Осознание всего масштаба той сцены, что я закатила только что, ударило по мне разом. Захотелось провалиться сквозь землю. После того, как я клялась уничтожить графа за то, что он убил Костю, а потом, когда тот всё же оказался жив, рыдала в его руках… Боже… только самый тупой не догадается после этого о моих к нему чувствах. Какая же стыдоба…

Стараясь придумать правдоподобное объяснение и одновременно украдкой привести себя в порядок, я осмотрелась и наконец заметила, что граф сидел связанным, потому и не убегал от меня. А вот синие балахоны, которых я заметила вначале, были вовсе не магами. Точнее, это были какие-то незнакомые люди, которые нацепили на себя эти самые балахоны. Они стояли с холодным оружием в руках и с любопытством рассматривали меня.

— Маги все мертвы, — сказал Костя, который всё ещё находился рядом и, видимо, заметил мой растерянный взгляд. — Потом расскажу.

— Ага…

Костя ободряюще мне улыбнулся и пошёл к принцу. Я опять почувствовала, что краснею. Боже, пожалуйста, пусть он ничего не поймёт. Пусть просто подумает, что я испугалась за него. Просто испугалась. Это просто радость… просто я рада, что мой напарник, единственный родной… нет… единственный человек из родного мира жив. Просто радость. Мы же напарники… Бли-и-и-ин. Как же стыдно.

— Добились от него ещё чего-нибудь, пока меня не было? — спросил Костя, переключаясь на серьёзный тон.

— Едва ли…

Я обратила внимание на то, что принц был одет в простую одежду, как и другие люди Кости. Он с неприязнью смотрел на графа, который, видимо, ещё не до конца понимал, что происходит, так как затравленно оглядывался. Его руки были связаны возле локтей, чтобы тот мог жестикулировать, чем он и занимался. И, судя по всему, отчаянно требовал себя освободить. Странный человек. В комнате полно людей, так сказать, из оппозиции. Принц Аллен, предводитель разбойников и вершиной на тортике сам король Аскольд, но граф по-прежнему считал, что у него ещё есть какая-то власть и права. Знает ли он, что маги мертвы?

Аллен повернулся к графу и с неким злорадством спросил:

— Итак, лорд Ферре, вы по-прежнему отказываетесь рассказать мне всё?

— «Вы не имеете права…»

— Потрудитесь отвечать вслух, граф.

Ферре скривился, словно его попросили вычистить свинарник.

— «Вы не заставите меня! Думаете, я поверю этой вашей сфере? Я отказываюсь добровольно открыва…» — не успел он закончить фразу, как вскрикнул от боли. Аллен, не меняясь в лице, весьма ощутимо наступил ему на ногу, да ещё надавил посильнее, после чего слегка склонился вперёд, заглядывая пленнику в глаза.

— Я говорю вслух. Вам этого мало? — спросил он голосом, полным пронизывающего холода, что даже я невольно поёжилась.

— «Я н…»

— Вслух!

Кашлянув и бросив на принца ненавидящий взгляд, граф заговорил писклявым и, я бы даже сказала, ломающимся голосом, словно он подросток, хотя в волосах уже виднелась седина.

— Я ничего не знаю…

— Неужели? — с полуулыбкой спросил принц, ещё сильнее увеличивая давление на ногу. — Подумайте ещё раз, граф. Не дадите мне то, чего я хочу, и я… — на этот раз он улыбнулся зловеще. — Я спущу на вас леди Левальд.

Дожили…

Теперь мною пленников запугивают. Впрочем, я сама виновата. После слов Аллена все как один повернулись ко мне. Хотелось сгореть со стыда, но приходилось отыгрывать роль, поэтому я мстительно сузила глаза и, подойдя чуть ближе, подняла кинжал, который ранее уронила на пол.

— Можно сначала срезать пальцы на руках. Для допроса они ему ни к чему. А ещё можно уши отрезать или нос…

— Кровавая леди, вы открываетесь каждый раз с новой стороны, — усмехнулся Ландри.

— А ты вообще молчи! Я ещё тебя не простила, — огрызнулась я. Этот гад всё ещё заслуживал как минимум оплеухи.

— Вы не имеете права! — продолжал граф. — Вам этого так просто не оставят.

— Я вас внимательно слушаю, — кивнул Аллен, но тот, казалось, опять проглотил язык. Принц же начал терять терпение. — Говорите, кто ещё в курсе всех ваших делишек. И, если вы ещё не поняли, никто вам помогать не будет. Все маги мертвы, ваши известные нам подельники тоже.

— Вы блефуете. Это вас всех надо расстрелять за предательство против короны!

— Неужели? Какое предательство против короны совершил лично я? — вдруг подал голос король Аскольд, который тихо и мирно сидел в стороне. Всё с тем же своим королевским величием, что, глядя на него, невольно хотелось преклонить колени и поклясться в верности…

— Вы помогли разбойникам проникнуть во дворец и устроить кровавую бойню!

— Я? Каким же это образом? Меня, как и вас, застали врасплох. Мой дорогой братец решил меня свергнуть. Какая досада, ведь у него это, похоже, отлично получилось, — сказал Аскольд, ехидно посмеиваясь.

Я смотрела на него и пыталась понять. Я обожаю это семейство Волотарских или терпеть их не могу. Они ужасающие, но я не могу ими не восхищаться. Пока Аскольд сидел на своём стуле, кстати, совсем не связанный, а Аллен продолжал топтаться по ногам пленника, Костя подошёл к одному из своих людей и что-то взял у того. После чего встал метрах в десяти от графа, и я заметила в его руках набор метательных кинжалов. Он достал один из них. Принц, видя это, внезапно отступил на шаг и опять обратился к графу:

— Если леди Левальд вам не показалась страшной, то подумайте, что сделает этот человек, который смог её остановить.

Я старалась не покраснеть… Ну, блин… теперь он меня и этим троллить будет?

Костя между тем и виду не показал, что ему есть дело до разговора. Резко дёрнув рукой, он метнул кинжал, и тот воткнулся в деревянную спинку стула, на котором сидел граф.

— Я не очень хорошо умею бросать, — меланхолично сказал он и метнул ещё один кинжал, который воткнулся как раз рядом с ухом графа. — Из десяти как минимум один раз я промахиваюсь.

Ещё один бросок, и ещё один кинжал возле плеча.

— Прекрати немедленно, грязный разбойник!

— А я вообще-то довольно миролюбив. Предпочитаю не уничтожать, а создавать, ну или чинить… — сказал Костя и метнул ещё один кинжал. Тот всё-таки поцарапал графу щеку, хоть и незначительно. Я же не отрывала глаз от него. Я опять видела его совсем с другой стороны. Это уже был не мягкий и добродушный человек, а холодный и расчётливый разбойник. Как у него это получается, навсегда останется для меня загадкой. Он по одному щелчку переключается с Кости, которого я знала и любила, на жёсткого и холодного Акосту… которого я, наверно, также любила и восхищалась. Как вообще можно им не восхищаться?

— Хватит, хватит! Я всё скажу!

Аллен поднял руку, давая Косте сигнал остановиться, и тот просто пожал плечами и опустил руку, в которой уже красовался следующий кинжал. К графу же подошёл Вайтен и, схватив за спинку стула, резко развернул пленника так, что тот оказался перед столом, на котором, как я успела заметить, лежал листок бумаги.