И снова он не упустил случая смутить меня двусмысленными фразами. Только добился совершенно другой реакции.

Я резко окаменела. По телу прошел холод, а перед глазами замелькали воспоминания.

Пронзенный стрелой Лидер, громко скуля, падает на землю. Легенда вылетает из укрытия и скорбно опускается у неподвижного тела. Легенда исчезает во тьме леса, ее округлый живот покачивается в такт шагам. Она исчезает одна. Уходит без человека, к которому привыкла, и без отца будущих волчат.

Насторожившись моим молчанием, Николас привстал на локте и вытянул шею, чтобы заглянуть мне в лицо.

– Что с тобой? Я что-то не так сказал?

– Лидер, – прошептала я.

Николас застыл, так и нависая надо мной. Он сосредоточенно смотрел куда-то вниз, явно пытаясь вытащить что-то из сундуков памяти.

– Тот черный волк? – догадался он.

Я кивнула с грустной улыбкой. Холод внутри немного оттаял при мысли о том, что Ник помнит.

– Кто теперь защищает стаю… – Мой голос предательски дрогнул.

– Когда один вождь уходит, на его место приходит другой, – произнес Ник. – Они справятся.

Я вздохнула, ничего не ответив. Мне так хотелось верить в эти слова!

– Ты скучаешь по ним, – вдруг негромко сказал Ник.

– Ты не представляешь, как сильно. – Я прикрыла глаза.

Николас наклонился и потерся лбом о мое плечо, скрытое рубахой.

– Хочешь, навестим их, как только все это закончится?

Погрузившись в свои мысли, я не сразу расслышала его вопрос. Некоторое время лежала неподвижно, боясь, что мне все послышалось. А потом резко перевернулась на другой бок и приподнялась.

– Что?! – Голос надломился. В горле встал ком, сонливость как рукой сняло, и мною овладело такое возбуждение, что я готова была хоть сейчас взобраться на лошадь и поскакать в лес. – Правда?

Ник молча кивнул, глядя мне прямо в глаза.

– Да! Да! Да! – закричала я, позабыв о том, что внизу спит семья вождя, и бросилась Николасу на шею. Он охнул и сдавленно кашлянул, когда мои руки сжались слишком сильно, но его лицо светилось от улыбки.

– Значит, решено.

Когда мы уже умиротворенно грелись в объятиях друг друга, у меня в голове возник вопрос, не дающий мне покоя долгое время. Я пыталась было его игнорировать, но понимала, что не засну, пока не узнаю ответ.

– Ник? – нерешительно позвала я.

– М-м? – мгновенно откликнулся он, когда звук собственного имени выдернул его из дремы.

– Ты бы правда отправил к волкам лучников, если бы я тогда не поехала с тобой?

Он досадливо вздохнул.

– Конечно, нет. Но мне нужно было найти способ усмирить сбежавшую дикарку.

– Это я-то дикарка? – Я повернулась к нему, не зная, веселиться мне или оскорбиться.

– Ты укусила Дритана и сбежала в лес. – Он приподнял бровь.

Я хмыкнула.

– Может, я просто хотела, чтобы ты за мной побегал.

Николас ухмыльнулся, подаваясь вперед.

– Да-а, Кезро знатно повеселились, когда сын вождя вражеского клана прямо посреди разговора сорвался с места и помчался мимо них за сбежавшей рабыней, – лукаво протянул он.

Я расхохоталась, впервые увидев эту ситуацию с такой стороны. Мой смех заглушили горячие губы, не справившиеся с искушением.

Глава 27

Фрейя

Следующие пять дней пролетели как одно мгновение.

С Николасом мы почти не проводили времени вдвоем, сваливаясь от усталости после заката. Однако даже его незримое присутствие придавало мне сил и не позволяло страхам и отчаянию взять верх над холодной решимостью. Я знала: теперь, что бы ни ждало меня впереди, я встречу это не одна. И за последние месяцы я поняла, как ценен этот дар. Даже буря, вырывающая из земли деревья с корнями и разверзающая небеса, не способна пошатнуть человека, которого подпирают со всех сторон надежные плечи.

Несмотря на идущую полным ходом подготовку к войне, мне удавалось отбирать у времени кусочки мира. Каждое утро, приближающее роковой день, каким бы суматошным оно ни было, начиналось с прикосновения к счастью. Разлепляя тяжелые веки, я неизменно видела рядом сиреневые веточки лаванды, ярко-розовые бутоны кипрея или белые лепестки ромашек.

Николас, как и следовало ожидать, приказ отца проигнорировал, хоть и не полностью. Он в самом деле возвращался домой к закату, но вот уходил по-прежнему с рассветом, из-за чего снова однажды повздорил с Аяном. В тот раз вождю пришлось сдаться и пойти на компромисс.

Приготовления и правда требовали много внимания и усилий. Просыпалась я обычно в одиночестве, но знаки внимания скрашивали его, хоть я и пыталась намекнуть Нику, что не обязательно вставать еще раньше, чтобы нарвать мне свежих цветов. Вот только мои намеки предпочли не замечать.

Наша излюбленная с Даменом поляна для поединков стала моим постоянным пристанищем в последние дни. Некогда высокая трава была безжалостно притоптана, образовав удобную для тренировок площадку. Мои ладони загрубели, мышцы стали крепче и практически вернулись в былую форму, а боевые навыки заметно отточились. Как бы хорошо ни владел оружием мой брат, отец слишком рано ушел из жизни, чтобы обучить его искусству войны, а Теодену никогда не приходилось сражаться самому. Так что мне было что перенять у воинов Этна, дополнив те знания, которые дал мне когда-то брат. И было чем поделиться с другими.

Николас прислушался к моим словам и вложил в руки женщин оружие. Большинство из них выглядели решительно с деревянными мечами и луками, ведь они помнили, как дорого однажды обошлось им бессилие. Теперь, помимо своих тренировок и коротких мгновений обучения Арьи, я показывала им простые приемы, прекрасно понимая, что за такой короткий срок клинки не сделают из них настоящих воинов. Однако они закалят их сердца, придав уверенности в нужный момент.

К моему удивлению, особым рвением отличились подруги Марны. Очевидно, они до сих пор находились под впечатлением от лицезрения лежащей в крови девушки. Сама Марна по-прежнему проводила почти все время в постели, с трудом становясь на ноги. Я часто замечала на себе ее задумчивый взгляд, когда она выходила на крыльцо, чтобы погреться под лучами солнца. С того дня, как помогала Делии с лечением ее ужасной раны, мы ни разу не разговаривали. Вряд ли мы когда-нибудь станем подругами, но между нами, по крайней мере, установилось некое подобие перемирия. Но я видела уважение в ее глазах, и мне было достаточно этого.

С кем мы по-настоящему успели сдружиться за удивительно короткое время, так это с Кодой. Она с радостью и рвением отплачивала за свое спасение, помогая всем, чем могла, пока пожилые женщины, как и