На двор уже спустились ранние сумерки, и в воздухе чуялся осенний вечерний холодок: первый из отведенных майстеру инквизитору дней стремительно близился к завершению. Никаких четких идей в голове пока не оформилось, но Курт был далек от того, чтобы впасть в уныние, – многолетняя практика уже показала, что для начала расследования это обычное дело, исключая редчайшие случаи со слишком самоочевидными уликами. Прежде при начале любого расследования Курт злился на себя и на весь мир вокруг, подсчитывая убегающие минуты и часы и не видя просвета, тщетно пытаясь связать воедино все добытые сведения и известные факты. И духовник, и Бруно были правы: он отличался невероятной наблюдательностью, по каковой причине кое-кто из его неприятелей даже был склонен полагать это его природным даром, чем-то сверхъестественным. Ему зачастую удавалось увидеть то, чего не могли уловить окружающие, однако соединить в крепкую цепь рассуждений разрозненные звенья удавалось не всегда. С опытом таковое положение дел, разумеется, все же стало изменяться в лучшую сторону, однако порой это по-прежнему не удавалось – по различным причинам…

Сейчас Курту требовался отдых. Ночь накануне была бессонной, посвященной чтению многообразной документации, которую вывалил на него Сфорца, полдня с самого раннего утра он провел в седле, после недолгого отдыха наворачивал круги вместе с наследником, скакал через полосу препятствий Хауэра, поэтому хороший ужин и хотя бы краткий сон теперь были просто необходимы. Сейчас, проходя через калитку, ведущую в узкий двор потайной кузни, заваленный металлическими обрезками, стружкой, осколками досок и бог знает какой еще рухлядью, Курт ощущал уже легкое неприятное головокружение. Разумеется, случалось в работе и такое – приходилось просчитывать, продумывать и действовать спустя и не одни бессонные сутки, но все-таки злоупотребление такой практикой к добру обыкновенно не приводило…

Сама кузня стояла чуть поодаль, пустая, темная и безгласная, и Хауэр повел их в приземистый маленький домик у дальней стены, из окошка которого пробивался во все более сгущавшиеся сумерки неровный отсвет огня.

– И все-таки, – чуть замедлив шаг у самой двери, тихо произнес инструктор, – я попросил бы господина барона не слишком активно шарить глазами вокруг.

– Я плевать хотел на ваши тайные изобретения, – фыркнул тот пренебрежительно, и Хауэр, скорчив недовольную мину, толкнул створку, переступив порог первым.

Короткий предбанник, отделенный от нутра домика второй дверью, сейчас был освещен – дверь была раскрыта, и в проеме виделся длинный стол, похожий на пройденный только что двор – так же закиданный разнообразным хламом. Посередине, на освобожденном от обрывков, обломков и веревочных мотков месте, стоял светильник, заколебавшийся от впущенного гостями сквозняка. Разговор нескольких голосов внутри смолк, и на вошедших уставились четыре пары явно удивленных вторжением глаз. Несколько мгновений вокруг висела тишина, нарушаемая только потрескиванием поленьев в очаге позади собравшихся в комнате людей, и наконец Курт выговорил, кивнув одному из мастеров:

– Давно не виделись, Фридрих. Так вот где ты нынче обретаешься.

– Гессе… – растерянно произнес тот, поднимаясь со скамьи у второго стола, где сидел, зажав в посеревших от металлической пыли пальцах кусок мяса, спрятанный меж двух ломтей хлеба, и, ничтоже сумняшеся шлепнув его прямо на стол, шагнул вперед, отирая ладонь о штанину. – Гессе, едри твою в корень, вот так люди! А я думал, тебя прихлопнули давно или со службы погнали!

– Спасибо, я тоже очень рад тебя видеть, – хмыкнул Курт, пожав протянутую руку и краем глаза оценив состояние перчатки после этого ритуала.

– Повзрослел, – заметил Фридрих одобрительно и, остановив взгляд на его лице, покривился: – А это тебя кто так разукрасил?

– Ликантроп, – улыбнулся Курт, коснувшись пальцем двух коротких рубцов, пересекающих правую бровь и лоб. – Это ж я добыл рецепт противоядия от их укусов. Тогда на себе и испытал.

– Вы не хотели бы вспомянуть еще детство и юность? – осведомился фон Редер желчно. – Мы не спешим и с удовольствием насладимся историями из вашего бытия.

– А это что за… – начал мастер, и Хауэр поспешно шагнул вперед, не позволив ему договорить.

– У нас неприятности, Кох, – сообщил он, и Фридрих умолк, нахмурившись, переводя взгляд с Курта на королевского телохранителя.

– Дай-ка я, – отстранив с пути инструктора, вздохнул Курт; оглядевшись в поисках свободной горизонтальной поверхности, прошел к столу со светильником, сгреб в сторону возвышающиеся горкой обрезки кожи и водрузил на столешницу завернутый арбалет. – Взгляни на это. Не знакомо ли?

Трое молчаливых соработников Фридриха, до этой минуты сидевшие недвижимо и не влезая в разговор, поднялись с мест, подошли и во все глаза уставились на оружие, лежащее перед ними.

– А че, неплохо, – проговорил один из них спустя два мгновения молчаливого разглядывания. – Мы что-то такое делали года полтора назад…

– Хеклер, – зло осадил его мастер, мельком обернувшись на барона, и фон Редер бросил нетерпеливо:

– Так это ваших рук дело?

Фридрих вновь метнул на него раздраженный взгляд через плечо, однако, встретившись с Куртом глазами, лишь вздохнул, ответив:

– Нет. Это не наше изделие. Я придумал похожую штуку тому пару лет, сделал чертеж, но руководство…

Мастер осекся, и Курт кивнул ему:

– Ничего, можно, говори. При нем можно… но осторожно.

– Руководство идею в целом одобрило, – продолжил Фридрих, – мы даже сделали три штуки и дали для испытания зондергруппе. Через полгода нам сказали, что заниматься совершенствованием мне никто не запрещает, но не для зондеров.

– Что так? – с явной издевкой осведомился фон Редер, и мастер уныло дернул плечом:

– Не злободневно. Удобство в переноске, конечно, есть, но для зондергруппы в этом мало полезного. Там… другое ценится. Следователям тоже такое особенно ни к чему. Агентам вот зато… – мастер помялся, снова переглянувшись с Куртом, и договорил: – Словом, механизм весьма узкого применения. Сейчас мы время от времени возвращаемся к этой разработке, пытаемся уменьшить размеры при сохранении убойной силы, но именно вот это – не из моей мастерской.

– Исполнение похоже на то, что было в твоих испытательных образцах? – уточнил Курт. – Можно сказать, что есть нечто общее?

– Этот грубей, – не задумавшись, ответил Фридрих; помедлив, взял арбалет в руки, повернув разными сторонами. – Можно?

– Давай, – кивнул Курт, отступив в сторону.

Мастер еще раз оглядел оружие, приподняв на уровень глаз, и, снова отложив на стол, легко, словно каждое утро это делал, разобрал его на три части.

– Метод изготовления, я так скажу, особо сильно воображению разгуляться не дает, – продолжил Фридрих, столь же неспешно, но без запинки собрав арбалет снова. – Чтоб вышло как надо, вариантов немного. Но мой был лучше. Хотя и этот ничего… Где взял?