– Не стреляйте, я безоружен. – И тут же в глазах его загорелся пока еще робкий огонек надежды:

– Ребята, вы… вы наши, что ли?

– Мы-то свои, – ответил Нито, выпрямляясь. – А вот ты кто?

Освобожденный сразу подтянулся, постарался выглядеть браво:

– Рядовой первого разряда свирской стройармии Ундо Ку!

– Это Ундо Ку, командир, – доложил Нито, словно бы Онго не стоял тут же и сам не слышал слов кладовщика.

– Ну-ка, Ундо, быстро: где остальные, эти? – Онго кивнул на лежавшее между ними тело. – Все прочее – потом. Ты тут по найму? Доброй волей?

– Никак нет. Нас, всю команду, взяли в плен, когда грузы захватывали, – он кивнул в сторону контейнеров. – Этих всего восемь. Сейчас там, в своем расположении, где и мы. Обед был недавно. Теперь все спят скорее всего.

Если было восемь – значит, осталось пять. Приемлемая арифметика.

– Веди. Тихо и без глупостей!

– Да что вы! Да я…

– Разговоры потом.

– Ну, держись теперь, – пробормотал освобожденный неизвестно кому.

Похоже, что живот кладовщика больше не беспокоил. И все той же почти бесшумной походкой он направился туда, откуда лишь недавно показался. Разведчики двинулись за ним и вовсе беззвучно.

Ход между контейнерами напоминал лабиринт; видимо, грузы сваливали здесь без четкого плана, как попало, а потом никто и не пробовал навести тут какой-то порядок – хранилище это вряд ли было капитальным, скорее – перевалочная площадка. Ход сворачивал то вправо, то влево. Стало казаться, что идут уже долго, когда Ундо остановился, поднял руку, обернулся, едва слышно сообщил:

– За этим углом – площадка, слева – они, справа – наши ящики.

Да, так они и увидели это снаружи.

– У них дневалит кто-нибудь?

Ундо ухмыльнулся. Показал рукой туда, откуда пришли. Онго кивнул, скомандовал:

– Останься тут. Пилот, позаботься о нем. Все – вперед. Как можно тише, спокойнее, ласково! – нашел он наконец нужное слово.

А через минуту-другую, когда все было уже сделано и обезоруженные, связанные улкасы, привыкшие к полной безопасности, лишь таращили мутные со сна глаза на разведчиков, продолжил:

– Теперь давайте Ундо сюда – пусть своих поднимает. Выясним обстановку, пообедаем, обмундируемся, в крайнем случае с этих поснимаем. Здесь нехолодно. А и простудятся… – Он лишь махнул рукой.

Ундо тенью проскользнул в ближайший ящик – поднимать своих на ноги, радоваться освобождению.

Нашлось все: и провиант, и обмундирование – объемистый сундук с запасной формой для военстроевцев.

Переоделись с удовольствием, поели в меру. Онго предупредил:

– На большой привал не рассчитывайте. Все дела еще впереди. А вы пока – рассказывайте. Как тут оказались, когда, зачем, почему.

Строители не заставили себя ждать. Говорил в основном старший из них – по возрасту, а может, и по званию: он не преминул представиться подофицером монтажного взвода. На остальных лишь поглядывал иногда, и те подтверждали истинность сказанного – кивками или обрывистыми междометиями.

По рассказу строителей, история их была такова: все оборудование, собранное здесь, составляло груз, еще семь месяцев тому назад направленный караваном грузовых вездеходов по указанию Департамента энергетики Свиры в район близ границы с Улкой, в место, где разведчики недр показали наличие залежей агроли-та. Правда, запас руды был не очень велик, основная часть ее залегала на территории Улки. Однако агролита требовалось все больше, и было решено разрабатывать все, что только можно найти. А в том пустынном районе минерал залегал неглубоко, так что добыча его была еще и выгодной.

Когда до назначенного места оставалось с полдня пути, караван был атакован сильной группой улкасов и захвачен. При этом обошлось даже без жертв: охрана груза была весьма условной, потому что все вообще было тихо, давно уже никто ни на кого не нападал, а войны, как известно, в ближайшие двадцать лет никто не ожидал.

– Постой, постой, – перебил рассказчика Онго. – Где же это все было?

– Ну, как – где. Клин Ком Сот, есть такое местечко у Творца на самых задворках. Разведчики только переглянулись.

– Ну-ну, давай дальше.

Дальше, как оказалось, захватившие караван улкасы продолжали движение к самой границе. А там, где предполагалось организовать разработку, вместо этого заставили пробивать туннель, чем команда и занялась.

– Возились четыре месяца. Хорошо еще, что все для такой работы в караване нашлось. Словно предвидел кто.

– И что же, вас не искали? Как-никак, караван исчез – это не просто кошелек потерять.

– Может, и искали, только где-то не там. У нас все было тихо-мирно.

– Работали, значит, исправно.

– Ну да, у каждого за спиной – по двое этих с пукал-ками. И вы бы поработали. В общем, туннель пробили, и как в сказке – вся механика для его оборудования нашлась в нашем обозе. Видно, очень умный человек собирал караван.

А когда закончили, весь остальной груз на наших же вездеходах через него перегнали на их сторону и постепенно затащили вот сюда. Загубили на этом деле все машины каравана: дороги тут аховые. Но затащили. Так что можно хоть сейчас промысел оборудовать. Только – где?

– И с тех пор вы тут загораете? Сколько же это времени?

– Захотел! Мы бы не против, конечно. Но нас сразу же заставили новый туннель делать, еще длиннее, с самого верха и с выходом к большой воде. И от него – от норок сюда вот.

– Стой-ка. Сверху – это откуда?

– Арук его знает, как оно там называется. Выше, чем тут, хотя и ненамного.

– Ага. А сверху там еще – маскировочный тент громадный, да?

– Не было там никакого тента.

– Не было?

– Откуда же ему взяться? Это мы его и поставили перед тем, как начать оттуда проходку. А до нас его, понятно, не было.

– Значит, это – ваших рук дело?

– Если бы только. Мы там им целый дворец выдолбили – наверху. Правда, зачем – не знаю: никакой начинки для него у нас не оказалось. Если что и привезли, то уже после нас. Правда, условия для работы были нормальные: взрывчатку доставляли столько, сколько требовалось, не знаю уж, где ее брали.

Тоже, наверное, грабили где-нибудь.

– А что же с этим вот оборудованием собирались , делать, не говорили?

– Ну так – в общем. Сказали, что теперь наше дело – все содержать в порядке, строительство ненадолго откладывается, но сразу после войны начнем строить. Что, война и правда идет? Мы ведь тут сидим, ничего не знаем.