шепнула она ему в ухо. «Никогда-никогда» — услышала она в ответ. Вдруг ей показалось, что его тело снова стало мокрым, хотя в первую минуту она этого даже не заметила. «Обними меня покрепче, мне холодно» — попросила она. Он пытался обнимать ее, гладил руками и ногами, но от этого становилось только холоднее. «Ты же здоров. Отчего тогда эта вода?» — спрашивала она. «Я и есть вода», — ответил Ион. Во сне Танюша ничему не удивлялась, но она совсем озябла, и Ион тоже. «Я согрею тебя», — сказала она и стала быстро-быстро тереть его тело. Это было нетрудно, потому что он постепенно уменьшался в размерах, и скоро стал совсем маленьким, как ребенок. Теперь уже она могла укрыть его в себя, как в одеяло. Она еще раз напряглась, прижала к себе его холодное тельце, и — вдруг почувствовала, что обнимает свои колени. От удивления она распахнула глаза. В ванной стало еще светлей: к тусклой лампочке добавились лучи рассветного солнца. Она тискала мокрый холодный спальник. Вздрогнув, она откинула его и сразу поняла, в чем дело: сверху на нее с края простыни капала вода. Одна из капель, сорвавшись, упала прямо в ее приоткрытый рот. Она была вкусная и даже чуть сладковатая, как из родника. Медленно, с трудом распрямляя затекшие ноги, Танюша поднялась, заглянула в ванну, и застыла на месте. Там было пусто. Лежала мокрая смятая простыня, обозначая под собой контуры склона из спасжилетов; внизу, сантиметров десяти ото дна, стояла вода. Иона не было.

В первую секунду мозг не предложил Танюше ни единого решения этой непосильной задачи. Она лишь стояла и тупо смотрела в ванну. Потом подняла и отбросила простыню — она мокро шлепнулась на кафельный пол. Один за другим достала и выбросила спасжилеты. И снова было пусто — только вода и старая резиновая втулка на дне. Наконец, мозг что-то подсказал, даже не на уровне разума, но инстинкта. Танюша начала бегать по ванной и заглядывать в углы. Потом выскочила в коридор, оттуда — в комнату. Открыв, осмотрев и перевернув все, что можно, она сбегала на кухню, потом в прихожую. Выглянула за дверь. Снова вернулась в ванную.

— Ион, Ионушка, где ты?! — крикнула она.

Звук собственного голоса отрезвил ее. Мозг смог, наконец, облечь безмолвное чувство в слова. «Ион исчез», — поняла она. Она снова забегала по квартире, по несколько раз бессмысленно заглядывая в каждый угол. В прихожей ботинки и кроссовки Иона спокойно стояли на коврике у двери, и недоуменно взирали на Танюшу, словно говоря: «Ты что, как он мог уйти, ведь мы здесь!». На вешалке висела его куртка, на полке — забытая и неубранная еще с зимы — черная шапка с маленькой кисточкой. Танюша распахнула одежный шкаф. Тощая стопка его вещей — трусы, футболки, кофты, носки — все было на месте. «Но как, куда, как такое возможно?!» — вопрошала она у вещей и у стен, в сотый раз оглядываясь вокруг себя. Она снова побежала в ванную — место, где видела мужа в последний раз. Вот тут он лежал, истощенный и обессиленный, и не мог даже пошевелить рукой, не то что уйти. В голове вспыхнула обманчивая надежда: «А вдруг, пока я спала, «скорая» все-таки приехала и забрала его?» И, несмотря на то, что по телефону она не успела дать оператору никакого адреса, она принялась лихорадочно набирать «03». Девушка — на сей раз другая, но столь же сонная — сообщила, что никакого Иона Криштяну с улицы Карла Маркса, 12, они не забирали.

— А может, он после меня сам позвонил вам? — в отчаянии придумала Танюша, но операторша уже повесила трубку.

Она не испугалась позвонить Юрию Альбертовичу, с фантастическим предположением, что Ион, обуреваемый чувством долга, вдруг выздоровел и заковылял на работу. К несчастью для начальника, его номер был последним в списке разговоров, поэтому Танюша сразу его нашла. Сиплый спросонья бас Юрия Альбертовича еще не успел послать ее по всем адресам, куда хотел, как она вспомнила: как же Ион мог уйти из дому, если все его вещи — тут… И она снова и снова склонялась над ржавой чашей ванны, будто та могла дать ей какой-то вразумительный ответ. Но та лишь всасывала в себя остатки воды, уходящие сквозь втулку. Танюша стояла, смотрела и провожала глазами эту воду, на которой уже появились круги, предшествующие финальному водовороту, как вдруг — словно яркий свет вспыхнул в вокруг — она поняла. Ион никуда не уходил. Он не перекидывал слабые ноги через борт ванны, как чудилось ей во сне. Он даже не шевелился. Он просто… Мозг еще не успел подобрать слова для той невероятной мысли, которая озарила ее, как Танюша уже опрометью бросилась на кухню. Инстинкт, который в критические минуты лучше нас знает, что следует делать, выстроил кристально ясную цепочку задач: добежать до мешка под раковиной, где хранились пластиковые бутылки для раздельного приема отходов, взять оттуда самую маленькую — у большой горлышко не достанет до ускользающего слоя воды — метнуться назад и припасть, словно мучимая жаждой птица, пластиковым клювиком к самой нижней части дна ванны. Там оставалось больше всего воды — сантиметра три-четыре. Клювик стал жадно вбирать ее, боясь упустить хоть каплю, а Танюша, которой инстинкт продолжал указывать, что делать, нащупала пальцами ту уязвимую точку, где из-под втулки уходило больше всего воды, и зажала ее. Вода стала уходить чуть медленнее — или так ей показалось. Не прекращая действий, она оглядывалась вокруг, ища то, чем можно было бы зажать дырку в свое отсутствие: инстинкт уже сказал ей, что теперь нужно бежать в кухню за ложкой, и вычерпать ею остатки. Ничего подходящего она не нашла, поэтому, вытащив бутылку и зажав драгоценное горлышко ладонью, кинулась на кухню, надеясь на скорость своих ног. Когда она и ее клювик вернулись назад, воды на дне еще чуть-чуть оставалось. Безжалостно скребя металлом ржавую керамику ванны и производя при этом ужасающие звуки, Танюша собрала еще несколько граммов воды. Все это было, не шевелясь и не дыша, до капли перелито в бутылку. Теперь Танюша стала спокойнее: все ее существо сконцентрировалось на том, чтобы собрать все, что от него осталось. Она заметила валявшиеся в луже на полу простыню и спасжилеты. Но она не стала делать опрометчивого шага, оставив незакрытую бутылку без присмотра. Сначала она снова сбегала на кухню, разыскала подходящую крышку, старательно завинтила, и только потом принесла в ванну большую