Она молчала, и я вышел из глайдера.

Здесь Крис Делл обнимал Мэя за плечи, а навигатор прижимал к груди «стивенсон» и виновато твердил:

— Гадость… Ну гадость же.

— Что случилось? — спросил я у стоящего рядом Хэндса.

— Мэю в небесах что-то привиделось. Он и саданул в белый свет.

— В черное, — возразил навигатор. — Там была черная гадость.

— Твои штучки? — прищурился на меня Хэндс. — Ты у нас спец по галлюцинациям.

Я помотал головой. Иллюзию краккена мы сотворили вместе с Юной-Вэл, а сейчас… сейчас я просил кого-то о смерти, но не получил ничего.

На глаза попался напуганный взрывом Том. Лисовин озирался, со сна не соображая, откуда взялись лишние глайдеры и что вообще происходит.

— Джим, друг, что стряслось? И где сквайр?

Я огляделся. Ни мистера Трелони с охраной, ни доктора Ливси.

— Ушли в парк искать сокровища, — объяснил Рейнборо, пытаясь изъять у Мэя оружие. — Дай подержать. Я верну.

Навигатор лишь крепче прижимал «стивенсон» к груди и бормотал:

— Мерзость какая… Совершенно отвратная гнусь.

Посчитав, что Мэй уже вменяем, Делл отпустил его и двинулся к лазу в подземелье. Не сидеть ему там с Юной-Вэл, не конструировать новый «Щиток»… Высокий, всегда подтянутый второй помощник ссутулился, остановившись у норы, понурил голову. Его темно-рыжая шевелюра и та потускнела. Или это седина, которой раньше не было?

— Я свободен? — спросил Хэндс у Рейнборо, который наконец отнял «стивенсон» у навигатора и повесил себе на плечо.

— Да, — отозвался бывший старший пилот. — Прости.

— Прощаю.

— Поменьше грязи, — сказал я, проглотив ком в горле.

— Приходи уборщиком. — Хэндс зашагал к своему глайдеру.

Я больше не увижу Юну-Вэл. Хэндс так и будет возить ее с собой. Она в RF-коме, а из комы выводят, лишь когда отключена RF-тяга. На Острове Сокровищ всюду RF. Кроме той норы, где жить невозможно.

Я отвернулся и побрел к Деллу. Как и я, он надеялся на помощь «бывшего навигатора», и теперь ему тоже было плохо. Он так и стоял над норой, которая не пригодилась.

— Крис, спуститесь вниз. Хоть ненадолго.

Я ожидал, что он будет совершенно убит, но Делл неожиданно улыбнулся.

— Уже полегчало. То ли место хорошее, то ли… — второй помощник не договорил, встрепенувшись.

Среди древесных стволов показался охранник мистера Трелони с лучеметом. Лучемет он держал так небрежно, словно всю жизнь с ним ходил. Следом торопился взволнованный сквайр. Оба были в масках, но волнение мистера Трелони сквозило в его суетливых движениях.

— Джойс, вы не туда идете. Нам нужно гораздо правей.

— Да, сэр. — Джойс выходил прямиком на нас с Деллом.

Тут и сквайр нас заметил, прибавил ходу.

— Что вы взрывали? Где Том? Где Том, я спрашиваю? Мы нашли сокровища.

Джойс с явным сожалением вернул Рейнборо лучемет:

— Зачем пилотам лишние игрушки? У тебя уже есть одна, — он имел в виду «стивенсон» Мэя у Рейнборо на плече.

— Где доктор Ливси? — спросил я.

— С Хантером, — объяснил охранник. — Они затеяли спор об искусстве. О направлениях в живописи и скульптуре.

От удивления я присвистнул — и немедля огреб от Рейнборо по загривку. Хоть символически, но увесисто.

— Никогда — нигде — не смей — свистеть, — раздельно произнес пилот. — Даже если охрана рассуждает о живописи.

— Насвищешь ветер, — добавил серьезный, но со смешинками в темных глазах, Джойс.

— Да, — подтвердил искомый сквайром лисовин, — и ветер выдует из дома деньги и прочие сокровища.

— Мы их нашли, — провозгласил мистер Трелони торжественно, как будто не объявлял уже эту новость. — Крис, вы разбираетесь в скульптурах? Пойдемте, взглянем. Меня смущает их излишний натурализм.

— Порнография, — вставил охранник с видом человека, который гордится знанием умного слова.

— Нет, я бы так не сказал… но что-то в этом есть от вашего RF. Крис, идемте. Вам надо будет решить, как транспортировать их к «Испаньоле».

— Скульптуры? — переспросил второй помощник. — А вы получили у властей разрешение на вывоз национального достояния?

— В заброшенном городе власть у того, кто с оружием, — нашелся сквайр. — Я полагаю, мистер Рейнборо не будет чинить нам препятствий. Господа, прошу за мной, — он устремился в парк, круто забирая влево.

Джойс нагнал его и повел, куда нужно. Рейнборо передал второму помощнику лучемет и остался возле глайдеров, а мы вчетвером двинулись под сень высоких деревьев.

— Голодно, — вздохнул Том. — Пожрать так и не дали.

Мэй извлек из кармана плитку сухого концентрата. Лисовин разломил ее и отдал половину мне. Вкусная, хоть и сухая. Есть ее пришлось, отстегивая маску, и Мэй следил, чтоб мы кусали, не дыша.

— Крис, ей-богу, мне не померещилось, — сказал навигатор через полсотни шагов. — Там что-то было.

— Верю, — холодно отозвался Делл. — Только Грей почему-то клянется, что спутник слежения ничего не фиксировал.

Пристыженный Мэй умолк.

Наверное, в солнечный день в парке было хорошо, но сейчас, под плотными облаками, казалось мрачновато. Низенькая травка росла редко, под ногами шуршали палые листья. В кронах пересвистывались мелкие пичуги. Свистят себе, и никакой RF их не пугает.

— Нет, позвольте, — ветер донес голос доктора Ливси. — Произведение искусства должно отражать мысли и чувства творца, а не быть фотографически точным и бездумным отражением действительности.

— И тем не менее, сэр, — возражал ему охранник Хантер, от которого я прежде двух связных слов не мог дождаться, — если ваш творец изображает свою натуру примитивно — тяп-ляп, в три взмаха тесака, — я считаю, что он просто неумеха и гнать надо такого творца в шею.

— Надо, — соглашался доктор. — Но я не могу считать вершиной искусства вообще и скульптурной пластики в частности изваянные в мраморе волосы подмышкой.

— Но что же делать, сэр, если они растут у людей?

— Настоящее искусство отсекает лишнее, не разбрасываясь на несущественные мелочи и концентрируясь на главном.

— Мэй, — заинтересовался лисовин, — а у вашей гадости волосы подмышкой росли?

— Росли, — буркнул уязвленный навигатор. — И они у нее были главное.

Беседующий с доктором Ливси охранник не унимался:

— Сэр, но разве вас не поражает это превосходное понимание анатомии? Взгляните, как точно передано напряжение мышц. Скульптор не поленился отточить каждую жилку на ногах, каждую вздувшуюся вену. Посмотрите: человек как будто вот-вот оживет и рванется бежать. Это воплощенное в камне стремление к свободе — разве оно вас не восхищает?