строится исключительно на лавандосе…

*********

Паркуюсь у серой, невзрачной многоэтажки. Глушу мотор, опускаю передние стекла и бросаю взгляд на часы приборной панели.

Семь.

Рань несусветная.

А учитывая, что с вечера я еще не ложился, совсем состояние отстой.

Зеваю. Устроившись поудобнее, откидываюсь на подголовник и жду. По моим расчетам Рыжая вот-вот появится на улице.

Это если ее не перемкнет конечно. В случае с Харитоновой все возможно.

Прищуриваюсь.

Настырное солнце светит прямо в морду.

Смотрю через лобовик на ярко-синее небо. Замечаю, что сегодня на нем ни единого облака. Редкое для столицы явление. Хороший знак…

— Миу.

Включаю трубу. Листаю список пропущенных, читаю сообщения в мессенджере.

— Миу. Миииу.

Ну что за падла разоралась?

Поднимаю голову. Ищу глазами объект, издающий сей противный звук, но никого не вижу. Зато в этот момент открывается дверь подъезда, являя миру Александру, одетую в форму курсанта полиции.

Белая рубашка с нашивками, галстук, юбка-карандаш, каблуки. Две туго сплетенные косы.

Сегодня она не похожа на ту Сашу, которую я обнаружил в Бобрино.

Сидел и пялился тогда на нее спящую. Чертовски хорошенькую. Маленькую. Беззащитную…

Рыжие локоны в творческом беспорядке развевались на ветру, а она тихо сопела, прижимая маленькую ладошку к розовым губам.

Ресницы трепетали. Время от времени забавно дергался кончик обгоревшего носа. И я, как полный кретин, пытался сосчитать веснушки, перебегающие с него на щеки.

Мне всегда нравилось, когда она не красилась. Природная красота никогда не сравнится с искусственной. Жаль, что современные бабы этого не понимают.

Приосаниваюсь.

Девчонка, спускается по ступенькам и копошится в сумке. Останавливается у лавочки. Что-то достает. Через минуту понимаю, что сигарету.

Надавать бы по заднице.

Затягивается. Выдыхает дым. Запрокинув голову тоже таращится на небо. И почему-то это вызывает улыбку.

— Миииу.

Смотрит по сторонам. Выбрасывает окурок и заглядывает под лавочку. Никого там не обнаруживает, подходит к дереву. А потом делает то, отчего мои глаза лезут на лоб.

Какого хера…

Скидывает туфли, цепляется за ветку и, подтянувшись, ловко взбирается наверх, словно обезьянка. Лезет все выше и выше.

— Киса-киса-киса… — доносится до меня ее голос.

Кота блять спасает. Ну, пиздец. Говорю же, совсем не изменилась…

— Кис-кис!

Несколько минут его уговаривает, рискуя свалиться и переломать кости.

Когда уже решаю пойти помочь, она спускается вниз с жирным рыжим педрилой на руках. Тот орет как потерпевший на всю улицу. И дает деру, стоит девчонке поставить его на землю..

Какая-то бабка выходит из подъезда. Притормаживает. Здоровается с Харитоновой, влезающей в свои туфли. Начинает про что-то чесать ей. Как я понимаю, жалуется на шумных соседей.

— Примите уже меры! — даже отсюда слышу ее возмущения.

Сашка поправляет рукава на рубашке, что-то спрашивает у тетки, кивает и уходит, прихватив с лавочки свою сумку.

Запускаю движок, медленно еду следом.

Залипаю на загорелые ножки. Поднимаю взгляд выше и наблюдаю за тем, как соблазнительно покачиваются при ходьбе бедра, обтянутые узкой юбкой.

Вспоминаю сколько раз задирал ее. В машине и в той старой квартире, где живет сейчас Черепанов.

Поджимаю газку, чтобы поравняться с ней.

— Девушка, а девушка…

Замечает меня. Сперва удивляется, но затем, мастерски переключившись, хмурится. Вытаскивает наушник.

— Давайте знакомиться, — широко улыбаюсь.

Я ж обаятельный. Должно сработать.

Поднимает руку вверх. Показывает средний палец.

Сучка.

— Ладно, шучу. Давай садись в машину.

— Еще чего.

— Надо поговорить.

Реакции никакой. Продолжает упрямо идти в заданном направлении. Таким темпом скоро окажемся у метро. Оно тут где-то поблизости.

Жму на педаль газа. Проезжаю немного вперед и кручу руль вправо. Заехав на бордюр, перекрываю ей дорогу.

— Ты спятил? Что делаешь?

Открываю пассажирскую дверь.

— Садись.

— С какой стати? — ожидаемо ерепениться.

— Садись в машину. Если планируешь вернуть себе это, — показываю блокнот, и она резко меняется в лице.

— Ну?

— Ладно, — соглашается и, стиснув зубы, забирается в салон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты забыла его на качелях, — даю понять, что нашел эту вещь случайно.

Молча вырывает записную книжку у меня из рук.

Включаю заднюю передачу, сдаю.

— Я прочитал ее, — сообщаю будничным тоном.

— Ты… что сделал?

Замечаю, что ее щеки краснеют.

— Все прочитал, — повторяю, подъезжая к перекрестку.

И чтоб мне сдохнуть, если вся эта разрывающая нутро писанина не про нас.

— Ты переехала к жениху? — я смотрю на нее. Она — на дорогу.

— Нет.

Не врет.

Знаю, что живет с подругой матери, Региной. Пробил через Дымницкого еще вчера. Просто было интересно, что она сама скажет.

— Мне в другую сторону!

— У нас дело, — поворачиваю налево. Перестраиваюсь в нужную полосу.

— Какое еще дело? Ты спятил? Мне в универ надо! — отзывается недовольно.

— Это в тот, который ты собиралась бросить? — уточняю я.

— Останови, я выйду.

— Сань, не кипишуй. Говорю же, надо в одно место заглянуть.

Она явно не в восторге от происходящего, однако за последующие полчаса не произносит ни слова.

Молчу и я. Нам тяжело находиться в ограниченном пространстве. Поговорить бы, но слова даже в мыслях не складываются в предложения. Потому тупо дышу с ней одним воздухом. Наполняю легкие знакомым ароматом.

Даже духи у нее прежние… И от этого разматывает еще больше.

* * *

— Ты зачем меня сюда привез? — спрашивает взволнованно, когда добираемся до конечной точки.

— Сегодня в Гнесинке проходят вступительные испытания. Я подал за тебя заявку на творческое прослушивание. Эстрадный вокал.

— Ты… — открывает рот. Закрывает.

— Сейчас или никогда, Сань.

Смотрим друг на друга. Она явно растеряна и напугана. Сказать, что не ожидала, это ничего не сказать.

— Ты обалдел? Я не могу туда пойти! — отрицательно качает головой.

— Почему? — беру бутылку с водой.

— Я не готовилась!

— До прослушивания два часа, — выдвигаю невозмутимо.

— Ты издеваешься?

— Нет.

— Посмотри на меня, как я так пойду? — убирает сумку и я только сейчас замечаю, что разодранные колготки в крови. Кожу на коленке содрала. Да хорошо прям.

— Снимай их.

Выхожу из тачки и сканирую местность. Вижу большой супермаркет через дорогу. С брелока закрываю Рыжую в машине и направляюсь туда.

Внутри довольно быстро нахожу секцию со всякими женскими прибамбасами. Отыскав колготаны темного цвета, подвисаю. Ни хрена не понимаю, что обозначают цифры. Два, три, четыре. А дены? Двадцать. Сорок.

Это возраст, кому подходят? Или, мать их, что?

Заглядываю в соседний отдел.

Толстая бабулька. Ребенок. Мужик. Пацан-тинейджер. О!

Бодрым шагом двигаю к стойке с овощами. Нужный мне субъект ковыряет виноград.

— Девушка, а какой у вас размер колготок?

— Оригинальный способ познакомиться, — хмыкает она, обернувшись.

— И все-таки?

— Молодой человек, я замужем! — толкает тележку и гордо удаляется.

Короче…

Иду на выход.

Кассирша, посильно сдерживая улыбку, пробивает мне