Распознавание «свой/чужой» является главным маркером для выживания: от Красной Шапочки до государств. Например, шпион — это чужой под маской своего. Иерархия включения во все более узкий круг своих характерна для воспитания в современных обществах. Пионер должен был стать комсомольцем. Правда, дальше массовость переходов и инициаций уменьшалась. Когда Л. Брежнев массово раздавал награды, он создавал столько же массово «своих» из если не «чужих», то «нейтральных» членов общества.

Идентичность приходит с единой картиной мира, в результате чего все видят одно и то же даже в не столь однозначно интерпретируемой действительности. По этой причине медиа являются важным инструментарием не только в тоталитарных, но и в самых демократических государствах. Тем более Ж. Рансьер не увидел в демократии олигархическую форму правления, поскольку демократичными являются только выборы. Он говорит: «Демократия не является формой государства. Любая государственная форма, напротив, является олигархическим правлением. Наши правительства, на самом деле, олигархические. Власть всех перехватывается небольшим меньшинством, которое само себя воспроизводит. Эта система сводит демократическое действие всего лишь к электоральному процессу. Демократия не является властью народа как „населения“. По сути, демократия означает власть того народа, который является народом равных. А значит, это и не этнический народ»[947].

Исследователи античности, кстати, всегда подчеркивали, что там демократией считалось участие в принятии решений. Мы же получили только участие в голосовании, объявив именно это демократией, без всякой возможности влияния потом на избранного человека и его решения. Понятно, что современные объемы граждан превосходят античные. Правда, сегодняшние возможности, пришедшие с большими данными, позволяют вернуться к автоматическому считыванию мнений граждан за секунды.

Большие данные пришли в мир, когда он почему-то стал терять свою понятность для большинства населения. Отсюда рост конспирологии, которая дает простые ответы на сложные вопросы. А в непонятном мире, получается, опасно давать реальное право голоса всем. Выборы — пожалуйста, их всегда можно откорректировать институтами государства.

На первом месте мы упомянули медиа, но медиа является лишь информационным каналом, который должен нести виртуальные объекты, способные трансформировать сознание. Человек, переходящий в иное состояние, нуждается в прикосновении к чему-то принципиально более высокому, чем просто мирское и близкое.

Сталинское кино, например, активно использовало инструментарий создания пафоса. Причем С. Эйзенштейн изучал методы создания эмоциональных переходов подобного рода, даже отталкиваясь от опыта создателя ордена иезуитов И. Лойолы, который в свою очередь опирался на более древние практики двенадцатого столетия[948][949][950]. Лойола задействовал в своих упражнениях все виды чувств одновременно, чтобы получить нужный эффект. Нужно было представить, к примеру, как выглядит ад, какие звуки, какие запахи, идя так по всему набору чувств. Когда все они «включены», мы получаем прикосновение к чему-то большему, чем мы сами.

Но это методика работы с индивидуальным сознанием. Как достичь результата для работы с массовым сознанием? Как сделать его единым? Для создания единства понимания мира нужна многоуровневая структура, включающая в себя: богов, героев и славную историю борьбы народа с врагами, где и проявляют себя герои. Кстати, сталинское кино и трудовой подвиг сделало героическим. Соцреализм трудовое ставил на первый план, а личное — на второй. Тем самым трудовой подвиг всегда был впереди, например, любви.

Формирование новой идентичности было важной задачей. Макаренко достигал результата построения новой идентичности в рамках своей трудовой коммуны. Правда, все сегодняшние статьи о нем акцентируют лишь то, что он популярен за рубежом, но не дома[951][952][953]. Но Макаренко работал в закрытом коллективе, что вносит определенные вопросы в его методологию. Например, воспитание коллективом возможно только в закрытой среде. Трудовые колонии были в ведомстве НКВД, где и работал Макаренко. Только благодаря розыскам немецкого исследователя Г. Хиллига стало ясно, кто «оберегал» Макаренко в этой системе[954][955]. Это был нарком В. Балицкий, который превратился во врага Сталина, обнаружив свидетельства сотрудничества вождя с царской охранкой, хотя до этого сам активно участвовал в репрессиях. Кстати, китайский вариант перевоспитания американских военнопленных, называемый «промыванием мозгов», вырос именно из такого опыта нахождения в закрытой среде[956]. По сути и современный китайский метод социального контроля возможен только в полностью контролируемой среде, которую предоставляет государству использование big data[957].

Еще одним примером объединения механизма в единое целое является так называемое «слияние идентичностей». Оно характеризуется тем, что единство с группой оказывается сильнее любых других, включая семью[958]. Например, под таким углом зрения начали изучать футбольных болельщиков[959][960][961] и даже ливийских революционеров[962].