капсулу с таким названием м-м-м… употребил, скажем так, один мой знакомый. Судя по действию препарата, это действительно была “лэйла”. Как это можно объяснить?

Володин потер нос, чихнул и проворчал что-то насчет сквозняков. Хотя никакого сквозняка Боков не ощущал.

— Нет ничего проще, — хмуро сказал ученый. — За несколько месяцев до того, как все запасы “лэйлы” были уничтожены, со склада исчезло пять упаковок препарата. Что-то около 200 капсул. Судя по вашим вопросам, “лэйлу” использует “Капелла”? — в его голосе послышалось странное торжество.

Боков ощутил сильное разочарование. Отследить LEYLA-2 по такой ниточке просто невозможно. По закону подлости сработал самый “дохлый” вариант.

— Но может быть кто-то все же восстановил технологию? — спросил майор.

Ученый несколько презрительно ухмыльнулся.

— Даже кока-колу не смогли повторить в точности, а тут… нет, “Капелла”, да и не только она, конечно, многое отдала бы за рецепт “лэйлы”. Но для этого, кое-что нужно, — рот Володина искривился в странной усмешке.

— Что? — поспешно спросил Боков.

— Для этого надо уметь общаться с мертвыми.

* * *

Макс шел в абсолютной темноте, вцепившись в костлявые плечи Каэра. С первых же шагов ощутив потребность втянуть голову в плечи, Кретов так и поступил. Несколько раз споткнувшись о невидимые неровности на полу, он судорожно сглотнул, стараясь подавить тошноту. Запах мази, едкий и всепроникающий, все же не мог соперничать с тошнотворным духом смерти, который не растворялся даже в этом ледяном сумраке.

Максу было страшно. Страшно до колик. Его мысленному взгляду представлялись ряды прозекторских столов, с лежащими на них трупами. Он видел мертвые глаза, слепо уставившиеся в невидимый потолок, разрезанные животы с клочьями трупного мяса и ярко-белые обломки костей, торчащие из разорванных ран. Кретов видел себя, бредущего между разлагающимися телами, которые когда-то откликались на обычные человеческие имена.

“А если я сейчас споткнусь, то вполне могу полететь и упасть на что-нибудь холодное и скользкое. А потом я заору и не смогу остановиться.”

Клон замер. Послышался металлический лязг и мягкий шорох, словно на пол слетел большой лоскут материи. Макс услышал стук собственного сердца, бешено заметавшегося в груди, после слов Каэра:

— Это она.

Через секунду последовал приказ:

— Закрой глаза и сосредоточься. Предельная концентрация, Макс. На собственных чувствах и ощущениях.

Макс повиновался, стиснув зубы и ощущая соленый привкус пота, смешанного с мазью, медленно стекающей по губам на подбородок.

“Покупайте наш жидкий дезодорант! Лучшее средство от трупного запаха.”

— Смотри внимательно, — прошептал клон. — Любая деталь… Постарайся не пугаться.

Пальцы Каэра коснулись его век. Макс увидел нестерпимо яркое сияние огней, смешанных со странным нечеловеческим визгом. Разноцветный вихрь из стонов и боли рванулся ему в лицо. Кретов с трудом удержался чтобы не закричать, когда незримый пол треснул, выпуская на волю языки огня, обжигающего холодом вечной пустоты. Гигантская волна подхватила Макса и понесла прочь от земли, застилая тонущие в слезах глаза мириадами картин.

Поднимается занавес. Зал в полной темноте и лишь доски пола, неощутимые в танцевальном полете.

Синяя ленточка стекает с кресла. Страх перед большим и строгим человеком, с недобрым криком, вырывающий какой-то пузырек из детской руки.

Профессор Славин!

Отец! Тогда я была еще маленькой, а теперь меня…

Откуда-то с другой планеты пришел голос Каэра, расшвырявший видения во все стороны, как лоскутки старых платьев.

— Задавай вопрос! Быстрее, если не хочешь превратиться в растение. Только один! Помни, есть время только на один вопрос!

Как? Как задавать? И… Это так мало, один. И так сложно, когда надо быстро. Что же можно…

Огромная темно-серая торпеда ударила в мир огней и видений. Дикий страх заметался в тесной каморке, рикошетя от метровых стен. Яркий блестящий шарик качнулся маятником, принося странный покой и детскую радость.

“LEYLA2”. Короткая надпись на снаряде, вторгающемся в погибшее сознание, расступившееся перед сочащимися ядом буквами.

Макс отправил свой вопрос и постарался выбросить его навсегда из головы. Но вместо этого он широко раскрыл глаза и начал всматриваться в новый вихрь из нескольких картин.

Отец лежит в длинном черном ящике, забросанном цветами и горем. Глаза его открыты. В них мечется Володин, почему-то смеющийся, но без звука и без улыбки. Живой и яркий зрачок неожиданно расплылся, закрывая собой всю глазницу.

— Глаз, — прошептал черный маленький лебедь в балетной пачке, сотканный в одно мгновение из сумерек и холода. — Мертвый глаз… всегда…

Макс закричал, когда лебедь повернул к нему голову. Макс закричал, и понял, что этого зрелища ему не забыть никогда. Прошла целая вечность, пока он понял, что лежит на странно теплом полу. Тусклый свет прогнал все кошмары, и мягкая ладонь Каэра постепенно сползла с лица Кретова. Рядом на корточках сидела Илона, поддерживая голову Макса и ласково проводя рукой по взъерошенным волосам. Валяться вот так было совсем неплохо.

“Лежать бы так всю жизнь. И еще три дня.”

— Все зря, — отвернувшись буркнул Каэр и едва слышно выругался. — Вопрос задан, ответ получен, ни черта не ясно и в добавок ко всему я лучше застрелюсь, чем снова пройду через все это, даже если бы и мог.

— Она же, — Макс на секунду умолк, поразившись слабому мычанию, с трудом походившему на речь, которое выползло из его горла. Он откашлялся и попробовал еще раз, уже с большим успехом. — Марго. Она ведь что-то сказала в ответ. Я не помню, но что-то точно было.

— Что ты увидел, — резко спросил Каэр, вцепившись в руку Макса. — Ты понял, что она хотела сказать нам?

Он еще не закончил говорить, когда Кретов понял, что нашлась наконец разгадка.

— Качнулся шарик, блестящий и кажется… нет, точно металлический, а затем. Я словно окунулся в воспоминания… маленькой девочки. Ее мысль была как бы облечена во фразу “мертвый глаз… всегда”. А может быть не так, — нахмурившись пробормотал он. — Может быть… слова