себя и отвлечь внимание агента. Глядишь, потом ей и вовсе будет не до нас с Анри. Главное, не помереть на «стрелке» — ганфайтер из меня тот еще, блин.

— Бог мой! — возопил Пинкер, едва ворочая языком. — Кассандра, девочка моя! Что случилось?

— Этот сибирский холоп посмел оскорбить Штаты! Или он соглашается на дуэль — или я убью его на месте!

— Мисс… — начал Михаил, но агент жестом велела ему заткнуться.

— Так что выбираешь, русский? Так ли быстр твой «кольт», как язык?

— Быть может, он просто извиниться? — с тревогой произнесла Анри.

— Извиниться? — агент хохотнула. — Пусть встанет на колени и расцелует мои туфли! Тогда, быть может, я подумаю.

— Семен… — к удивлению, за меня вступилась даже Мария.

— Наша традиция — проливать кровь врагов, а не склоняться пред ними, — твердо сказал я, не сводя взгляда с мечущих молнии карих глаз. — Ты бросила вызов — значит, право выбирать оружие за мной. И я хочу, чтобы поединок прошел по обычаям моей страны, а не Дикого Запада. Принесите дуэльные пистолеты. Стреляемся с двадцати шагов.

— Вот и повеселились, — прошептала блондинка.

— А мне такие развлечения по нраву, — Роджер подозвал горничную, вручил ей поднос и поставил на него еды и вина. — Идемте на улицу. Здесь мало места, а горелый манород жутко пахнет — например, бесцельным расходом бесценного манорода.

Толстяк захохотал и как ни в чем не бывало вышел на крыльцо. Туда вынесли кресло и зонт, а две служанки принялись обмахивать инспектора веерами — ну чисто рабовладелец на плантации.

У Михаила же, как и у любого уважающего себя дворянина, нашлись дульнозарядные колесцовые пистолеты времен Пушкина и Лермонтова.

И эти древние украшенные золотом красавцы — мой единственный шанс если не на победу, то хотя бы на выживание. Пытаться стреляться по-ковбойски с агентом — чистое самоубийство, меня нашпигуют свинцом прежде, чем коснусь рукоятки.

А так и спешить не надо, и стволы косые, и пуля всего одна — глядишь, пронесет. А если совсем уж наглеть и фантазировать, то чертова гестаповка может и вовсе сдохнуть, чем избавит нас от целого вороха проблем.

Правда, без нее не узнать секрет реактора, но лучше уж с этим повременить, чем обречь на дознания и чистки всю колонию. С другой стороны, подчиненная Кассандра сдаст своих соглядатаев, а через них можно вскрыть всю сеть американских «ждунов».

Да и скопировать у нее допросное заклинание весьма полезно, так что, похоже, придется поддаться, пусть и с бо́льшим риском для жизни.

Хотя, с учетом волшебной медицины, не случится ничего особо страшного, если пальнуть этой овце в живот. Так что стрелять наповал не стоит, а вот тяжело ранить — за милую душу, заслужила.

Михаил собственноручно зарядил пистолеты. Мы взяли их, встали спиной к спине посреди площади — так, чтобы не попасть в зрителей — и взвели курки. По команде князя отмерили каждый по десять шагов и крутанулись на пятках, держа дула вверх.

Украдкой посмотрел на крыльцо — Анри дрожащими пальцами теребила платочек, Мария таращилась с таким видом, точно я задрал ей подол у всех на виду.

Но эта злоба была вызвана не столько моим упрямством, сколько тем, что оно заставило девушку волноваться — не за меня, я ей до лампочки, а за город и семью. Ну, милая, что поделать — нельзя пожарить яичницу, не разбив яиц.

— Начинаем? — хмуро пробасил великан.

— Да.

— Off course.

— Готовься!

Мы замерли, не сводя друг с друга напряженных взоров. Кассандра стояла вполоборота с заведенной за спину рукой и зловеще улыбалась, предвкушая скорую победу.

— Целься!

Мы опустили пистолеты. Издалека видно плохо, но агент явно метила в грудь, я же навелся в район паха, чтобы отдача подбросила свинцовый шарик до пупка.

— Пли!

Глава 30

Выстрелы грянули одновременно.

Из пистолей вырвались струи синего дыма, а затем в грудь словно ударил невидимый боксер. Я рухнул навзничь, как машиной сбитый, боль кипятком разлилась по телу, а голова пошла кругом.

— Семен! — услышал перепуганный визг Анри, прежде чем отключиться.

И радовало лишь то, что американка тоже рухнула на землю. Сознание потухло, а спустя какое-то время по глазам ударил золотой луч.

Я увидел склонившуюся надо мной женщину в белой робе и капюшоне — она водила над раной сияющими ладонями, попутно споря с князем:

— Одной магией тут не поможешь! Пуля пробила ребра, а осколки остановились очень близко от сердца. У госпожи агента свинец застрял в кишках — без операции не вытащить. Все, что я могу — остановить кровь и стабилизировать состояние. Дальше — работа хирургов.

— Не хватало еще, чтобы мисс Джонс трогали ваши коновалы! — окрысился Пинкер. — Несите ее в наш лазарет. Корабельные доктора знают свое дело.

Морпехи положили рядом со мной носилки, на что Роджер проворчал:

— Этого не трогать. Пусть его местные знахари лечат.

— Инспектор! — возмутился Михаил. — Семен — мой родственник!

— Вот и займитесь им. Для русских на моем корвете — только трюм и карцер.

Меня переложили на брезент, и очень скоро я заснул под мерное покачивание при переноске. Очнулся под вечер — закатное солнце заливало палату багряным янтарем.

В плетеном кресле у окна сидела Мария и тихонько спала.

Но стоило скрипнуть пружинам, как девушка вздрогнула, обернулась и учинила разнос, не особо стесняясь в выражениях:

— Что это за выходки, твою мать⁈ Перестрелка — это обязательная часть соблазнения, или я чего-то не понимаю в твоей сраной магии?

— У Джонс — резист к ментальным атакам.

— Ты на каком языке сейчас