Так кем же были те люди, кроме ирландского священника, что прибыли в Уэксфорд на трех кораблях в тот солнечный осенний день? Были ли они саксонцами, викингами, норманнами или французами? На самом деле большинство из них были фламандцами, и прибыли они из своего дома в Южном Уэльсе.

Молодой священник был полон энтузиазма.

– Питер, я надеюсь, ты пообещаешь мне навестить мою семью, как только мы покончим с делами? Они будут рады тебя видеть, – сказал красивый молодой священник.

– Буду ждать встречи с нетерпением.

– Моей сестре сейчас уже, наверное, двенадцать. Когда я уезжал, она была такой милой крошкой.

Питер Фицдэвид чуть улыбнулся. Его друг-ирландец уже не в первый раз упоминал о своей очаровательной сестре или подчеркивал, что за ней дают хорошее приданое.

Питер был довольно симпатичным молодым человеком. Рыжеватые, коротко подстриженные волосы, небольшая бородка клинышком, голубые, широко расставленные глаза, квадратный волевой подбородок. Его лицо можно было бы назвать приятным, но это было лицо солдата.

Солдаты обязаны быть храбрыми, однако Питер, готовясь сойти на берег, невольно испытывал некоторые опасения. Он не столько боялся, что его могут убить или искалечить, сколько того, что он может как-то посрамить себя. Однако в глубине его души прятался и другой, более сильный страх, и именно этот страх гнал его вперед. Именно благодаря этому страху он обратил на себя внимание командира и добился славы. Но чем ближе становился берег, тем громче в его голове звучали слова матери. И он отлично ее понимал. Все свои сбережения, до последнего пенни, она отдала, чтобы купить ему коня и обмундирование. Не осталось ничего. Мать любила его всем сердцем, но дать больше ничего не могла.

– Да поможет тебе Господь, сынок! – сказала она ему на прощание. – Но не возвращайся с пустыми руками.

Лучше смерть, думал тогда Питер. Ему было двадцать лет.

Назвать Питера Фицдэвида рыцарем в сияющих доспехах было бы не совсем правильно. Но его кольчуга, доставшаяся от отца и подогнанная по его росту, была тщательно отчищена от ржавчины и если не сверкала, то хотя бы блестела. В общем, как и многие его ровесники, севшие на коней, Питер Фицдэвид, который владел только тем, что было на нем, был молодым ловцом удачи.

И он был фламандцем. Его дед Генри происходил из Фландрии, страны ремесленников, купцов и искателей приключений, что лежала на плодородных равнинах между севером Франции и Германией. Генри был одним из многих фламандцев, которые отправились через пролив в Британию после нормандского завоевания и осели не только в Англии, но и в Шотландии, и в Уэльсе. Генри был одним из многих фламандских иммигрантов, которым были дарованы земли на юго-западе полуострова Уэльс, потому что новые нормандские короли желали присматривать за его богатыми рудниками и каменоломнями. Однако поселение в Уэльсе отнюдь не преуспело. Гордые кельтские принцы тех краев вовсе не собирались так легко подчиняться кому-то, и теперь колония нормандских фламандцев переживала не лучшие времена. Несколько замков у них уже отобрали, да и сами их земли были под угрозой.

Семье Питера пришлось особенно туго. Они не были ни вассалами самого короля, ни крупными землевладельцами одной из многочисленных территорий Плантагенетов. Нет, они были вассалами его вассалов. Им принадлежал лишь скромный клочок земли в Уэльсе. Но к тому времени, когда отец Питера, Дэвид, умер, они уже потеряли две трети и этой земли. А то, что осталось, едва могло прокормить мать Питера и двух его сестер.

– Мне нечего тебе оставить, мой бедный мальчик, – говорил Питеру отец, – кроме любви твоих родных, меча и доброго имени.

Когда Питеру исполнилось пятнадцать, отец уже научил его всему, что знал сам об искусстве войны, и Питер отлично владел мечом. В любви родных ему сомневаться не приходилось. Что же до имени, Питер любил своего отца, а значит, любил и его имя. И если в кельтской Ирландии приставка «мак» означала «сын», то точно такое же значение имела в нормандской Англии французская приставка «фиц». Отца Питера звали Дэвидом Фицгенри, сыном Генри, и Питер с гордостью называл себя Питером Фицдэвидом. И вот теперь настало для него время попытать счастья, нанявшись в солдаты.

Войны всегда были дорогостоящим и особенным занятием; длились они не вечно, поэтому все, что требовалось для их ведения, бралось, так сказать, напрокат. И оружие, и снаряжение всегда можно было купить. В особенности много нанималось для таких случаев средств перевозки. Всего двумя годами раньше жители Дублина – так теперь называли свой крупный порт купцы из Дифлина – предложили свой большой флот Генриху, королю Англии, для военной кампании против кельтских принцев Уэльса, и эта сделка не состоялась лишь потому, что Генрих передумал.

Но, кроме того, на всех огромных пространствах племенных земель и наследственных владений лордов, после падения Римской империи превратившихся во владения христианского мира, всегда существовали вооруженные мужчины, готовые воевать по найму. Когда Вильгельм Завоеватель пришел в Англию, он вел за собой не только нормандских вассалов, но и целую армию искателей приключений из Бретани, Фландрии и других мест, и их награждали поместьями в завоеванной стране. После их поражения множество английских солдат пошли вглубь Европы и создали то, что называлось англосаксонским полком на службе византийского императора. Авантюристы из Англии, Франции и Германии уже отправились в Крестовый поход в Иерусалимское королевство и другие колонии крестоносцев в Палестине. Кельтские короли Ирландии нанимали викингов сражаться за них многие поколения. И потому ничего особенного не было в том, что какой-то молодой человек из Уэльса в поисках счастья мог отправиться к английскому королю из династии Плантагенетов, чтобы выяснить, не нужна ли могучему монарху чья-нибудь наемная сила.

Первым делом Питер Фицдэвид направился в большой английский порт Бристоль. Его отец когда-то познакомился там с неким торговцем.

– Когда я умру, – наставлял он Питера, – ты должен его навестить. Может, он сумеет как-то тебе помочь.

Бристоль находился более чем в сотне миль от них, на другой стороне широкого устья могучей реки Северн, которая по традиции отделяла земли саксов от кельтской Британии. Питеру понадобилось пять дней, чтобы добраться до Северна, и еще полдня он скакал вверх по течению по западному берегу реки, к тому месту, где располагалась переправа для лошадей. Но когда он добрался до переправы, оказалось, что из-за быстрого и весьма коварного течения Северна ему придется подождать несколько часов. Оглядевшись по сторонам, Питер увидел на склоне над переправой небольшой форт, а рядом, в дубовой роще, какие-то древние развалины. Поднявшись туда, молодой человек решил немного отдохнуть.

Отсюда открывался чудесный вид на реку, и само это место, хотя Питер особо не придавал этому значения, словно было окутано какой-то священной тайной. И неспроста – ведь когда-то здесь был древний римский храм Ноденса, кельтского бога исцеления. Христианская вера низвергла и самого бога, и его святилище, в Англии о нем почти забыли, а за морем, в кельтской Ирландии, уже под новым именем Нуада Серебряная Рука он давно был превращен писцами-монахами из божества в мифического короля.