Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Катарина замерла. Зубы нервно стучали, но она заставила себя стоять неподвижно. Нельзя дать им лишить себя сознания. Тогда она точно не сможет выбраться. Нужно просто дождаться подходящего момента.
Но если спустится туда, то у нее и вовсе не будет шанса сбежать.
Катарина дышала так глубоко, что начала задыхаться.
Солдаты с фонарями первыми спустились вниз. Затем отец с Миленой и алхимик. Катарину снова потащили.
Каменные ступени осыпались от каждого шага. Крошка род ногами неприятно хрустела. От стен веяло сыростью и плесенью. Тошнотворный запах.
Спуск казался бесконечным. Зажатая между стражниками, Катарина с трудом переставляла ноги. Она не представляла, как выбраться отсюда.
Неожиданно спуск закончился. Алхимик зажег формулу, которая осветила длинный зал с удивительно высокими потолками. Колонны, которые обнимали крыльями птицы с вороньими мордами, поддерживали тонущие в темноте своды.
Но не на них Катарина смотрела с нескрываемым ужасом.
В центре пустого зала стоял длинный каменный стол, с которого свешивались толстые цепи с кандалами. Саркофаг для ритуалов Мертвой Алхимии. Несколько раз она читала о таких, но никогда не думала, что увидит своими глазами…
Милена, наверное, заметила ее взгляд, потому что легко подошла к саркофагу и ласково погладила его рукой.
— Сразу признала свое брачное ложе… сестренка? – Она зло рассмеялась.
Катарина не понимала, чем не угодила сестре. Милена могла жить своей жизнью, ей не приходилось изображать из себя мужчину и сидеть в затворничестве. У нее были все блага, доступные молодой богатой девушке.
Они даже не общались! И не потому, что Катарина не хотела. Наоборот, она пыталась подружиться с сестрой, но неизменно натыкалась на стену отчуждения и презрения. Милена всегда избегала ее и относилась так, будто Катарина была прокаженной. За что сестра ее так не любила, Катарина не понимала.
Но сейчас ей было на это плевать.
Жуткий стол с кандалами полностью завладел Катариной. Околдовал. Нет!.. По доброй воле она не ляжет на него!
Алхимик торопливо расставлял вокруг какие-то склянки, а Катарину потащили к алтарю.
Она начала всерьез вырываться.
Осознание того, что это конец, придало сил. Отчаяние выплеснулось наружу, заставляя сопротивляться двум сильным мужчинам.
Неожиданно перед ней оказался отец.
С размаху влепив ей ослепляющую пощечину, он рявкнул, брызгая слюной:
— Ничего с тобой не случится! Если все получится, получишь силу, о которой и не мечтал!
А если – нет? Что тогда? Она умрет? Все равно ведь давно должна была умереть. Так он думал?!
Щека горела от удара, во рту чувствовался привкус крови, но Катарина, как безумная, продолжала дергаться. Вдруг один из стражников поднял ее и швырнул на каменный алтарь. От удара головой перед глазами снова потемнело. Боль в затылке оказалась настолько сильной, что отозвалась эхом во всем теле.
Каким-то чудом Катарине удалось удержать ускользающее сознание.
Сквозь звон в ушах до нее долетел разъяренный голос отца:
— Осторожнее, ублюдок! Не убей его!
Катарина с трудом глотала сырой, пропахший гнилью воздух, пока чужие руки шарили по ее телу. Тяжелое холодное железо коснулось горла, и Катарина поняла, что ее шея оказалась закованной в толстый ошейник. Ноги грубо развели в стороны и тоже приковали к столу.
Нет! Нет-нет-нет! Ее жизнь не может закончиться именно так! Она ведь даже не жила! С рождения играла роль мальчика и скрывалась в дальних покоях. Каждый шаг делала с разрешения отца. А теперь с ней хотят сотворить… что-то ужасное!
Это даже не смерть – это гораздо хуже! Зачем приковывать ее к столу?
Кажется из глаз потекли слезы, потому что кожа ощутила горячую влагу, а зрение размылось еще больше.
Заклинание! Нужно какое-то заклинание… Отцу алхимия не поддавалась, как бы он ни пытался освоить хотя бы азы. Милена вообще ничем подобным не интересовалась. А алхимик… Возможно, с ним ей удастся справиться. Но что делать с воинами?
Да какая разница? Главное – освободиться!
— Да начните уже наконец! – Голос Милены звучал где-то совсем близко. – Хватит дергаться! Если все получится, ничего с тобой не случится, а я стану следующей…
В ее голосе слушалось ненормальное предвкушение.
Катарина не выдержала и прохрипела:
— Так сама сюда ложись!..
Ногти сестры впились в щеки. Катарина застонала от боли – Милена сжимала ее челюсти, именно в том месте, куда ударил отец. Будто специально пыталась доставить ей бóльшее мучение.
— Рот решила свой открыть? Хочешь все веселье проваляться без сознания? Жаль, нельзя тебя прибить. – Она замахнулась кулаком и рассмеялась, когда Катарина безуспешно попыталась отстраниться от удара.
Металлический обруч больно впился в шею, едва ли не перерубая ее.
— В этот раз все должно получиться. – Это отец нависал над алхимиком, пока тот возился с какими-то пробирками. Заметив, что Катарина смотрит на него, он подошел и положил холодную ладонь ей на лоб: – Не переживай… сынок… Все получится. Я бы не привел тебя сюда, если бы не был уверен в успехе. Двадцать лет экспериментов… Не бойся – ты получишь великую силу. Я бы мог попробовать на ком-то другом, но… зачем мы будем делиться, такой властью с чужаком, верно? А когда все закончится, мы проделаем то же самое с Миленой. Видишь, она совсем не боится?
Этот притворно заботливый тон разозлил Катарину настолько, что она даже перестала бояться.
С трудом она ответила отцу:
— Так почему бы не попробовать на ней сразу?
Граф развел руки:
— Я допускаю, что… не все может пройти гладко…
Ясно. Он просто не хотел рисковать любимой дочерью. А она, Катарина?! Как же она?!
Видимо, отец что-то заметил в ее взгляде, потому что спокойно добавил:
— Ты не должен был жить. Любой здравомыслящий отец убил бы тебя сразу же после рождения. Но я сохранил тебе жизнь. Более того, обеспечил тебя всем, что только может быть у богатого юноши. Выполнял все твои капризы, устроил в Медицинскую Академию, позволил изучать алхимию. Привозил книги, каких нет даже у короля. Теперь ты должен отплатить за мою доброту.
Отплатить? Отплатить собственному
