рядом с большим, шел территориализм. Выйдя из одного пункта — идеология Пинскера и Герцля, которые сначала не различали между Палестиной и другой свободной территорией для национального центра, — оба течения разошлись потом в разные стороны. Израиль Зангвиль и примкнувшая к нему группа делегатов на конгрессе 1905 года высту­пили из сионистской организации после того, как конгресс отверг идею устройства автономного центра вне Палестины. Это было ле­том того года, когда контрреволюционные погромы выгоняли из России десятки тысяч эмигрантов, скопившихся во всех гаванях Ев­ропы, ожидая отправки в Америку. Тут сама жизнь указала путь территориалистам: нужно направить этот непрерывный эмиграционный поток в какую-нибудь свободную колонию Великобритании или дру­гого государства и устроить там автономное еврейское общежитие с согласия суверенного государства. «Мы хотим, — говорил Зангвиль на конгрессе, — спасти десятки и сотни тысяч эмигрантов и утвер­дить их на собственной земле как организованное еврейское целое. Еврейская эмиграция — конкретный факт: сто тысяч человек еже­годно покидают Россию. Почему же они должны рассеяться и погло­щаться чужими цивилизациями, которые будут уродовать всю их духовную жизнь?» Исходя из этой идеи, Зангвиль в том же году ос­новал в Лондоне «Еврейскую территориалистскую организацию» (Jewish Territorial Organisation, сокращенно Ito). Программа ее гла­сила: «Цель наша — приобрести территорию на правах автономии для тех евреев, которые не могут или не хотят оставаться в странах, где они теперь живут. Для этого организация стремится вступить в сношения с правительствами, общественными и частными учрежде­ниями, которые могут и желают уступить евреям территорию, со­здать финансовые учреждения, переселенческие и трудовые бюро и прочие органы, необходимые для указанной цели». В Лондоне обра­зовался Главный совет организации под председательством Зангвиля; в состав его членов входили окулист Макс Мандельштам из Киева и адвокат Ясиновский из Варшавы, лондонский политик Люсьен Вольф, американские нотабли Сульцбергер и Шпильман. Избранная советом географическая комиссия занялась поисками территорий в различных частях света. В 1907 г. комиссия предста­вила созванной в Лондоне конференции территориалистов ряд проектов о колониях в Канаде, Аргентине, Австралии, Африке и Азии. В следующем году была отправлена экспедиция в Киренаику (Ливия в Северной Африке), где существовал еврейский центр еще в древности, но экспедиция вернулась с отрицательным отзы­вом об этой стране. Потом появился план колонизации турецкой провинции Месопотамии или Ирака, связанной с воспоминания­ми вавилонской эпохи еврейской истории; рассчитывали на согла­сие Турции, которая была заинтересована в том, чтобы колонизато­ры затратили большой капитал на орошение запущенной области. Увлекающийся Зангвиль рисовал картину будущей цветущей Месо­потамии, почву которой евреи сделают столь же плодородною, «как во времена патриархов и вавилонского Талмуда». Но скоро выясни­лось, что и это неосуществимая мечта.

Все эти неудачи заставили территориалистов перенести свою деятельность из области колонизации в область урегулирования эмиг­рации в главном ее течении — американском. Они задались целью отвлечь поток эмигрантов от Нью-Йорка и восточных штатов в ме­нее населенные западные и южные штаты. Для этого они организо­вали в больших портах Европы отправку переселенцев в юго-запад­ный американский порт Гальвестон, где особый комитет (Removal Office) размещал прибывших в соседних штатах и приискивал им работу. В Киеве образовалось под руководством Мандельштама Ев­рейское эмиграционное общество, которое занималось подбором эмигрантов и отправлением их по железной дороге до портов, отку­да океанские пароходы отходили на Гальвестон. То была практичес­кая работа, весьма важная в годы роста эмиграции, но она уже дале­ко отошла от первоначальной цели территориалистов, заключавшей­ся не в рассеянии, а в концентрации переселенческих масс на опреде­ленной автономной территории.

Последней попыткой осуществить первоначальную задачу партии был проект заселения евреями Анголы, большой португаль­ской колонии на побережье Западной Африки (1912). Португальское правительство было заинтересовано в осуществлении этого проек­та, ожидая от него промышленного оживления пустынного края, где на четыре миллиона туземцев-негров приходилось только около де­сяти тысяч европейцев. Лиссабонский парламент принял закон о колонизации евреев в Анголе на следующих условиях: каждому пе­реселенцу дается участок земли, размером до 250 гектаров, для обра­ботки или для промышленных целей, но колонист должен принять португальское подданство и усвоить португальский язык. Еврейское общество и пресса отнеслись недоверчиво к этому плану экзотичес­кой колонизации среди негров, в стране с нездоровым климатом, под защитою такого слабого государства, как Португальская республи­ка. Скоро толки об Анголе заглохли, а вместе с тем постепенно рас­палась и сама территориалистская организация, довольно силь­ная в своей основе, но слабая на вершине. Она имела большую массу членов в России и других странах, но во главе ее стояли люди с раз­нородными национально-политическими стремлениями, не спаянные той идеей автономизма и концентрации еврейских переселенческих масс, которая значилась в ее программе. Впрочем, главная причина неудачи заключалась не столько в лицах, сколько в крайней трудно­сти дела. Перемещение центров еврейства есть медленный исто­рический процесс, а не результат искусственно направленного дви­жения.

§ 49 Борьба идей на Западе

Национальное движение, всемирная организация сионистов и ее периодические конгрессы сблизили восток и запад Европы. Как в период просвещения Западная Европа влияла на Восточную, так те­перь ток национальной энергии шел от восточного еврейства к за­падному и вызывал здесь действие или противодействие. Между тем как в России и австрийской Польше национальная идеология уже завоевала себе твердые позиции, в Германии вокруг нее кипел партий­ный бой.

В начале XX века еще слышались голоса эпигонов прежнего поколения. Умерший в 1903 г. философ Мориц Лацарус (выше, § 2 и 6) оставил «завещание единоверцам», которое было опубликовано позже под заглавием: «Обновление еврейства» («Die Erneuerung des Judentums», ein Aufruf, 1909). В предисловии к этому маленькому трак­тату автор с горечью говорит, что не надеется найти отклик на свой призыв среди индифферентных современников на Западе и рассчи­тывает только на еврейство России и Америки. В чем же секрет «об­новления еврейства»? В освобождении чистой веры пророков от ига «Шулхан-аруха», т. е. в том, что повторялось давно реформистами XIX века. Видно, что автор «Этики иудаизма» болеет душой за воз­вышенную религию, засыпанную «мусором столетий», но не нахо­дит новых путей к ее очищению. На склоне лет, слыша гул освободи­тельного национального движения, он не догадывался, что именно оно несет с собой и для индивида свободу религиозной совести, что новые связи национальной культуры могут заменить пришедшую в ветхость ограду религиозных обрядов.

Другой либеральный философ, Герман Коген, тоже не сумел оценить новую стадию в эволюции еврейства и приходил в ужас от успехов сионизма и еврейской национальной идеологии вообще. Ослепленный германским культом государственности, он повторял свой принцип тождества нации и государства (выше, § 2) и видел в самом признании еврейства нацией преступление против