Перед ними протянулся мыс, приблизительно на две мили заходивший вглубь фьорда. Примерно в ста шагах за ним над морем возвышался одинокий утес, похожий на башню. Мощный природный бастион. На его склонах был воздвигнут Туар, затерянный город, где каждый дом был вырван у скалы.

Издалека город напоминал пчелиные соты в дупле старого дерева. Дома теснились вплотную друг к другу, а между ними возвышались отдельные башни. Джулиано узнал октагон, узкие склады. Несколько сооружений напоминали маленькие зáмки и были закрыты стенами и крепостными башнями от остальной части города, как будто находились в состоянии войны с ней. Крыши из ярко-красной черепицы были единственным всплеском цвета в этом городе, который выглядел так, будто был построен из костей, потому что его стены были сделаны из того же желтовато-белого камня, что и скалы, окружавшие залив.

– Ну что, насмотрелся? – спросил Рутгер. – Ты уверен, что хочешь отправиться туда, сын священника? Пока еще не слишком поздно передумать.

Бриз, подувший со стороны фьорда, подхватил серно-желтое знамя герольда, и оно весело затрепетало на ветру.

«Вестники неприкасаемы», – подумал Джулиано, пытаясь перебороть возникшее у него тошнотворное чувство. Уже очень давно никто из городов Лиги не проникал так глубоко в земли герцогов Швертвальда и не возвращался оттуда живым. Но герцоги были рыцарями со строгим кодексом чести. Они не устроят ему радушный прием, но в то же время и пальцем не тронут.

– Вперед! – сказал он голосом, который прозвучал даже наполовину не так решительно, как ему хотелось бы.

Вместо ответа он услышал, как Рутгер что-то пробормотал себе под нос, но понял только одно слово: «Идиот!»

«Вот так всегда и происходит с людьми из простого народа, – подумал Джулиано. – В их сердце нет героизма, позволяющего бросить вызов любой опасности, лишь тупое послушание». Несмотря на то что вид города на скале пугал его, Джулиано почувствовал себя героем сказки.

На мысе, ведущем в город, не было ни одного дерева, здесь даже не росли кусты. Козы щипали выжженную солнцем траву, которая осталась на скудной земле. Справа и слева от мыса, который ни в одной точке не был шире двухсот шагов и все больше сужался к концу, скалы, уходившие в воду, были почти вертикальными. Море сияло великолепной лазурью, неповторимым оттенком синего, который был любимым цветом Отца небесного. Это был цвет Мирового океана, посреди которого он расположил землю своих детей, а иногда, когда его сердце ликовало, и цвет неба. В такие дни море и небо вдалеке сливались воедино и весь мир становился полностью лазурным.

Но здесь он никогда таким не станет! Утесы фьорда сужали горизонт, ограничивая обзор несколькими милями. В некоторых местах бледная порода возвышалась более чем на триста шагов над водой. Плавать под парусами здесь было практически невозможно. Ветры между скалами были капризными и непредсказуемыми, как и течения. Ни один когг не смог бы войти во фьорд. Говорили, что скрытые рифы могли вскрыть корпус неуклюжих торговых судов подобно тому, как кинжал вора вспарывает брюхо неосторожного торговца, оказавшегося ночью не в том районе города.

В конце мыса они достигли моста, который протянулся через пропасть между материком и скальным городом. Несмотря на то что мост был около шести шагов в ширину, Джулиано он показался угнетающе узким. Возможно, потому, что по бокам моста не было стен, которые бы стояли в качестве преграды между странником и бездной. Высота моста, поддерживаемого массивными опорами, составляла чуть менее ста шагов от поверхности воды. На другом его конце возвышалась странная надвратная крепость. Уродливая глыба из переплетенных башен, из которых около ста бойниц смотрели на мост словно узкие, подозрительные глаза.

Над зубцами башен не развевалось ни одно знамя. На каменной кладке не имелось никаких украшений, на рельефах отсутствовали гербы, а камни не были собраны таким образом, чтобы радовать глаз. Надвратная крепость должна была казаться отталкивающей и неприступной. И она была неприступной в буквальном смысле этого слова: между концом моста и городскими воротами зияла щель в пять или шесть шагов, потому что подъемный мост не был опущен. Собранный из массивных балок, с годами посеревших от ветра и соли, мост, удерживаемый ржавыми цепями, плотно прилегал к каменной кладке и скрывал собой от посторонних взглядов ворота, которые наверняка должны были находиться позади него.

Джулиано испытывал соблазн сойти с седла. Пересечь мост на собственных ногах было бы разумнее. Он чувствовал, что бездна заставляла его жеребца нервничать. Но как это будет выглядеть? Разумеется, за ним наблюдали из бойниц надвратной крепости. В сказке бы герой промчался через мост и лишь в самом конце обуздал лошадь, выкрикнув свое желание скрытым стражам ворот.

Через мост он не помчится, решил Джулиано. Но спешиваться он тоже не собирался. Он заставил своего жеребца пойти вперед по узкой каменной тропинке через небо. Подобно медленному барабанному бою, копыта застучали по мостовой.

Глубоко внизу волны облизывали опоры моста. Море вокруг скал было неспокойным. Щупальца из пены хватались за скалы, потемневшие от водорослей и налипших ракушек.

Дальше, лицом к морю, на крутом склоне каменной иглы было построено несколько отдельно стоящих домов. Бесконечные лестницы спускались вдоль пропасти. Молы гавани напоминали крепостные стены. Несмотря на то что он едва мог оценить их высоту с моста, Джулиано был уверен, что они возвышались гораздо больше чем на пятнадцать шагов над поверхностью моря. Выше, чем большинство стен, которые защищали города Лиги.

Джулиано знал истории о переменчивом море. С приливом уровень воды в гавани повышался более чем на десять шагов по сравнению с самым низким уровнем во время отлива. Тот, кто не знал коварства этих вод, рисковал быть выброшенным вместе с кораблем на скалы.

Внизу у стен гавани была пришвартована дюжина узких кораблей, которые строили только тут, во фьорде. На косых реях этих двухмачтовых судов поднимались треугольные паруса, когда они скользили к морю. Корпуса были ярко окрашены. Большие смотровые отверстия выходили на воду справа и слева от форштевня. Ни один из кораблей не был длиннее пятнадцати шагов. На левом и правом бортах лежали длинные весла, которые можно было высунуть, если коварный ветер фьорда затихал и оставлял судно на волю течений.

Моряки Лиги рассказывали много историй об этих маленьких кораблях, которые привели к гибели уже немало коггов. Те герцоги Швертвальда, которые утратили свои земли в боях с наемными войсками Лиги, теперь испытывали свою удачу в море и продолжали борьбу в бесконечной лазури. Разумеется, это злило Отца небесного, так как он не одобрял, когда его любимый цвет, цвет мира, оскверняли цветом крови.

Жеребец Джулиано медленным шагом дошел до конца моста. Рутгер, который следовал за ним, слез со своей кобылы и вел ее и вьючное животное под уздцы.

За зубцами надвратной крепости все еще никто не показался.

– Сейчас не помешал бы рог, – ухмыляясь, сказал Рутгер. – Тогда все было бы точно как в сказке о рыцарях.