class="p">Город" - это способ социальной организации пространства. Его трудно четко отличить от других способов. Город всегда находится в напряжении с чем-то другим, с "не-городом". Это может принимать различные формы: "деревня" с ее деревнями оседлых крестьян, пустыни и степи кочевников, мир крупных поместий и плантаций, где сосредоточена власть землевладельцев, или другой город в том же регионе, с которым может быть мирное соперничество, а иногда - как в случае Афин и Спарты, Рима и Карфагена - непримиримая вражда. Город легко узнать, если взять его в его специфической полярности с негородским. Но трудно сказать, каким условиям должно удовлетворять поселение, чтобы быть признанным городом. Стена плюс рынок плюс городской устав: ничего столь однозначного, как в досовременной Западной Европе, не существовало ни в других цивилизациях, ни в XIX веке. Количество жителей - ненадежный ориентир: две, пять, десять тысяч - что считать исходной цифрой? Даже национальные статистические бюро еще не пришли к единому мнению относительно международных критериев понятия "город", поэтому статистические сравнения часто оказываются весьма затруднительными. Существуют и другие проблемы определения. Многие историки ставят вопрос о том, можно ли вообще выделить "городскую историю" из других областей исследований: ведь почти все аспекты истории так или иначе отражаются в городах? Нет согласия и в том, следует ли рассматривать города как социальные поля с характерным индивидуальным профилем и характерным "духом" или же как взаимозаменяемые артикуляции всеобъемлющего процесса урбанизации. Городская история и история урбанизации стоят рядом друг с другом как две разные оптики. Одна из них фокусируется на физиономии конкретных городов, другая - на основной тенденции современной эпохи или даже человеческого расселения в целом.

 

Модели

Каждая цивилизация, формировавшая города, имеет свое представление о модели и свою терминологию для обозначения различных типов городов. Китайский дуси - это не то же самое, что греческий полис или английский тауншип, и за длительный период времени, в течение которого, например, на сайте Византия превратилась в Константинополь, а затем в Стамбул, могут возникнуть совершенно разные представления друг о друге. В разных культурах сложилось свое понимание "города" и "городской жизни". Таким образом, город - это концентрированное выражение той или иной цивилизации, место, где наиболее ярко проявляется творческий потенциал общества. Никто в XVIII или даже XIX веке не смог бы спутать Пекин с Агрой, Эдо (Токио) с Лиссабоном, Исфахан с Тимбукту. В городе легче понять, где ты находишься, чем в деревне. Городская архитектура яснее, чем что-либо другое, выявляет отличительные черты цивилизации, культурные черты становятся каменными. Только рост "мегаполисов" - одна из важнейших тенденций социальной истории второй половины ХХ века - лишил цивилизацию этой индивидуальности.

С другой стороны, даже для более раннего времени следует опасаться принимать за чистую монету модели городов, созданные географами и социологами. Говорить о китайском, индийском или латиноамериканском городе, как о неких базовых чертах, повторяющихся во всех случаях, имеет смысл только в том случае, если мы понимаем, что это радикально абстрагируется от многих конкретных случаев. Такие типы являются серьезным упрощением, они могут лишь очень неполно отразить изменения во времени - например, урбанизацию XIX в. - и поэтому дают нам слишком статичную и "эссенциализированную" картину. Кроме того, они не учитывают того факта, что вне зависимости от цивилизации города с одинаковыми функциями (например, порты или столицы) имеют общие черты, которые зачастую превосходят их различия. Особенно сомнительно рассматривать цивилизации как единые сферы общественного устройства, резко отделенные друг от друга. Отнюдь не факт, что "индийский город" можно найти в каждом уголке Южной Азии или что везде, куда бы ни приходили китайцы, они основывали поселения одного и того же типа. Городские формы - это не латентные "культурные коды", которые автоматически находят свое выражение в меняющихся условиях. Несомненно, существуют предпочтения к определенным видам городской жизни: Европейцы стремятся к центру города, североамериканцев он привлекает меньше. Но интереснее задаться вопросом, как определялись и достигались цели города в тех или иных обстоятельствах, чем просто принимать его характерную морфологию как данность. В "китайском городе", например, мы будем обращать внимание на то, что не является китайским.

Города являются узловыми точками связей и сетей. Они организуют окружающую их территорию. Либо рынок, либо всеохватывающий государственный аппарат, либо инициатива местных властей создают торговые сети, административные иерархии, федеративные объединения между городами. Ни один город не является островом, влияние "внешнего мира" проникает через городские ворота. В соответствии с устойчивой традицией западной, а также ближневосточной и исламской мысли, города - это fons et origo всей цивилизации. Современный путешественник стремился именно в них, они были его спасением от опасностей дикой природы. Как чужак или аутсайдер, он подвергался меньшей опасности, чем в деревне. Знания, богатство и власть были сосредоточены в городах. Они открывали возможности для жизни амбициозных, любопытных и отчаянных людей. В отличие от сельских общин, города всегда были "плавильными котлами". Из них управлялись империи или глобальные системы: международные финансы - из Лондона, католическая церковь - из Рима, мир моды - из Милана или Парижа. После падения цивилизации ее города часто остаются в памяти мифопоэтического потомства: Вавилон, Афины, Иерусалим храма Ирода, Багдад халифов, Венеция дожей. Город имеет премодернистское происхождение, но он же является и местом рождения современности. Города выделяются из окружающей среды тем, что занимают лидирующие позиции, обладают властью, являются относительно прогрессивными. Так было во все времена. Что нового было в XIX веке?

Мир камня

Не стоит недооценивать разнообразие форм городской жизни. Он простирается от первых городов-небоскребов - Чикаго вырвался вперед в 1885 г. с беспрецедентным семнадцатиэтажным зданием 4 - до самых мимолетных поселений. В XIX веке еще существовали передвижные города, напоминавшие кочующие очаги власти в средневековой Европе. Только основание в 1886 году императором Менеликом II Аддис-Абебы положило конец многовековому периоду передвижных столиц в Эфиопии, когда за правителем и аристократией следовало огромное стадо скота и до 6 тыс. рабов, перевозивших их домашнюю утварь и предметы культа. Строительство новой столицы должно было как можно более четко символизировать вступление страны в современность. После того как в 1896 году Менелик неожиданно разгромил итальянскую экспедицию в Адве, великие державы утвердили статус Аддис-Абебы и начали строить в ней посольства в европейском стиле. До конца XIX века короли Марокко тоже проводили больше времени в седле, чем в своих городских резиденциях; султан Мулай Хасан, на самом деле трудолюбивый мастер-строитель, в 1893 г. отправился в путешествие со свитой и персоналом численностью 40 тыс. человек. 6 Стоит ли считать такую практику