашь или как? — мрачно потребовал Донгар.

— В сундуке… — небрежно отмахнулся Верхний дух. — Ты знаешь, где…

— Вот так просто отдашь? Канда ж тебя за того духа кормил, подарки дарил, — недоверчиво переспросил Донгар. — Не по обычаю, однако.

— Кормил, говоришь, подарки… — Верхний дух снова аж закраснелся от злости. — Гляди! — дух кинулся к очередному коробу. Медведь аж рыкнул и сунулся поближе, поглядеть. На ладони духа лежала маленькая круглая коробочка из… самого настоящего железа! На крышке по кругу шли загадочные письмена.

— Про другой мир слыхал? — спросил Верхний дух у Донгара. — Не тот, который Верхний, или Средний, или Нижний, а тот, который вовсе другой и даже по Великой реке в него не попадешь?

— И слыхал и видал. — Донгар поежился — видно, воспоминания были жутковатые.

— Что еще за другой мир? — вмешалась Аякчан. — Почему в Храме о нем не знают?

— А в Храме обязательно обо всем знать должны? — огрызнулся Хакмар.

— Нет и не должно быть такого мира, где не чтили бы Голубой огонь! — Аякчан кивнула на чувал в чуме Верхнего духа, в котором ровно и весело горело сапфировое Пламя.

— Чтят в том мире Голубой огонь, еще как! — проворчал Верхний дух. — И черную воду чтят! Духов вот не уважают! — надулся он.

— Знаешь ты тот мир! — досадливо бросил Донгар, обращаясь к Аякчан. — Мы когда в Сюр-гуде на черную женщину охотились, я вас через него из подземелий вытаскивал!

— Мы же тогда ничего не видели! Только звуки странные слышали! — Хакмара заедало любопытство истинного горного мастера — как же, целый другой мир!

— Меня тогда вообще с вами не было! — завистливо буркнул медведь.

— Другой мир, он вроде сказки… — попытался объяснить Донгар. — Про что у нас только в сказках рассказывают — там оно есть!

— Может, там и сказочные полярники есть? — недоверчиво прищурилась Аякчан.

— Ай-ой, да там полярники прямо по улицам бродят! В кого пальцем ткнешь, тот и полярник! — уверенно ответил Донгар, но по этой уверенности медведь сразу почуял — выдумывает.

— Тамошние шаманы — слабые шаманы! — вмешался Верхний дух. — Однако же если наш шаман туда лазейку найдет или случайно провалится — сила его больше становится! — он выразительно поглядел на Донгара.

Тот лишь смущенно развел руками — дескать, ну да, бывал, сами же видите, какой я! Медведь оглядел Донгара от стянутых в растрепанную косу волос до стоптанных торбазов: изменился черный! Еще в Сюр-гуде он за свою силу непременно бы извиняться начал, а сейчас ничего, свыкся!

— Вот и Кандиному отцу туда попасть довелось, — покивал Великий дух. — Оттого и сумел с сильным эми-гэт сладить. Как помер старик прошлым Днем, сын его посулил: дозволю ему посвящение пройти, отцовского эми-гэт взять, из старых батиных запасов великую диковину отдаст — еду другого мира, которая там больше всего ценится!

— А ты и согласился! — ровным голосом сказал Донгар, и на его невозмутимо-спокойном лице не дрогнул ни один мускул.

— Люблю диковины, — засмущался Верхний дух. — Я ему разрешил духа взять, а он, погляди, что мне подсунул! — И он подвинул круглую железную коробочку прямо Донгару под нос.

Четыре встрепанных головы — две темноволосые мальчишечьи, одна голубоволосая девчоночья и одна вовсе медвежья — склонились над банкой.

— Ну так… железная же… — рыкнул медведь. — Самая дорогая еда и должна лежать в самой дорогой банке!

— Банка железная! — вскричал дух. — А внутри что? — И дух, будто копье, вонзил посох в крышку.

Из дырки полезла… Медведь высунул язык и подхватил черную крупинку. Морда у него вытянулась от изумления.

— Так это ж… — ошалело прохрипел он. — Всего лишь икра!

— Это издевательство! — аж взвился Верхний дух. — Самая дорогая еда чужого мира! — передразнил он. — Канда мне тогда две банки принес, я одну открыл… — Верхний дух аж кулаки стиснул. — А вторую так и храню, чтобы когда время придет, ему в морду кинуть!

— Канде с эми-гэт тоже не повезло — не Канда над ним, а он над Кандой верх взял, вертит им, как хочет!

— Не мое дело! — опять взвился Верхний дух. — Не можешь с эми-гэт сладить — чего в шаманы лезешь? Сидел бы себе тихо, с племенами торговал, шкуры на привозное железо менял — ничего б с ним не случилось! Нет, боялся, раз отец-шаман помер, теперь все им обиженные к новому шаману пойдут на него управы искать, на обман жаловаться! Власти захотел, чтобы никто ему слово поперек сказать не мог! А этот-то, наш… — он выразительно махнул рукой, показывая, что говорит о духе, захватившем Канду и учинившем раздор даже на Верхних небесах. — Сперва вроде как помогал ему — других окрестных шаманов истребил, его единственным сделал…