— Потому что это ты оставил меня много лет назад. — Я не могла не сказать этого, наконец. — Я люблю и всегда любила тебя, Барт. Ты не желал верить этому. Крис тоже любит тебя. Но ты не желаешь его любви. Ты каждый день внушаешь себе то, что твой родной отец был бы лучшим отцом. Но ты ведь даже не знаешь, что за человек он был. Он не был верен жене, моей матери, и я была не первым его увлечением. Нет, я не желаю говорить неуважительно о человеке, которого когда-то так любила, но он был далеко не тем семьянином, каким является Крис. И он не способен был так себя отдавать другим.

Солнце упало сквозь стекло на лицо Барта и осветило его зловещим красным светом. Он вновь мучился. Ладони его сжались в кулаки.

— Не смей! — закричал он. — Ни слова больше! Я всегда нуждался в отце, я всегда хотел только своего отца, своего! Крис дал мне лишь чувство стыда и муки. Убирайся! Я рад, что вы уезжаете. Заберите с собой свою грязь и свой грех — и забудьте обо мне!

Прошло несколько часов, а Крис все не приезжал. Я позвонила в университет. Его секретарь сказала, что он выехал три часа назад.

— Он уже должен был бы доехать, миссис Шеффилд. Мне в голову полезли мысли о моем отце. Несчастье на дороге. Неужели мы повторим судьбу наших родителей, только по пути не в Фоксворт Холл, а наоборот — из него? Слышался мерный ход часов. Мое сердце билось, но не мерно, а срываясь.

— Мама, прекрати шагать взад-вперед, — приказал Джори. — Это действует мне на нервы. И отчего эта спешка, зачем вы так сорвались с места? Объясни мне.

Вошли Джоэл с Бартом. Барт сказал:

— Ты не обедала сегодня, мама. Я прикажу повару приготовить тебе отдельно. — Он взглянул на Тони. — Ты можешь остаться.

— Благодарю тебя, Барт, но я уезжаю. Джори сделал мне предложение, и я его приняла. — Она гордо подняла голову. — Он любит меня так, как ты был неспособен любить.

Барт посмотрел в глаза Джори. Боль отразилась в его взгляде.

— Ты не можешь жениться, Джори. Какой из тебя теперь муж?

— Такой, о котором я мечтала! — крикнула Тони, кладя руку на плечо Джори.

— Если ты жаждешь денег, то знай, что у него нет и процента того, что есть у меня.

— Я бы вышла за него, даже если бы не было ничего, — гордо отвечала Тони, прямо встретив темный бешеный взгляд Барта. — Я люблю его так, как не любила ни разу в жизни.

— Ты просто жалеешь его, — догадался Барт. Джори скривился страдальчески, но промолчал. Он понял, что Тони с Бартом должны разобраться одни.

— Да, когда-то я действительно жалела его, — призналась Тони. — Мне казалось, что это так ужасно, такой красивый мужчина, такой талантливый — и приговорен к инвалидному креслу. Но потом я поняла, Барт, что каждый из нас в каком-то смысле ущербен — и каждый приговорен. Просто Джори — в прямом смысле, а ты, например, скрыто: ты болен, Барт. Ты настолько болен, что теперь мне жаль ТЕБЯ.

Барт смешался: на его лице была отражена буря эмоций. Я взглянула на Джоэла и увидела, что он взглядом приказывает Барту молчать.

Не зная, что сказать, Барт грубо сказал мне:

— Какого черта вы все собрались здесь? И почему не ложитесь спать? Уже поздно!

— Мы ждем приезда Криса.

— На шоссе случилась авария, — заговорил Джоэл. — Я слышал сообщение по радио. Один человек погиб.

Казалось, ему доставило удовольствие сообщить мне эту новость.

Сердце мое упало. Фоксворты всегда погибали при несчастных случаях. Еще один?..

Только не Крис, только не мой Кристофер Долл. Нет, нет…

Я услышала, как открылась и закрылась дверь кухни. Может быть, отъезжающий повар — или Крис? Я с надеждой посмотрела в сторону кухни. Нет… не было сияющих голубых глаз Криса, не было протянутых ко мне рук… Он не приехал.

Проходили минуты, потом часы. Мы все смотрели друг на друга. Всем было нелегко. Хватит ждать. Он давным-давно должен был доехать.

Джоэл смотрел на меня с ехидством. Казалось, он знал что-то, но молчал. Я опустилась на ковер рядом с креслом Джори, и он обнял меня.

— Я боюсь, Джори, — плакала я. — Он должен был приехать. Столько часов… даже зимой по обледенелым дорогам он не ездил так долго.

Никто ничего не ответил. Ни Джори, ни Тони, ни Барт, ни даже Джоэл. То, что все собрались и сидели молча, и затянувшееся ожидание лишний раз напомнило мне тридцать шестой юбилей моего отца, когда к накрытому столу пожаловали два полисмена и сообщили, что отец погиб в катастрофе.

Когда я увидела, как на нашу дорогу сворачивает белая машина с красной мигалкой, я готова была закричать от ужаса.

Время повернуло вспять. НЕТ! НЕТ. НЕТ.

Они вежливо и сочувственно рассказали, как врач, ехавший в момент столкновения на своей машине, остановился, выпрыгнул, чтобы помочь раненым, и, пока он пересекал шоссе, был сбит идущим на большой скорости автомобилем.

Я слушала все эти факты, и они поворачивались перед моими глазами, как во сне. Мой мозг отказывался принять

это.

Они осторожно и уважительно выложили на стол вещи Криса, как когда-то — вещи отца.

Я смотрела на эти вещи, желая одного, чтобы это был кошмар, от которого вскоре очнешься.

Нет! Вот фотография в его бумажнике — моя собственная… Вот его наручные часы… Вот сапфировое кольцо, которое я ему подарила на Рождество… Нет, только не он! Только не мой Кристофер Долл…

Предметы стали расплываться у меня перед глазами. Все было, как в тумане. Сумрак затмил все мое существо Я была вне времени и пространства. Полисмены уменьшились в размерах. Джори с Бартом были где-то далеко-далеко. Тони показалась мне огромных размеров, потому что подошла ко мне помочь.

— Кэти, я вам соболезную… это так ужасно…Наверное, она говорила еще что-то. Но я вскочила, вырвалась из ее рук — и побежала. Побежала изо всех сил от всех кошмаров, преследовавших меня в жизни. Зови несчастье — и оно придет.

Я бежала и бежала, сама не сознавая куда, пока не прибежала к часовне. Там я рухнула перед кафедрой и начала молиться — так, как не молилась никогда в жизни.

— Боже, этого не может быть… Ты не можешь этого допустить! Это несправедливо… нет чище и лучше человека, чем Крис… Ты же знаешь это… И я разрыдалась.

Мой отец был замечательным человеком — и он погиб. Смерть не ищет ненужных, нелюбимых, одиноких и дурных людей. Смерть безжалостной рукой выхватывает самых достойных — точно и навсегда.

Они похоронили моего Кристофера не на семейном кладбище Фоксвортов, а там, где лежал Пол, моя мать, отец Барта и Джулиан. Неподалеку находится и маленькая могилка Кэрри.

Я уже распорядилась, чтобы моего отца перезахоронили там же, с нами. Чтобы он не лежал в холодной земле Пенсильвании один. Я была уверена: он бы одобрил.