— И что потом? — поинтересовался я.

— А потом ты отпустишь меня. — Леди Флоренс снова засмеялась.

Я развернул ее и подтолкнул вперед.

— Куда мы направляемся? — снова спросила она.

— В лагерь к Теналиону.

— Но почему, Джейсон? По какой причине? — взмолилась леди Флоренс.

— Он знает тебя, — сказал я, — и знает, что происходило в Вонде и его окрестностях. Он знает, например, что тебя добивались в качестве свободной спутницы многие богатые поклонники из Вонда, но ты считала себя слишком хорошей для них и всем отказала.

— О Джейсон! — воскликнула леди Флоренс.

Я толкнул ее вперед. Теперь она рыдала.

— Иди быстрее, — приказал я.

Она запнулась. Я посмотрел на небо, изучая его.

— Без сомнения, эти молодые люди, — заговорил я, — приглашенные на частную распродажу, будут бешено торговаться из-за тебя. Теналион наверняка получит хорошую цену, хотя ты и не тренирована.

— Ты не можешь продать меня! — плакала она. — Я не рабыня!

— Времена жестоки, леди Флоренс, — сказал я ей, — двигайся!

— Я не рабыня, — продолжала настаивать она, — ты сошел с ума, если думаешь, что можешь так просто продать меня.

— Посмотрим, — ответил я, — иди вперед.

Внезапно она обернулась и упала на колени на траву передо мной.

— Я знаю, что ты можешь продать меня. Но, пожалуйста, не делай этого!

— Почему?

— Я не рабыня! — Она всхлипывала.

— Горианцы думают, что в каждой женщине живет рабыня, — ответил я.

— Верни меня в Вонд, — молила леди Флоренс, — я дам тебе другую женщину, настоящую рабыню, которую ты можешь продать. Только отпусти меня!

— Ты думаешь, что сможешь найти для меня другую женщину? — не поверил я.

— Да, да!

— Есть одна девушка, которая меня интересует, — сказал я, — очевидно, одна из твоих собственных рабынь.

— Да? — с готовностью откликнулась она.

— Та, которую ты так благородно прислала, чтобы удовлетворить меня в темноте туннеля.

Леди Флоренс побледнела.

— Как я вспоминаю, у нее даже не было имени, — сказал я, — к ней обращались, если я правильно помню, «новая рабыня».

Моя бывшая хозяйка дрожала и боялась встретиться со мной взглядом.

— Она и в самом деле, наверное, была новой рабыней, — продолжал я. — У нее еще не было ни клейма, ни ошейника.

— Да, Джейсон, — прошептала леди Флоренс.

— Она была настоящей рабыней, как ты полагаешь? — спросил я ее.

— Да, — со злостью проговорила леди Флоренс, — она была настоящей рабыней!

— Ты можешь отдать ее мне?

— Нет, — ответила она, — нет.

— Почему?

— Я уже говорила тебе, — сказала леди Флоренс, — я продала ее! Я продала ее!

— Но ты сказала мне неправду, — проговорил я.

Она осторожно взглянула на меня.

— Откуда ты знаешь?

— Такие новости быстро распространяются в конюшнях, — объяснил я. — Если бы ты продала рабыню, я бы слышал об этом.

— Понимаю, — заметила леди Флоренс.

— Почему ты солгала?

— Я… я ревновала к ней, — сказала она, — я хотела, чтобы ты думал, что ее больше нет в имении.

— Но она все еще была в имении, не так ли?

— Да, ты прав.

— Что же с ней стало?

— Несомненно, ее захватили бандиты, когда ворвались в имение, — ответила она.

— Я так не думаю, — сказал я. — Я видел домашних рабынь и конюшенных девиц, привязанных к седлам разбойников, но все они мне знакомы. Там не было никакой новой рабыни.

— Я не знаю, что с ней стало! — прошептала, отвернувшись и дрожа, леди Флоренс.

— Но ты абсолютно уверена, что она была настоящей рабыней?

— О да, — уверила меня леди Флоренс, — та девица была настоящей рабыней.

— Ты бы сказала, она годится для ошейника?

— Да, Джейсон, — согласилась леди Флоренс.

— Интересно, увижу ли я когда-нибудь ее снова? — задумчиво произнес я.

— Ты бы никогда не узнал ее, если бы увидел, не так ли? — проговорила леди Флоренс — Ведь по моему приказу она служила тебе в полной темноте.

— Я мог бы ее узнать, — возразил я.

— Но как? — осторожно спросила леди Флоренс.

— По росту и весу, — сказал я, — она мало отличается от тебя.

Леди Флоренс сердито передернула плечами.

— Ее бедро было таким же гладким, как твое, — начал я, — и ее горло, как и твое, было свободно от жесткого ободка рабства. Без сомнения, отсутствие этих знаков необычно для рабыни.

— Да я просто не приказала надеть на нее ошейник и заклеймить, — объяснила леди Флоренс, — она была, в конце концов, новая рабыня.

— Но разве это не первое, что делают с женщиной, когда та становится рабыней? — поинтересовался я.

— Иногда, — пожала плечами леди Флоренс.

— Ее голос был похож на твой, — заметил я.

— На что ты намекаешь! — сердито потребовала ответа бывшая госпожа.

— А ее волосы, — проговорил я, — они были такие же, как твои?

— Нет, нет! Она была блондинка, чистая блондинка! — Леди Флоренс выпрямилась и улыбнулась.

— Значит, твои волосы совсем другие, — заговорил я.

— Да, — подтвердила она.

Я медленно подошел к леди Флоренс. Она, выпрямив спину, стояла на коленях.

— Твои волосы — золотисто-каштановые, — проговорил я.

— Да.

— Они довольно необычны, — заметил я.

— Мне нравятся мои волосы, — призналась она.

— И это понятно, — сказал я, — таким волосам станут завидовать многие рабыни.

— Ты не должен так говорить.

— Ты не знала, что каштановые волосы очень ценятся на невольничьих рынках?

— Я слышала об этом.

— Ой! — вскрикнула леди Флоренс, когда я дернул ее за волосы. Потом подошел к ней спереди и протянул прядь волос.

— Зачем ты сделал это? — спросила она.

— Это твои волосы? — не отвечая, задал я свой вопрос.

— Конечно. Зачем ты вырвал их у меня?

— Чтобы позже опознать тебя по ним, — объяснил я.

— Я не понимаю.

— Зачем ты солгала мне?