Издатель «Эмпайр Комикс» забросил свой хромированный кабинет, который ни в какую его не устраивал, и нашел себе пристанище в большом платяном шкафу-кладовой, куда он сумел запихнуть стол, стул, портрет сочинителя «Песен влюбленного муэдзина» и два телефона. Со времени переезда Анаполь то и дело заявлял, что в шкафу ему гораздо удобней, и сообщал, что теперь он гораздо лучше спит по ночам. Сэмми и Джо прошли прямиком к двери кабинета-шкафа. Как только Анаполь туда входил, места для кого-то еще там практически не оставалось. Издатель строчил письмо. Он поднял палец, сигнализируя о том, что обдумывает очень важную мысль и что сейчас его никак нельзя отрывать.

Сэмми заметил, что Анаполь пишет на почтовой бумаге с шапкой общества Шимановски. В самом верху стояло «Дорогой брат». Рука Анаполя парила над бумагой, пока он перечитывал строчку, шевеля мясистыми лиловыми губами. Наконец он поднял взгляд. И мрачно улыбнулся.

— Почему мне вдруг захотелось чековую книжку куда подальше запрятать? — спросил он.

— Босс, нам нужно с вами поговорить.

— Вижу.

— Итак, прежде всего. — Сэмми откашлялся. — Все, что мы здесь до сих пор сделали, было в целом хорошо, насколько это возможно. Не знаю, смотрели вы когда-нибудь, чем занимаются конкуренты, но мы были лучше подавляющего их большинства и не хуже лучших из них. Однако все это ничто… да, ничто по сравнению с тем, что мы с Джо разработали для Эскаписта в дальнейшем, хотя я не волен разглашать, что именно это будет. На данный момент.

— Это прежде всего, — уточнил Анаполь.

— Верно.

Анаполь кивнул.

— Прежде всего вам следовало бы меня поздравить. — Он откинулся на спинку стула, самодовольно сцепив ладони на пузе, и стал дожидаться, пока до них дойдет.

— Они его купили, — сказал Сэмми. — «Парнас».

— Вчера вечером я узнал об этом от моего адвоката. Производство должно начаться в конце этого года, если не раньше. Деньги, безусловно, не то чтобы колоссальные — мы все-таки не про «МГМ» речь ведем, — но даже так все довольно неплохо. Очень даже неплохо.

— Разумеется, мы просто обязаны попросить у вас половину от всего этого дела, — сказал Джо.

— Разумеется, — с улыбкой согласился Анаполь. — А теперь скажите мне, что вы там такое разработали.

— Ну, в целом это совершенно новый подход к нашей игре. Мы поняли…

— А зачем нам нужен совершенно новый подход? Старый подход прекрасно работал.

— Этот лучше.

— Лучше в данной связи может значить только одно, — сказал Анаполь. — Больше денег. Даст ли этот ваш новый подход больше денег мне и моему партнеру?

Сэмми взглянул на Джо. Вообще-то он по-прежнему не был в этом убежден. Но все еще испытывал укол резкого обвинения Бэкона прошлой ночью. А самое главное, Сэмми знал Шелдона Анаполя. Деньги не были для издателя самым главным на свете. Или были, но далеко не всегда. Когда-то давным-давно Анаполь лелеял надежду сыграть на скрипке в нью-йоркском филармоническом оркестре, и в нем было нечто, пусть даже глубоко погребенное, никогда не подчинявшееся жизни торговца «атас-подушками». Пока тиражи «Эмпайр Комикс» все росли, а неистовые черные циклоны денег задували из самого сердца страны, движимый остатками амбиций вкупе с извращенным чувством вины за ту безмозглую легкость, с какой был достигнут колоссальный успех, Анаполь становился все щепетильнее в отношении дурной репутации комиксов среди всевозможных «фи-бета-капп» и литературных совместителей, чьи мнения так много для него значили. Издатель даже возложил на Дизи обязанность сочинять письма в «Нью-Йорк таймс» и «Американ сколар», которые он подписывал своим именем. В этих письмах выражался протест против несправедливого обращения, которому, как считал Анаполь, упомянутые издания подвергали на своих страницах его скромный продукт.

— Уйму денег, — сказал Сэмми. — Целую гору, босс.

— Покажите.

Кузены открыли папку и попытались объяснить, что они намереваются сделать.

— Итак, речь о взрослых, — сказал Анаполь, несколько минут их послушав. — Вы говорите о том, чтобы заставить взрослых людей читать комиксы.

Кузены переглянулись. В таком аспекте они свой новый подход еще толком не рассматривали.

— Пожалуй, — согласился Сэмми.

— Да, — подтвердил Джо. — Взрослых людей со взрослыми деньгами.

Анаполь кивнул, оглаживая подбородок. Сэмми ясно видел, как облегчение втекает в его плечи и челюстные суставы, развязывая желваки, после чего Анаполь отклонился на спинку большого вращающегося стула черной кожи с величием и легкостью, не вполне свободными от угрозы усталости металла и уже готовыми лопнуть пружинами. Правда, Сэмми не мог толком понять, чем объяснялось это облегчение. То ли издатель наконец-то нашел достойную основу своей коммерции, то ли ему стало комфортно от ободряющей близости определенного краха.

— Ладно, — сказал Анаполь. — Попробуем. Давайте за работу.

Джо направился было в коридор, но Сэмми ухватил его за руку и потянул назад. Кузены застыли перед столом. Анаполь добавил к своему письму еще одно предложение, обдумал его, затем опять поднял взгляд.

— Слушаю вас.

— Как насчет тех не то чтобы колоссальных денег от «Парнаса»? — спросил Сэмми. — У нас есть доля от радиошоу. Вы дали нам долю от газетной полосы. И я не понимаю, почему бы нам…

— Ох, бога ради, — перебил Анаполь. — Даже не трудитесь заканчивать, мистер Клей. Я все это уже слышал.

Сэмми ухмыльнулся.

— И что?

Хитроватая улыбка Анаполя стала едва заметной.

— Я не против. Не могу говорить за Джека, но я с ним это обговорю. Посмотрим, не удастся ли нам что-то придумать.

— П-порядок, — удивленно отозвался Сэмми, чуя какой-то подвох.

— А теперь, — сказал Анаполь, — попробуйте догадаться, что я хочу вам сказать.

— Что членам общества Шимановски теперь будут бесплатно жвачку давать.

— Возможно, вы не в курсе, — сказал Анаполь, — но «Парнас Пикчерс» весьма успешно ведет бизнес в Европе.

— Да, не в курсе.

— Вот так. И, между прочим, их второй по величине рынок после домашнего представляет собой…

— Германия, — сказал Джо.

— Понятное дело, они несколько озабочены той репутацией, которую вы двое множеством своих образных средств для нашей компании заработали, выступая как антагонисты граждан и правительства этого государства фанатичных киноманов. У меня был долгий разговор с мистером Фрэнком Зинге, главой киностудии. Он выразился предельно ясно…

— Даже не трудитесь заканчивать, — с отвращением перебил его Сэмми. — Мы все это уже слышали. — Он призывно взглянул на Джо, побуждая его говорить, рассказать Анаполю про свою семью и все те унижения, которым она подвергалась, про добрую сотню жестокостей больших и малых, почти с медицинской пунктуальностью творимых Рейхспротекторатом в отношении евреев. Сэмми не сомневался, что Анаполь опять сдастся.