– Хорошо, – ответила я. – Спрашивай.

– Кто такая «К»?

Райан извлек из кармана сложенный вдвое листок, в котором я узнала записку, толкнувшую меня к чердаку. Не знаю, на что я рассчитывала. Что он не узнает?

– Я не знаю, кто это. Раньше так подписывалась Ким, когда играла с нами. Но Ким в лечебнице. По крайней мере, я в это верю. «К» не раз помогала скрыться от Лавреско. Я верила этим письмам. Похоже, на это и был расчет.

От переизбытка эмоций я вскочила и прошлась от кровати до двери. Потом поняла, что все еще обнажена, и быстро схватила платье.

– Не надо, – улыбнулся Райан, – ты скрашиваешь мое существование таким видом.

– Я думаю, «К» была в доме. Она выпустила Жизель, чтобы привлечь мое внимание к чердаку. А потом подкинула письмо с ключом и намекнула, что за дверью разгадки, которые мне так нужны. Может, это сама Вероника. Может, Ким сбежала. А может, кто-то третий, кто преследует собственные цели. Знаешь, я тут подумала вот о чем. Наши отцы использовали наработки Конрада Кордеро, из-за чего пострадали Ким и Жизель. Вряд ли это ритуалы, направленные на благо человечества. Нам все равно нужно найти дневник, пока до него не добрались… Стой!

Райан нахмурился, а у меня возбужденно забилось сердце.

– Белами! Он держал книжный магазин, там была целая куча антикварной литературы! Герберт постоянно покупает там для Кортни подарки. К Белами везли редкие экземпляры со всего мира. Может, «Дора Заката» искали дневник Конрада? И поэтому напали на Белами? А сейчас ищут Стеллу не потому что она свидетель, а потому что может знать, где отец хранит ценные экземпляры!

– Звучит логично, хотя я не понимаю, зачем «Дора Заката» охотятся за дневниками твоего предка.

– Орден менталистов? За дневниками величайшего менталиста в истории? Все сходится, Райан. Вмешательство в разум опасно. Они экспериментировали с ментальной магией на Ким и Жизель. Но что-то пошло не так. Ким отравила отца, а перед смертью он спрятал дневники. Или продал их, не знаю… Когда «Дора Заката» послали Лавреско искать дневники, она раскопала историю о соглашении отца с Белами. И решила, что речь идет о продаже дневников. Она ведь не знала…

Я прикусила язык. То соглашение касалось Стеллы. Я отдала ее в приемную семью, не зная, что спустя годы это их и убьет.

– Надо найти записи. Только так мы поймаем Веронику и остальных. Только так защитим Стеллу.

– Да, – Райан кивнул, – ты права. Завтра я возьму разрешение на работу в Хейзенвилле, скажу, что расследование убийства Чарлинг и Палмер привело меня туда. Обыщем дом, магазин Белами, поищем зацепки. Если Веронике тоже нужен дневник, она появится. После похорон сразу уедем.

Он вздохнул, убрав с моего лица прядь волос.

– Я рад, что ты не пострадала.

– Нам надо поговорить, – с трудом произнесла я. – О том, что… о чем мы говорили вечером.

– Я устал, Кайли. Сначала общался с детективами, потом сидел возле тебя и пил, а потом еще и писал списки приглашенных – и кто только придумал превращать похороны в светское мероприятие? Потом плюнул и написал всем, что похороны пройдут в тесном кругу, но семья благодарит за соболезнования. Давай отложим выяснение отношений до завтра. А лучше до того момента, как все закончится.

– Хорошо.

Мы замолчали, а я лихорадочно размышляла, уйти мне в старые апартаменты или остаться здесь. Оставаться одной в темном холодном доме не хотелось. Провести ночь рядом с ним – резать по живому.

Райан сам решил мою дилемму, склонившись и начав покрывать осторожными поцелуями шею и плечо. Я замерла, прислушиваясь к ощущениям. Здравый смысл начисто отключился, а пережитое напряжение дало о себе знать в самый неожиданный момент. Я почувствовала, как под осторожными прикосновениями таю, расслабляюсь и окончательно теряю способность сопротивляться чарам этого мужчины.

Наши губы встретились в медленном и волнующем поцелуе. Пальцы скользили по ключице, неспешно лаская кожу, от прикосновений распространялись волны тепла, а низ живота приятно свело, напомнив вдруг о давно забытых ощущениях юности. Я чувствовала, как выпрыгивает из груди сердце. Райан обвел указательным пальцем затвердевший сосок, склонился и втянул губами. У меня вырвался короткий стон.

– Тебе не кажется, – с трудом произнесла я, – что сейчас не лучшее время для этого?

– Потом ты снова сбежишь, – ответил он, возвращаясь к губам.

Платье, которое я все же натянула, но не успела зашнуровать, оказалось на полу, а я – на постели, среди вороха подушек. Райан перенес часть веса на руки, его глаза блестели в слабом свете единственной свечи. Мы целовались как безумные, и каждому было ясно, что теперь уже дойдем до конца.

Я с удовольствием гладила его спину, плечи, наслаждалась ощущением прикосновения к горячей коже, к рельефным мышцам тренированного тела. Кажется, Райан тянулся к ласке не меньше меня.

– Я потратил много лет на то, чтобы убедить себя в равнодушии к тебе. А рухнуло все в один миг.

Он прикасался взглядом, неспешно рассматривая меня, и я вдруг испугалась, что из привлекающей юностью девчонки превратилась в обычную, ничем не примечательную женщину. С неровно покрашенными волосами и усталым взглядом.

– Помнишь нашу последнюю ночь перед тем, как я уехал?

– Да. Мы улизнули в домик у озера. Хотели искупаться и пожарить зефир, но пошел жуткий дождь. Пришлось спрятаться внутри. Мы не могли разжечь камин, папа узнал бы, что кто-то был в доме. И грелись в постели до тех пор, пока не уснули. Стемнело, пришлось бежать домой. Кортни прикрыла меня, сказав, что я писала за нее доклад в школе. Ей сильно влетело.

– Мне следовало тебя увезти. Прости, Кайли, я пытаюсь придумать себе оправдание, но его нет. Я действительно тебя предал.

– У тебя есть шанс исправиться. – Я снова потянулась к его губам.

Заглушить обиду желанием, страх – нежностью, злость – наслаждением. Не такой уж плохой способ пережить то, что с нами происходит. Хотя и не самый лучший. Я лгу ему о Стелле. А Райан определенно не из тех, кто женится на первой подружке, даже из жалости.

Я чувствовала его возбуждение и нетерпение, но Райан не переходил к главному, только дразнил до тех пор, пока я не хныкнула, не в силах сдерживать желание. С самодовольной и немного торжествующей улыбкой он поднялся, чтобы снять штаны, и я увидела, что на повязке выступила кровь.

– Райан! Ты вообще следишь за раной?

До него не сразу дошло, что секс отменяется, а когда я сползла с кровати и направилась одеваться, он скорчил такое обиженное лицо, что я не выдержала и рассмеялась.

– Кайла! Ты не можешь вот так…

– Швы разошлись! Ты вообще хоть немного думаешь о здоровье? А лекарства? Ты накладывал мазь? Боги, и на этого человека я потратила лучшие незаконные цветы его сада!

В ответ мне подарили виноватый взгляд.