защищающие от стихий, — пояснил Крюк, показывая на свою обувь. — Очень многие ремесленники научились накладывать этот эффект. И он пока что самый полезный.

«И мои ботинки цепкости, видимо, теперь ничего особенного из себя не представляют,» — подумал Светлов.

В определенный момент рейд застыл, будто наткнулся на невидимую преграду. Когда поток входящих бойцов превратился в небольшой ручей, лавовый город затрясся. Магма взлетела вверх, погребая под собой тысячи человек.

— Ещё плюс два процента, — сказал Бор. — Даже лучше, чем мы рассчитывали!

— Анархисты, кстати, не передумали насчет Харрисона? — спросил защитник.

— Нет. У нас с законниками сейчас мир, — локационный аналитик посмотрел на человека, стоящего рядом. — И новой войны нам не надо.

— Не надо! — подтвердил незнакомец с погонами. — И Тучника тоже развоплотим. Он сейчас слаб по сравнению с основным народом, но у него осталось много последователь. Так что Бор прав. Войны нам не надо. Да и наше поселение превращается чуть ли не в главный человеческий центр. Какое у нас сейчас население? Миллионов семь?

— Шесть девятьсот, — поправил Праесидиум. — Ты четвертую волну пришлых пропустил что ли?

— Кто такие пришлые? — спросил Олег.

— Непонятные существа, — встрял Арсений. — На слендерменов похожи. Метра три ростом. Без лиц. Непонятно, где у них перед, а где зад. Ты же должен был видеть две предыдущие волны.

«Блин, точно! Что-то я запамятовал, — подумал Светлов. — После Мглы они мне встречали. А когда я был в подземелье, была и вторая волна. Чувствую, я очень много пропустил».

— Подождите, — сказал отсекатель, — если население семь миллионов человек, а оплот всего один, то как тогда все в него проходят?

— В Берёзовый-то? — спросил один из ремесленников. — Так стражей там много стало. И место там странное. Теперь нужно всего час отстоять в очереди. Я слышал — не знаю, байка это или нет — но два дня назад там одновременно было около миллиона человек. Выверт системы. И при этом всегда только одна очередь. Вообще не представляю, как это всё работает.

— Объяснение всегда есть, — пробурчал Весельчак, смотря Гравицапе в глаза.

— А ты разговорчивым стал, — усмехнулся защитник. — Раньше и слова от тебя не дождаться было. Кстати, у меня для тебя хорошие новости. Мёбиус снял вассалитет с твоей ненаглядной. И лицо тебе подправили, так что снова можете быть вместе. Но только после зачистки этой локации. Ты мне ещё тут понадобишься.

— Но лучше всех устроился Блейк, — сказал ремесленник, кивая на Тромба. — И оплот рядом, и локация открытого типа, и подземелье, и данж. И мифическое дуэльное пространство у него. Да ещё на их территории все мастера и торговцы собрались.

— Это да, — подтвердил тоталитарист. — И ведь он со всеми смог договориться. Теперь он полностью неприкасаемый. И людей у него уже столько, что может всё поселение захватить. Не сразу, конечно, но сможет. И ещё вассалов не набирает. Я думаю, что он бесклассовый.

— Тоже мне, открыл Америку, — усмехнулся стоящий позади Олега анархист. — Про это уже все в курсе. Но никто не жалуется. Никто ведь не хочет просто так идти в вассалы. А у ордена есть хотя бы иллюзия свободы.

Праесидиум слегка толкнул Светлова и незаметно передал ему записку. Олег, будто студент, прячущий шпаргалку, заглянул в неё: «За твою смерть назначена ОЧЕНЬ большая награда. Я рассказывал. Твои враги: тоталитаристы — 4шт. Анархисты — все, кроме Бора (7шт). Ремесленники — убей всех (они тут не нужны). Адепты ордена — все, кроме Тромба (12шт). Бесклассовые — на твоё усмотрение. Когда вычислишь всех и будешь готов действовать, подай знак. Я задам вопрос. Ты ответишь, что ноль. Разберешься».

«И как он это написать умудрился? — задумался отсекатель, неспешно обводя всех взглядом. Люди мирно продолжали общаться. — Что-то я забыл, что меня хотят убить. Надо бесклассовых убрать с зоны атаки. Нехорошо получится, если задену их. А лутеры? Кто из них? Почему на них нет меток?»

— Крюк, — обратился Олег, — твоим не надоело в закрытых шлемах быть? Вы можете постоять в сторонке, — он сделал выразительный взгляд, кивая на площадку в тридцати метрах, — и лицо солнышку подставить. Заодно и проверим теорию, правда ли, что бесклассовых везде подстерегают опасности.

— Эх, паря, ты уверен, что хочешь проверить это? — спросил Миха, вопросительно глядя на Светлова.

— Конечно, — подтвердил Олег. — Да и я вызываю чувство опасности. А когда вы рядом, это состояние у других усиливается. Так что не смущайте людей. Кстати, Арсений, твоя команда лутеров уже пополнилась? Все четверо с тобой?

Отсекатель почувствовал, как Праесидиум без слов общается со своей тульпой.

— Эй, анархист с не выговариваемым именем, который стоят рядом с Весельчаком, — крикнул защитник, — пойдешь ко мне в вассалы?

— Нет, — односложно ответил лутер с высоким показателем удачи.

— Очень жаль. Но ты подумай. Остальная команда как будто создана специально для тебя. Но всё-таки мне не хочется, — Арсений выделил это слово, — сейчас терять такого бойца. К тому же ты давно с нами и не знаешь всех раскладов, которые творятся в мире. И мы бы всё рассказали да показали. На эту тему потом поговорим. К тому же рейд снова скоро пойдет штурмовать стены. Не хочется пропустить этот момент. Все смотрите внимательно и не отвлекайтесь.

— Пойдем, мужики, — среагировал Крюк, кивая Лысому и остальным своим людям, — постоим в стороне. Не будем смущать общество.

«Вот ведь конспираторы,» — улыбнулся Олег. Он уже продумал все действия и движения. Активировался боевой транс, в перчатку перетекла мана. Когда бесклассовые отдалились, хозяин Гравицапы произнёс:

— Я прямо сейчас готов ринуться на помощь рейду! Тут скучно сидеть.

— Олег Андреевич Светлов, — официально и очень громко обратился Праесидиум, — не стоит рисковать. Твой класс отсекателя звучит, конечно, грозно, но смысла сейчас нет рисковать. Ты тут с первого дня и у тебя же с жизнями проблема. Сколько у тебя возрождений осталось?

— Ноль!

Олег заметил, что стоящие люди переглянулись. В руках бойцов, которые находились на холме, появлялись неизвестные артефакты и оружие. Светлов рванул вперед, разрубая за один удар несколько человек. Затем, активируя полет, переместился к другим людям и снёс их головы. По пути из Сплита он