Би-бом… би-бом…

Закончив обследование жилых и рабочих комнат, Джереми продолжил поиски на стоянке автомобилей, на тот случай, если этот сумасшедший дурак Сулавейо попытался запустить двигатель «Ихлози» и убить себя окисью углерода, не понимая, что у него закончится бензин, прежде чем он сможет заполнить миллион кубических метров гаража, даже если бы тот не вентилировался. Но автомобиль был пуст, к нему не прикасались со времени последней чистки, на мгновение машина показалась Джереми такой же потрепанной и бесполезной, как и он сам. Дако открыл дверь и достал из «бардачка» карманный фонарик, потом продолжил поиски в гараже, направляя свет в темные области за свисающими лампами, имея в виду слабый шанс, что Джозеф мог каким-то образом добраться до балок, чтобы повеситься.

Осмотреть гараж оказалось недолгим делом. Все четыре уровня были пусты. Джереми остановился на самом верхнем, чтобы передохнуть и подумать, прислушиваясь к эху сердечного ритма, который теперь учетверялся, отражаясь от каменных стен. В этом не было смысла — он все проверил. Если только Джозеф не забрался в одну из капсул. Если он утонул в жидкости, это объясняло отсутствие дополнительных жизненных сигналов.

Джереми содрогнулся. Мысль об Ирен Сулавейо, не подозревающей о том, что в вязкой черноте всего в нескольких дюймах от нее плавало тело ее отца…

Ему придется проверить. Это ужасно, но придется посмотреть. Он гадал, можно ли вывести спящих из их виртуальных сновидений, просто открыв капсулы. Что, если Джозефа там не окажется, и эксперимент будет прерван на ровном месте?..

По-прежнему в тревоге и страхе Джереми добрался до самого большого вентиляционного канала, чтобы глотнуть воздуха и прочистить голову. У него получилось… но не то, что он планировал.

Экран вентилятора лежал на полу.

С минуту Джереми тупо глядел на него, потом бросил взгляд вверх по квадратной трубе, которая была открыта: огромное отверстие в ничто. Джереми направил луч фонарика назад на пол и увидел, что в центре экрана была сложена аккуратная горка болтов.

Воздуховод был просторен, но все же достаточно узок для того, чтобы кто-то мог влезть по нему наверх, упираясь плечами и ногами. Если этот человек не был настроен очень решительно. Или немного безумен.

Здесь, в дальнем конце гаража, вдали от динамиков усиленные стуки сердца были тише. Джереми просунул голову в воздуховод, позвал Джозефа по имени и услышал, как его собственный голос прогремел и замер. Он снова закричал, но ответа по-прежнему не было. Дако втиснул верхнюю часть тела и голову в канал и направил фонарик вверх. Несколько паутинок при вторжении затрепетали в воздухе — они держались на стене лишь одним концом, как будто мимо них что-то протиснулось.

Пока Джереми смотрел туда, ему казалось, что внизу слышатся звуки дыхания, какое-то почти мелодичное уханье — возможно, приглушенный голос, пытающийся позвать на помощь, несмотря на рану. Дако напряженно вслушивался, но звук был очень слаб, и он обругал стук сердец, всего несколько мгновений назад составлявший ему столь приятную компанию. Джереми запихал фонарик в карман и подтянулся вверх, чтобы преградить путь шумам из громкоговорителей своим телом.

Теперь бормочущие звуки стали различимы. Секунду спустя он понял, что это было: где-то далеко в пластиково-стальной трубе ветер, который ранним утром мел Драконовы горы, дул в открытый конец воздуховода.

Длинный Джозеф ушел, чтобы быть со своим ребенком, Стивеном. Не в переносном смысле, не убив себя, а буквально. Конечно. Джозеф Сулавейо был очень буквальным человеком. «Боже мой, что теперь будет?»

Джереми неловко выбрался обратно из воздуховода. Стуки сердец тех, кого он охранял, все еще эхом неслись через гараж, медленно и размеренно, как будто ничего не изменилось. «Дурак, чертов дурак!..»

СЕТЕПЕРЕДАЧА/МУЗЫКА: «Ужасные животные» собираются расстаться

(изображение: клип из альбома «1Way4U2B»)

ГОЛОС: Близнецы Саския и Мартинус Бенчлоу, участники-основатели группы «Моя семья и прочие ужасные-ужасные животные», исполнители одного из известнейших хитов десятилетия «1Way4U2B», которым, однако, некоторое время не удавалось попасть в хит-парады, решили идти каждый своей музыкальной дорогой.

(изображение: М. Бенчлоу и менеджер на приеме после церемонии вручения премии «Гимми»)

М.БЕНЧЛОУ: «Саския? Она превосходна, но мне нужно идти в другом направлении, менее коммерческом. Деньги тут ни при чем, понимаете? Я устал от суеты. Мне очень, очень нравится джаз, люблю всю его историю. У меня есть труба, понимаете? Я знаю все до единой мелодии, что играл Армстронг. И мне нужно все это исследовать. У нее была своя бочка меда, куда ей нужно было добавить ложку дегтя, но мы по-прежнему родственные души…»

Трудно было разумно объяснить представшее ей зрелище — незнакомец Азадор на полу среди останков тиктаков, щебечущая птичкой девушка Эмили, осыпающая его явно нежеланными поцелуями, — да и не было у Рени времени дожидаться разумного объяснения. Трупы летучих обезьян и зеленобородых солдат — редеющей армии Нового Изумрудного Города — валялись в коридорах штаба Страшилы. Прочие защитники умирали в этот самый момент всего в нескольких сотнях метров отсюда, пытаясь сдержать натиск разъяренных тиктаков на погрузочную площадку, и опасность с каждой секундой росла. Все же Рени не смогла просто проигнорировать только что услышанное.

— У тебя с ней… был секс!

Азадор нахмурился, высвобождаясь из объятий девушки:

— Возможно. А тебе что за дело?

— Она ведь марионетка?

Хотя Эмили находилась всего в нескольких метрах, радостная, как щенок, оттого что нашла своего возлюбленного, в это трудно было поверить.

— Да. — Азадор встал. — И что? Тебе-то какое дело до сексуальных привычек — или, будем откровенны, способов мастурбации — других людей? Может, тебе хочется обсудить свою половую жизнь?

— Но она всего лишь программа. Как ты мог? Как ты мог воспользоваться ею?

Азадор тряхнул головой, вернув себе часть самоуверенности, несмотря на то что девушка буквально обвилась вокруг его ног, пытаясь поцеловать колено своего дорогого Генри.

— Или одно, или другое. Так она все же программа? Или я воспользовался неопытностью молодой женщины?

Рени повернулась к !Ксаббу, ища поддержки, но бабуин перестал следить за их беседой.

— Я слышу, как приближаются новые механические люди. — Он указал вдаль через широкий, выложенный кафелем пол. — Оттуда.

— Нам придется выйти через главный вход. — Азадор безуспешно попытался вытянуть ногу из захвата Эмили. — Черт подери! — Он замахнулся.

— Если ты ее ударишь, — резко сказала Рени, — я тебя убью.

Их взгляды встретились на долгое мгновение.

— Тогда убери от меня эту сучку! Быстро, или нас убьют.