Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я знала, ощущала, что если слева от поляны пройти в лес по тропинке, вытоптанной ежедневными прогулками, то постепенно деревья начнут становиться всё реже и реже, а затем и вовсе пропадут. Если брести так примерно час, то можно выйти к обрыву. На его дне бушует и пузырится лава. Но здесь, на поляне, её жара не чувствуешь, здесь всё дышит свежестью.
В доме проснулась молодая по меркам магических созданий девушка, она что-то спешно готовила на кухне, пока её муж ещё сладко спал.
Переборов стеснение и страх, я подошла к двери и легонько постучала. За стенами послышался шум, при желании я могла различить каждое слово, где кто находится и чем занят, но не хотела. Сюда пришла не Бездна, сюда пришла я. Маленькая девочка Василиса.
Дверь распахнулась. На пороге замер мужчина с тёмно-рыжей, похожей на осеннюю листву, смешавшей в себе как жёлтый, так и красный оттенки, шевелюрой. Он недоверчиво оглядел меня с ног до головы несколько раз.
Не узнал.
За его спиной маячила невысокая, примерно с меня ростом, хрупкая девушка. Она выглядела совсем юной, будто ей не больше восемнадцати лет. Если бы кровь не подсказывала мне, что это они, я бы засомневалась, что попала туда, куда нужно.
— Кто вы? — мужской голос был собран, а взгляд цепок. Он неотрывно смотрел на моё лицо, скорее всего ожидая прочитать на нём реакцию до того, как я озвучу свои намерения. Быть может, ему это удалось. Внутри меня бушевало столько противоречивых чувств, что я не уверена, что они не отразились на лице.
Ну вот я здесь. И что дальше? Что говорить? Как начать разговор? Меня спросили, кто я, а что мне ответить? Огорошить? Сказать прямо? Или промолчать? Но смысл молчать, если я и так уже здесь, заявилась без приглашения и предупреждения.
Что говорить?
— Я ваша дочь, — голос мой звучал глухо и тихо, я сама себя почувствовала жалкой. Вот пришла, двадцатипятилетняя деточка, разве что землю носочком не ковыряю.
За спиной мужчины послышался всхлип. Мы оба перевели взгляд на зеленоволосую девушку. Она прижимала бледные ладошки к лицу, а по её щекам текли слёзы — одна за другой, как ливень в знойный день.
Демон перевёл взгляд на меня, на его щеках заиграл румянец, но сразу же пропал. С его лица разом пропали все оттенки. Пристальные карие глаза, похожие на расплавленную карамель, смотрели на меня с лёгким оттенком неверия и ужаса.
Демон всё понял.
— Проходи, проходи скорее, — голос девушки дрожал, она легонько оттолкнула мужа в сторону, тот подчинился, все ещё не спуская с меня взгляда.
Меня проводили в гостиную. Один плетёный диван, забросанный в хаотичном порядке мягкими подушками, одно такое же кресло. Перед ними стоял деревянный столик, заваленный какими-то поделками из дерева, опилками и стружкой. В камине, не смотря на лето, весело трещал огонь.
— Сейчас, сейчас! — защебетала девушка, быстро пробежалась по комнате, подошла к дальней двери и бросила серьёзно своему мужу. — Прибери на столе! Сейчас будем пить чай!
Мужчина вышел из оцепенения и, щёлкнув пальцами, перенёс всё содержимое стола на большом огненном облаке куда-то за дверь.
Я смотрела на их растерянность и суетливость с теплотой на сердце. Конечно, пока утверждать, что они рады моему появлению рано, но вот они оба — мои кровные отец и мать. Что я чувствую? Сложно описать. Одновременно и радость, и нежность, и замешательство. Как мне следует себя вести? Что говорить?
Девушка впорхнула в гостиную с подносом в руках. Она ловко расставила на столе три чашки, серебряный чайник, из которого клубами поднимался пар, корзинку с пирожными и тарелку с пирожками.
— Ты даже не предложил нашей дочери присесть? — осуждающе покосилась она на мужа. — Садись, дорогая. Не стесняйся. Мы так долго тебя ждали.
Я села в кресло, родители — напротив. Так странно было от слова «родители»: вот они, рядом. Улыбаются. Рассматривают меня.
— Простите, — начала я охрипшим от волнения голосом, — но я не знаю ваших имён…
— Зои, — чуть склонила голову девушка и широко улыбнулась. — Твой отец — Фларм. Ты не обращай на него внимания, он слишком долго тебя ждал и сейчас не верит, что это действительно ты.
— Василиса, — не знаю почему, но я чувствовала, что мне необходимо назваться настоящим полным именем, я хотела, чтобы они знали его. — Но мне больше нравится, когда меня зовут просто Лиса.
Повисло неловкое молчание. Я по-прежнему не знала, что говорить, какой вопрос задать первым, да и будут ли уместны сейчас вопросы. Зои с трепетом рассматривала моё лицо, а Фларм был погружен в себя.
— Не уверен, что мы можем называть тебя своими родителями, — первый пришёл в себя демон, задумчиво рассматривая зелёный узор на чашке. — Не знаю, в курсе ли ты, но в момент зачатия мы были не совсем мы…
— Нет! — возмутилась Зои, её щеки покраснели, и она осуждающе взглянула на мужа. — Она наша плоть и кровь!
— Но чьё в ней естество? — выдержав взгляд зелёных глаз жены, задался вопросом мужчина. — Наше ли? Я не отказываюсь от неё, но не хочу бросать вызов богам. Что, если от этого её жизнь только усложнится… Сама подумай, кого ей сейчас…
— Не слушай его, ты моя дочь, всегда ей была и будешь, — затараторила Зои, беря мою ладонь прохладными пальцами. — Я понимаю, что тебе непросто, но только не вини нас. Я не выдержу, если ты станешь винить нас во всём случившемся… Когда двадцать пять лет назад к нам пришёл тот мужчина, мы знали, что ты совсем не обычный ребенок. Мы понимали, что многих будет пугать твоя сила, многие захотят тебя убить. И мы решились довериться ему… Желая лишь, чтобы ты выжила.
— Я не виню, — прошептала в ответ.
Дальше разговор потёк куда более оживлённо, словно мои слова прорвали плотину, и бушующая река заполнила всю сушу. Зои рассказывала, как она познакомилась с Флармом, когда тот ещё совсем молодым отправился в путешествие, как они влюбились друг в друга. Их семьи были против их союза, но они рискнули и пошли против них, сами выбрали свою судьбу и ни на секунду об этом не пожалели.
