Стоило мне только активировать звезду, как моё сознание тут же оказалось у большого белого здания с высокими колоннами. Росли пальмы, били фонтаны, в страже стояло несколько зомби вместе с охранниками с автоматами. Меня никто не видел, потому что материальной оболочки моё сознание не имело.

Обойти защитные чары, поставленные скорее на недоучек, не составляло труда и я оказался внутри. Холодное, сырое помещение с льющейся по полу водой и приглушённым светом было очень просторным. Его специально делали как дворец, но сейчас все окна были завешены алой драпировкой, вся мебель убрана, все ковры вынесены: голые стены, колонны и полированный кафель с вырезанным бассейном в середине — хозяин места отмокал в бассейне.

Он почувствовал магию сразу же, но сработал очередной контур и я очень надеялся, что внешне выглядело, что я сюда переместился порталом. Моё с виду материальное тело показалось на пороге.

Шестирукая нага с лоснящимся золотистым четырёхметровым хвостом и вытянутым лицом со змеиными глазами, с кучерявыми чёрными волосами одним движением выползла из бассейна, рассматривая меня.

Вначале страх — сердце его забилось очень быстро, глаза расширились, округлились, брови поползли наверх, а хвост дёрнулся, чтоб свиться в кольцо. Затем демонстративная уверенность: одна пара рук по швам, вторая на поясе, третья в замок.

Хорошо, это очень хорошо — по плану.

— Наяхши Хава, как же давно мы не виделись, — развёл я руками и сделал несколько шагов по мокрому полу.

— Не могу сказать, что рад встрече, — просипел Наяхши Хава, узнав меня.

«Тот Ревизор, которого я знаю, следует одной лишь цели. От него Наяхши Хава до сих пор не оправился, а о Спящем Боге Аеазаре я вообще с тех пор не слышал», — говорил когда-то Эльстан. Он сообщил мне достаточно, чтобы сделать правильные выводы.

— Конечно, с чего бы тебе радоваться встрече, — подначил его я.

Я поискал что-нибудь, на что можно было бы присесть и, не найдя ничего, сотворил себе воздушную подушку, на которую и присел, закидывая ногу за ногу.

— О радости рано делать выводы, ведь я ещё не знаю, с каким визитом Гарри навестил меня, — сипел нага, рукой поправляя кудряшки. — Вдруг ему захотелось повидать старого друга?

— Старого друга? После того, что ты тогда устроил?

Наяхши скривился и пресёк собственную попытку свернуться кольцами — попал и ранил.

— А помнишь ты, что я тебе говорил сделаю, если уличу тебя в том, что ты взялся за старое? — продолжал я гнуть линию, основанную на моих догадках о самом себе.

Наяхши Хава сглотнул — вновь попал, вновь ранил.

— Воспринимаешь ли ты меня серьёзно, или мне снова придётся доказывать свои намерения?

Глаза Наяхши Хавы заметались, руки его налились тьмой, твердь подо мной разверзлась и на мгновение иллюзия исчезла, а от взрыва сознание едва не вернулось в тело.

Попал и убил.

Я видел как нага тяжело дышит, хватаясь за бок. На месте, где я сидел, зияла чёрная яма, выжженная до состояния полной дезинтеграции. Я почувствовал, что силы я всё же расходую. На ещё одну иллюзию у меня было, а дальше… Молитвы до этого мира не доходили. Вернее я слышал аэльев, но силы послания уже не несли, расходуя её на переход между мирами. А значит взять мне силу на новую иллюзию будет неоткуда и нужно будет засылать сюда Седрика, а так не хотелось!

Я воплотился снова на том же месте, закинув ногу за ногу.

— Будем считать, что ты просто разнервничался, — улыбнулся я.

— И-извините, я же… Я тут гость, просто в гости заскочил, ничего серьёзного. Подумаешь, зомби наделал и в политику играю. Люди меня любят, зовут освободителем!

— То есть твоё оправдание лишь в том, что я раньше пришёл, чем надо, верно? — поднял я бровь.

Нага скрутился всё же в кольцо, поглядывая по сторонам не зная, куда деться.

— Вы ведь тоже поменялись, — обратился он ко мне и я нахмурился. — Ты, ты тоже поменялся, — тут же поправился Хава. — Но этот мир был без бога, считай необитаемый.

— И это тебя тоже не оправдывает, — цокнул я языком. — Итак: вторгся в молодой мир, завладел источником, пытаешься завладеть вторым и гадить, пока всё живое не вымрет.

— Но ведь ничего из этого не произошло!

— Тут ты совершенно прав. Потому я не стану тебя убивать.

Он выдохнул, стал распутываться.

— Но! — я поднял палец. — Лучше, чтоб тебя здесь не было.

Я видел, как он расстроился, нахмурился.

— Я не сделал ничего, что могло бы приковать взор Ревизора к моей персоне.

— С небольшой поправкой — пока не сделал, — улыбнулся я. — В этом мире уже есть тот, кто идёт по шаткой дорожке. Наяхши, — обратился я к нему со всем дружелюбием, которое у меня было к существу, впервые мной увиденному, — я о тебе давно действительно ничего плохого не слышал и мне казалось, что ты исправился. Я пришёл сюда не на тебя смотреть. Я пришёл следить за Седриком Крассом, думал ты догадаешься. Но ты… Эх, ты ведь вмешался и теперь виноват во всех бедах не только он.

Наяхши понимающе кивнул.

— То есть я попал под руку? — переспросил он.

— Ещё не попал. Я здесь не чтобы тебя сейчас наказывать. По крайней мере не прямо сейчас. Я пришёл к тебе, чтобы предложить тебе уйти, если у тебя нет намерения выпить этот мир до дна и предать его Хаосу. Этого нет ведь?

Да-да, ответит мне он правду сейчас!

И Наяхши словно отличник, которого отчитывают, покачал головой.

— Ну так вот: дай мне совершить задуманное, а после уже приходи и правь тем, что останется. Я не против.

Он расслабился окончательно, кивнул.

— Спасибо большое, господин Эйвенстаэль. Я так и поступлю. Сегодня же вечером меня здесь не будет.

Я кивнул и разорвал связь, выдыхая.

Эйвенстаэль? Я?

Седрик

— Мне придётся разобрать стену и принести в жертву небольшую толпу протестующих, чтобы отправить тебе две машины с командой.

Марьяна стояла рядом.

— Точно хочешь остаться? — задал последний вопрос Гарри.

— Оставаться здесь, в мире свободы и возможностей или уходить с чмошником с подпаленной мордой? — фыркнула Марьяна. — Выбор очевиден.

— И даже не обнимешь?

Ведьма вытянула руку, показывая ему средний палец, и демонстративно взяла под локоть Седрика. Тот изображал безразличие, хотя он признавал, что такое внимание безумной ведьмы его забавляло — хоть в чём-то он был лучше Гарри.

В стену бункера били кувалдами, а болгарками вырезали арматуру, чтобы к пиктограмме можно было подвести два бронированных