- Просьбой?

- Он практически запретил мне приближаться к тебе. Мы оба любим, нарушать правила, он должен был догадаться.

- Правила?

- Алекс очертила жирный красный запретный круг вокруг Лизи. Он его нарушил. Я тоже это сделал, но оно того стоило. Мы оба не жалеем.

Улыбнувшись, я заглянула в глаза Кристофера, которые блестели толи от чувств, толи от лунного света, пробирающегося сквозь занавески на окнах.

- Я дошёл, - прошептал он, оставив легкий поцелуй на моих губах, - я дошёл до луны, Камилла.

Спустя 10 лет

Кристофер

Как только ноги Камиллы пересекли порог нашей квартиры, я поднял глаза и взглянул на жену, которая каждый раз приходит домой в состоянии настоянии после работы. И сегодня её лицо было мрачней прежнего, а значит, произошло то, чего она боится - смерть. Судьба за кого-то решила иначе. Маленького человека не удалось спасти.

- Я всей душой ненавижу твою работу, и проклинаю себя за то, что когда-то настоял на восстановлении в университете, - процедил я, смотря на то, как Камилла устало, протащилась к стулу и безжизненно плюхнулась на него.

- Это нормально... - сглотнула она, смотря в одну точку, - скоро это прекратится, и я перестану обращать внимания. Это будет только работой.

- Ты говоришь так чёртовых два года. Два года, вашу мать, Камилла!

- Что ты от меня хочешь? - резко завернула лицо в мою сторону жена, где в глазах играли искорки безумия и поднимающейся ярости, - я не могу ничего не чувствовать! Они... они... - задыхалась она, хватаясь за горло, - они же дети! Это несправедливо!.. Так не должно быть!..

- У нас тоже могли быть! - бросил я и тут же пожалел из-за своих слов. Я поднял ту тему, которая убивает нас уже три года.

Камилла посмотрела на меня так, что я был готов лично вырыть себе яму, чтобы провалиться в неё раз и навсегда. В зелёных глазах застыли слёзы, маленькие кулачки сжались с такой силой, что побелели костяшки, а лицо стало настолько бледным, что я тысячу раз успел проклясть себя за последние слова. Чёрт меня дёрнул поднять эту тему, мы лишь несколько месяцев назад оправились.

- Такое случатся, просто не повезло нам! - закричала она, отпрянув от стола и повалив стул назад, но его грохот даже не был услышан из-за звона в ушах.

- Камилла... - начал я, протянув ей ладонь и сделав шаг в сторону жены. Моя попытка была неудачной.

Лицо Камиллы приобрело зеленоватый оттенок, из-за которого она понеслась в сторону туалета, закрыв ладонью рот. Я уже знаю, что сейчас её вывернет наизнанку, так было каждый раз, как только затрагивалась эта тема.

Пройдясь ладонями по лицу, я запустил пятерни в волосы, одёргивая их назад, словно это как-то поможет мне забрать слова назад. Я ненавижу эту тему, ведь мы оба сторонимся её, словно огня. Мне удалось испортить и без того отвратительный день, потому что дерьмовым он был и у Камиллы и у меня. Чёртовы идиоты третий месяц не могут найти пропавшую девочку восьми лет. Это сушит горло и убивает, но я не приношу этого домой. Хотя, приношу, но держу в себе, ведь Камиллу это добьёт, а она видит иссыхающих от онкологии детей каждый грёбаный день. Конечно, я не полоумный кретин, чтобы не сложить элементарное и не понять, что искать уже нужно тело, вряд ли кто-то печёт ей яблочные пироги. В подобных случаях исход один, но какого-то чёрта все сохраняют внешнее спокойствие и пытаются утешить убитых горем родителей. Будь она в заложниках, то за её возвращение могли сразу потребовать выкуп, чего не было два месяца. А это доказывает мою правоту.

Каждый раз, когда родители пропавшей заходят в мой кабинет - я проглатываю сотню камней, когда вижу их неживые лица. Они лишь напоминают о том, что в нашей семье были две трагедии, которые забрали то, чего желали мы.

Два чёртовых раза беременность Камиллы была прекращена, убивая нас с новой извращенностью. Первый раз наполовину отслоилась плацента, тем самым это был даже не выкидыш, а самопроизвольное прерывание беременности, потому что ничего нельзя было изменить, малыш умер. Вместе с ним умерла наша первая часть души. Второй раз был иммунологическим, - её отрицательный резус фактор оттолкнул инородное тело, а то есть, нашего ребенка. Случился выкидыш. Нас утешали тем, что такое случается с тридцатью процентами пар: когда у матери отрицательный резус, а у ребёнка - положительный, происходит конфликт, и в нашем случае он был с печальным завершением.

Эти два раза убили нас настолько, насколько это было возможно. Первый случай мы держали в себе, но второй взял свою эмоциональность, я не удержался и вывалил всё на Джареда, который, как сейчас помню, посмотрел на меня с таким ужасом и мрачностью, что становилось тошно, ведь на тот момент у него уже было трое детей: Мэйс, Мэди и крохотный Эйден, которому было только полгода, когда я не удержался и рассказал другу это дерьмо, сидя в баре. Последнему, ещё было даровано имя брата Камиллы, которого моя жена любила всей душой. Думаю, что эта любовь была сравнима с любовью Лизи к собственному сыну. Они обе могут ворковать над ним по несколько часов, хотя ни я, ни Джаред не можем этого понять. Он ещё ничего не понимает, лишь пускает струйки слюны по щекам, но Лизи и Камилла готовы восторженно визжать даже из-за такого пустяка.

Каждый раз на вопрос: вы хотите детей? Мы отвечали одинаково: «Как только, так сразу», скрывая тяжелую правду. На лице Джареда проскальзывают эмоции сожаления до сих пор, но однажды я не удержался и высказал, что больше такой взгляд видеть не желаю. Конечно, он согласился, но я же не слепой, чтобы не видеть или не чувствовать лучшего друга. Как бы он не пытался, подобные эмоции сожаления мелькают на его лице, но он быстро надевает маску спокойствия. Джаред не поднимал эту тему, даже больше: он вообще старается обойти разговор о детях, словно я полоумный, что раздражает ещё больше. Я пережил. Или может быть пережил. Эта тема сжимает сердце, но я стойко держусь. И те двое, заходящие в мой кабинет - лишь добивают своей болью, ведь у них был полностью сформировавшийся и выращенный человек, в то время как наши были размером с кунжут.

Пройдясь к двери, ведущей в ванную комнату, я тихо постучал, без слов прося разрешение войти. Тонкая щёлка между косяком и дверью пропустила полоску тёплого света и частичное заплаканное лицо Камиллы.

- Прости меня... - едва слышно выдавил я, - я не хотел.

Камилла приоткрыла дверь чуть больше, пуская меня на порог, но держа руки за спиной, что озадачило. Вопросительно посмотрев на её руки, я получил то, что в них лежало: положительный тест на беременность.

В эту же секунду у меня защемило под сердцем и пересохло горло. Третий раз либо полностью убьёт нас, разведя по разные стороны, либо осчастливит. Я всей душой желаю, чтобы эта карта была удачной. Она просто не может быть неудачной. Я готов отдать и продать всё, что у нас есть, но получить желаемое нами вот уже как минимум пять лет.