— Ладно, ладно. Я постараюсь что-нибудь сделать.

Прошла неделя, никакого ответа от «Сонеста геймз» не последовало. Дэвид следил за календарем и часами. Он боролся с желанием помечтать о быстром подписании мирового соглашения и с ужасом думал о подаче иска в федеральный суд против крупной корпорации. По этой опасной тропе он уже хаживал. Иногда ему казалось, что он напоминает «старого» Уолли, погрязшего в мечтах о легких деньгах.

Фирма медленно возвращалась к рутине, отдаленно напоминавшей былые дни. Рошель приходила в 7.30 каждое утро и с удовольствием проводила время с Эй-Си. Потом появлялся Дэвид, потом Уолли, машину которого отбуксировали на стоянку во время его пьяного загула, так что она не пострадала. Оскар приходил около десяти, его привозила подружка, очаровательная леди, которая произвела хорошее впечатление даже на Рошель. Каждое утро Уолли обращался к коллегам:

— Двенадцатый день трезвости. — Потом он объявлял день номер 13 и так далее. Его поздравляли и ободряли, и он опять стал гордиться собой. Он ходил на встречи «Анонимных алкоголиков» почти каждый вечер.

Телефоны разрывались от звонков расстроенных клиентов по крейоксу. Рошель переводила их всех на Уолли или Дэвида. Бывшие клиенты были подавлены и даже вызывали жалость, отнюдь не отличаясь воинственностью. Они ждали денег, и что же? Юристы приносили извинения и пытались во всем обвинить каких-то загадочных «федеральных присяжных», которые вынесли вердикт в пользу лекарства. При этом юристы подчеркивали, что безопасность крейокса была доказана в суде. Другими словами, ваш иск проигран, зато ваше сердце намного здоровее, чем вы думали.

Подобные разговоры повторялись по всей стране, по мере того как десятки известных юристов открещивались от разбирательств, связанных с препаратом. Один юрист в Фениксе подал ходатайство об отклонении четырех исков с участием клиентов, якобы погибших из-за приема крейокса. Его ходатайство тут же получило отзыв по Правилу номер 11 из сценария Надин Керрос. «Веррик лабз» потребовала наложения санкций за подачу необоснованных исков, выставила детализированный счет и доклад о расходах для подтверждения того, что потратила 8 миллионов долларов на защиту от исков. В то время как адвокаты по коллективным гражданским искам отступали, становилось ясно, что «Веррик» переходит в решительное наступление. Войны по поводу санкций по Правилу номер 11 будут бушевать еще много месяцев.

Через десять дней после вынесения вердикта Управление отменило запрет на продажу крейокса, и лекарство наводнило рынок. Ройбен Мэсси стремительно пополнял запасы денег в компании и прежде всего собирался обрушиться на коллегию адвокатов по коллективным гражданским искам в отместку за покушение на его любимое лекарство.

По прошествии одиннадцати дней после вердикта Аарон Динц все еще молчал. Повешенный присяжный перестал вести блог без всяких объяснений. У Дэвида было две мысли по поводу уголовного преследования в связи с обычным нападением. Во-первых, выдвинув обвинения, Динц рисковал тем, что его могли раскрыть. Как многие блогеры, он наслаждался возможностью писать анонимно и свободой, позволяющей говорить почти все, что угодно. То, что Дэвид знал, кто он, и назвал его по имени, прежде чем нанести удар, вероятнее всего, беспокоило его. Если бы Динц выдвинул обвинения, ему пришлось бы предстать перед судом и признаться в том, что он и есть Повешенный присяжный. Если он действительно сидел без работы и хотел трудоустроиться, его блогерство могло навредить ему. За последние два года он писал ужасные пакости о судьях, юристах и юридических фирмах. С другой стороны, именно он оказался пострадавшей стороной при нанесении двух тяжелых ударов. Дэвид не думал, что сломал Динцу кость, но какой-то ущерб его здоровью он все же нанес. Динц был юристом, поэтому мог довести дело до суда и взять реванш.

Дэвиду предстояло рассказать Хелен о нападении. Он знал, что она отреагирует не лучшим образом и начнет волноваться из-за возможного ареста и судебного преследования. Он собирался поделиться с ней только в том случае, если Динц подаст заявление. Иными словами, Дэвид намеревался рассказать ей обо всем позже. Потом у него появилась другая мысль. В телефонном справочнике значился только один Аарон Динц, и однажды вечером Дэвид набрал его номер.

— Я хотел бы поговорить с Аароном Динцем, — начал Дэвид.

— Это я. Кто это?

— Дэвид Зинк, мистер Динц. Я звоню, чтобы извиниться за свое поведение после вынесения вердикта. Я был расстроен, зол и с трудом контролировал себя.

Последовала пауза. Потом Динц сказал:

— Вы сломали мне челюсть.

Сначала Дэвид ощутил мужскую гордость от того, что нанес такой сильный удар, но его самодовольство испарилось, когда он подумал о гражданском иске в связи с причинением вреда здоровью.

— Позвольте еще раз принести вам извинения. Разумеется, я не собирался ничего ломать и причинять телесные повреждения.

Следующий вопрос разоблачил Динца. Он спросил:

— Как вы узнали, кто я?

Значит, боялся, что его раскроют. Дэвид немного приврал:

— Мой кузен — хакер. У него на это ушло двадцать четыре часа. Не стоит размещать записи в одно и то же время каждый день. Прошу прощения за челюсть. Я готов оплатить ваши расходы на врачей. — Он был вынужден предложить это, хотя и содрогнулся при мысли о дополнительных тратах.

— Вы пытаетесь со мной договориться, Зинк?

— Конечно. Я оплачу ваше лечение, а вы пообещаете не подавать на меня в суд и не требовать компенсации ущерба.

— Вы беспокоитесь, что вас обвинят в нападении на человека?

— На самом деле не слишком. Если мне придется защищаться от обвинений в нападении, я позабочусь о том, чтобы судья увидел некоторые ваши комментарии. Сомневаюсь, что они ему понравятся. Судья презирает блоги вроде вашего. Судья Сирайт следил за ним каждый день и приходил в ярость. Он думал, что если кто-то из присяжных наткнется на ваш блог, это повлияет на исход дела. Клерки судьи пытались выяснить, кто такой Повешенный присяжный. — Дэвид сочинял на ходу, но с точки зрения закона его история звучала вполне правдоподобно.

— Вы кому-нибудь рассказали об этом? — поинтересовался Динц. Дэвид не мог толком понять, испытывает ли он робость, страх или просто пытается разобраться со сломанной челюстью.

— Ни одной живой душе.

— Я лишился страховки, когда меня сократили. На сегодняшний день лечение обошлось мне в четыре тысячи шестьсот долларов. Шины будут стоять еще месяц. Что произойдет потом, не знаю.

— Я сделал вам предложение, — сказал Дэвид. — Будем считать, что договорились?

— Наверное.

— И еще кое-что, мистер Динц.

— Что?

— Вы назвали мою жену цыпочкой.

— Да, мне… м-м-м… не стоило этого делать. У вас очень красивая жена.

— Да, очень, а еще она очень умна.