Обдумывая метод искусственно созданного конфликта, юноша надеялся в случае успеха усовершенствовать ее и использовать в дальнейшем. Подобного рода затея представляла опасность для окружающего мира, в последнее время довольно нестабильного, однако в то же время она позволила бы Гончим малыми жертвами расправляться с сильными врагами. А теперь, увидев воочию все катастрофическую мощь процесса под названием Конфликт, он без раздумий отказался от собственной затеи. Она уже не казалась ему гениальной, а скорее самоубийственной.

– Забудьте все, что здесь видели сегодня, – вымолвил он после долгого молчания.

– Что? – удивленно взглянула на него Ливада.

– Он прав, – вмешалась мистик, – возможно, некоторые из нас сейчас подумали, что мы сможем использовать эту чудовищную силу в собственных целях, но вы сильно ошибаетесь! Если попытаемся повторить произошедшее, мир сгинет прежде чем Война дойдет до завершающей стадии. Мы и без того потеряли пятерых магов. У них нет даже посмертия.

Она выглядела встревоженной и серьезной как никогда прежде, словно им удалось познать то, что не положено знать простым смертным. И так думала не одна Катарина, многих ужасало увиденное.

– И все же… это было… – начал Оуэр, однако договорить ему не дали.

– Нам нужно уничтожить всех свидетелей, способных хоть кому-нибудь рассказать о том, что случилось! – неожиданно твердо заявил Реннет. – Я знаю, вы возразите, что в нашем нынешнем состоянии на это не хватит сил. К счастью, дракона больше нет, а все остальные враги смертны. Я воспользуюсь еще одним заклинанием, приготовленным для сражения с Гелиосом, так что остальным придется отвлекать внимание светлых, – объяснил он голосом, не терпящим возражений.

– Самоубийство! – произнесла Кассандра, но встала вместе с отрядом, готовясь к битве. Никто больше не проронил ни слова.

Охотники двинулись на пролом окружения, делая вид, что пытаются уйти к Венгарскому лесу. Как только отошедшие от потрясения после гибели лидера боевые маги Империи бросятся за ними в погоню, предполагалось резко развернуться и пойти в атаку. Но вплотную подойти к цепочке противника Гончие с союзниками не успели, потому что те сами вдруг начали отбегать в сторону, открывая проход.

– Остановитесь! – крикнула Ливада, почувствовав неладное.

– Она права, враги не отпустят нас просто так, – нахмурился юноша. – Успели приготовить ловушку?

В этот самый момент, впереди, из-за завесы дождя появились несколько всадников. Глядя на них любой мог бы с уверенностью сказать, что они не имеют отношения к магам Светлого Ордена. Сверкали настоящие стальные латы с изображением щита, смахивающего на широкий меч, и клевера, омытые дождем от дорожной пыли. Это были символы религии Бога-Защитника.

И сразу, как только незнакомцы появились в поле зрения охотников, Реннет начал ощущать себя неуютно: внезапно появилась головная боль, стало трудно дышать, а зрение сократилось до десяти метров, после чего начиналась белая мгла.

– Что происходит? – вдруг воскликнул рядом кто-то. – Странное ощущение…

Даже голоса ближайших к нему людей юноша начал слышать с грехом пополам. Он всеми силами пытался понять, что с ним случилось.

«Уж не иллюзия ли это, насланная врагом? – подумал он. – Не может же быть, чтобы так сказались последствия высвобождения магии смерти? И что здесь забыли рыцари-церковники? – задался он вопросом, вспомнив про всадников, облаченных в доспехи. – Почему они явились на поле битвы магов?»

Уставившись вперед, он вдруг начал ясно различать пятерку всадников. Один из них отделился от остальных, ускорив шаг лошади. В отличие от своих товарищей, этот носил только монашескую рясу с теми же символами щита и клевера на груди – знаком церкви и Бога. Сразу возник вопрос: почему их он видел очень четко, но стоило оглянуться по сторонам, как едва мог различить лица колдуна и Катарины?

Чистый высокий голос, принадлежащий монаху-священнику, вдруг разнесся по всей округе, и странные слова, похожие на молитву, начали врезаться в голову Реннета подобно иглам:

– О, Господь наш Защитник, Всемогущий и Всеведущий! Будь милостив к свои верным слугам и даруй нам Священное Право Вершить Суд над душами, утонувшими во тьме злобы и ненависти! Пусть же невинные пребывают в мире и спокойствии, а виновные почувствуют на себе силу нашей искренней веры! Да пусть воздастся по заслугам почитателям Темноты, отказавшимся от доброты Света!

«Что за бред…» – успел подумать про себя Ренегат, слыша неожиданно ясно звучащие слова, не смотря на шум усиливающегося дождя, превращающегося в ливень…

И в следующее мгновение боль, ужасающая боль пронзила все его тело. Все мысли тут же вылетели у него из головы, а руки и ноги перестали слушаться. Он упал на влажную землю и забился в конвульсиях. Он кричал, чтобы хоть как-то облегчить многократно взрастающую боль. Ему не раз приходилось терпеть физическую боль, но такую – только однажды. Тогда он первый раз использовал запретные чары. Ощущение сравнимо с тем, как будто его тело и сознание выворачивало наизнанку…

Реннет не сразу заметил, что кричал не он один. Совсем близко в исступлении металась женщина, испытывающая те же страдания.

Пронзенный невыносимой болью, юный маг с огромнейшим трудом заставил себя собрать мысли в голове и начать думать. Постепенно он приспосабливал сознание к реакции собственного тела на неизвестную атаку. В его разум начали проникать голоса, очень знакомые голоса, принадлежащие Оуэру и Фланволу:

– … ним случилось? – спрашивал один из них встревоженным тоном.

– Не только с мальчишкой, но и с мистиком то же самое, – вторил ему другой.

«Так вот чей крик я слышу рядом! Катарина?! С ней произошло то же самое? Что это значит?» – Реннет еще больше запутывался в собственных мыслях, пытаясь бороться с жаром раскаленных игл, втыкающихся в его череп. Мир вокруг начал вращаться с неимоверной силой, грозя выбросить юного мага в самые Небесные Сферы. Окружающие его голоса доносились словно издалека. Если так продолжиться, он вполне может потерять рассудок.

Юноша не мог оставить все как есть, не мог сейчас валяться на земле, крича словно ребенок, ужаленный ядовитой пчелой. Он понимал, что если не встанет, убьют всех, поэтому обратился к силе, что помогала ему выжить в самые трудные минуты жизни. Да, эта сила состояла из презрения к ничтожествам, страха, подлости, хитрости и коварства, из беспощадности и беспринципности – именно они все помогали ему достигнуть тех высот в магии, о которых другим оставалось лишь мечтать. Именно эти качества позволили ему убить врага в самой первой битве и не быть убитым самому. Сострадание, доброта, справедливость… Если считать с точки зрения справедливости, то за все содеянные им преступления Реннет без возражений должен лечь и умереть, но он этого делать не стал. Сейчас он заставил себя захлопнуть рот, рыча сквозь сжатые зубы, заставил подчинить скованное болью тело и поднять взгляд.

– Ч-что пр-роисх-ходит? – выжимая из себя слова, спросил он, пытаясь сконцентрировать взгляд на окружающих его лицах.