числа оставшихся в 1920 году полк узнает о смерти двоих, судьба остальных неизвестна). Офицеры Московской группы поступают аналогично Петроградской, после крушения крупного антибольшевистского заговора, в котором все офицеры полка, бывшие в Москве, принимали участие. В течение сентября большинство офицеров, выбравшихся из Совдепии на Украину, собираются в Киеве. Разобравшись в обстановке, узнав о существовании целого ряда антибольшевистских армий: Добровольческой, Южной, Астраханской, Украинской и Донской, получив сведения об их организации, девизах и условиях формирования, большинство офицеров на предварительных совещаниях при оживленном обмене мнений приходят к заключению о необходимости принять активное участие в вооруженной борьбе с большевиками.

1 октября нового стиля в здании клуба кадровых офицеров происходит общее собрание, на котором присутствуют: полковники Данилов, барон Таубе, Соколов, ротмистры князь Урусов, фон Баумгартен 1-й, барон Кнорринг[370], штабс-ротмистры Третьяков, Поливанов, Дараган, Одинцов, Полянский, поручик Веселовский и корнет Стаценко. После долгих дебатов большинством голосов (11 против 2, ротмистра князя Урусова и барона Кнорринга) выносится постановление о начале формирования полка. О вынесенном постановлении офицерам, не присутствовавшим на собрании, сообщается письменно.

Как поется в полковой песне о начале формирования полка: «Долго спорили о том, где мы кровь свою прольем», пока пришли к заключению, по выяснении всех данных «за» и «против» каждой армии, что наиболее подходящими являются для нас Донская и Добровольческая, особенно последняя, бывшая в то время единственной в России носительницей национальной русской идеи. Для детального выяснения вопроса о формировании были командированы, на Дон к генералу Свечину[371] и Краснову[372] и в Екатеринодар к генералу Алексееву[373], полковник Данилов и штабс-ротмистр Одинцов. С результатами переговоров штабс-ротмистр Одинцов должен был вернуться в Киев и доложить о них офицерам. В средних числах октября нового стиля прибыл штабс-ротмистр Одинцов и на общем собрании выяснилась следующая картина: в Донской армии имеется из частей гвардии, кроме лейб-гвардии Атаманского[374] и лейб-гвардии Казачьего[375], только один Финляндский полк (не под своим названием). Со стороны донского командования полное желание идти навстречу формированию полка.

Генерал Краснов предложил доставить людей и лошадей, снаряжение и обмундирование в количестве, необходимом для немедленного формирования полка. В Добровольческой армии предполагается к формированию Сводно-гвардейский полк из офицеров гвардейской пехоты, в состав которого войдут «ячейки» почти всех гвардейских полков. Наличие в рядах армии офицеров полка: ротмистра Апрелева[376], штабс-ротмистров Гончаренко и Энгельгардта, перспективы, на которые указывал полковник Кутепов, – все это способствовало окончательному решению начать формирование полка в Добровольческой армии, несмотря на те тяжелые условия, в которых она находилась в сравнении с другими армиями, и несмотря на большие материальные преимущества, связанные с созданием полка в Донской армии при вполне благожелательном отношении атамана Краснова.

Новороссийский период

(октябрь—ноябрь 1918 года)

К концу октября 1918 года в Добровольческой армии распоряжением высшего командования был сформирован Сводно-гвардейский полк. В этот полк вступили и некоторые офицеры гвардейской кавалерии, образовавшие при полку команду конных разведчиков, начальником коей был штабс-ротмистр князь Черкасский (Кирасирского Его Величества полка). Большая часть гвардейской кавалерии (главным образом конногренадеры и уланы Его Величества) состояла в Запасном кавалерийском полку полковника Гершельмана[377] и часть (кавалергарды и Конная гвардия) – в Черкесской конной дивизии[378]. Формирование кирасир Ее Величества представилось наиболее удобным начать при Сводно-гвардейском полку, куда первыми прибыли полковник барон Таубе, ротмистр фон Баумгартен, штабс-ротмистр Одинцов, поручик Кожин и корнет Литвинов. Команда конных разведчиков была развернута в эскадрон, командиром которого, приказом по полку от 24 октября, был назначен полковник Данилов. В начале ноября прибыли штабс-ротмистры Поливанов, Полянский, фон Баумгартен 2-й[379], Рубец, Похвиснев и Дерюжинский, поручик Веселовский и бывший офицер полка, состоявший в запасе, поручик Деконский; кроме того, переходят из Запасного кавалерийского полка находившиеся там с августа 1918 года штабс-ротмистры Гончаренко и Энгельгардт, зачисляется в списки и находится в постоянной командировке в штабе армии полковник Апрелев, прикомандирован прапорщик Литвинов 2-й. Прибывают первые добровольцы: вольноопределяющийся Николай Николаев, юнкера кавалерийских училищ Беляев, Кашин[380] и Сементовский[381], коренные кирасиры старого полка трубач Павел Иванов и писарь Леонид Холодненко, много других добровольцев – подпрапорщик Яков Аборнев, унтер-офицер Василий Чесновский (первый и второй вахмистры 1-го эскадрона, оба впоследствии убиты), Николай Бабаченко (впоследствии вахмистр нестроевой команды), три брата Булгаковы – Алексей, Гавриил и Михаил, Леонид Ира[382], Донат Кунле, Иван Грузинский и другие и несколько мобилизованных.

По существовавшему в Сводно-гвардейском полку правилу официальное формирование возрождающихся частей допускалось лишь при наличии 14 офицеров конного полка, так что формирование кирасир Ее Величества являлось возможным в виде выделения их на первое время в отдельный эскадрон. Утверждение этого состоялось 14 ноября – в день рождения Августейшего шефа полка. В ответ на всеподданнейшее поздравление кирасир, посланное Ее Величеству к этому дню, полковнику Данилову была доставлена женщиной-добровольцем Собственноручно написанная шефом телеграмма с благословением служения Родине.

Таким образом, в день рождения своего Августейшего шефа кирасиры Ее Величества снова получили возможность служить Родине под своим старым именем, явившимся как бы символом тех задач, которые они свято хранили в своих сердцах. К этому дню в эскадроне числилось 16 офицеров и 27 кирасир, и полк явился первым из полков гвардейской кавалерии, возродившим свое имя в Добровольческой армии и положившим начало формированиям остальных полков гвардейской кавалерии.

13 ноября, ввиду прибытия в город Новороссийск эскадры союзников, часть офицеров была командирована состоять при иностранных офицерах в дни чествования их в Новороссийске и Екатеринодаре.

17 ноября Сводно-гвардейский полк, до сего времени формировавшийся в Новороссийске, неожиданно был отправлен на Ставропольский фронт, штаб полка и эскадроны конных разведчиков и кирасир Ее Величества, под командой полковника Данилова, расположились в городе Ставрополе. Пребывание там оказалось непродолжительным, и в начале декабря полк вернулся обратно в Новороссийск, куда к этому времени прибыли еще штабс-ротмистр Сахаров со своим денщиком, старым кирасиром Вощиною, и корнет Кисель-Загорянский. С начала декабря дальнейшее прибытие офицеров в Добровольческую армию прекратилось. Малороссия, объятая вихрем беспорядков после падения гетмана и ухода германских войск, явилась препятствием для проезда на Кубань. Видя поэтому невозможность дальнейшего прибытия офицеров и связанного с этим разворачивания, кирасирам Ее Величества пришлось временно отказаться от идеи самостоятельного сформирования своего полка, и 6 декабря, по инициативе полковника Данилова, согласно постановлению бывшего накануне общего собрания офицеров, состоялось соглашение со старшими представителями других полков 1-й гвардейской Кавалерийской дивизии полковником Коссиковским (Кавалергардского полка) и штабс-ротмистром фон Виком (Кирасирского Его Величества полка) о формировании Сводного полка Кирасирской дивизии, о чем несколько