В результате последующих арестов других участников заговора сотрудниками Петроградской ЧК было изъято оружие, боеприпасы, а также документы, подтверждающие непосредственную связь заговорщиков со штабом Н.Н. Юденича, П. Дюксом и некоторыми сотрудниками иностранных диппредставительств.

Заговорщики рассчитывали овладеть Петроградом и тем самым создать условия для разгрома Красной армии на Восточном фронте войсками А.В. Колчака и для падения советской власти в России. В процессе следствия стало известно, что заговор П. Дюкса финансировался не только английским правительством, но и российскими капиталистами, эмигрировавшими за границу.

Как показало следствие, параллельно со сбором военной и экономической информации Дюкс стремился к контактам с подпольными организациями политического характера. Вот что по этому поводу сообщила в собственноручно написанных показаниях Петровская: «Дюкс всегда видел большой дефект в своей работе в том, что у него нет связи ни с московским центром, ни с петроградским отделением («Национального центра». – Авт.). Он тщетно искал возможности войти с кем-либо в контакт, но это ему не удавалось… В Москве он рассчитывал узнать тех лиц, которые входят в состав петроградского центра».

Связь на Москву Дюкс получил в августе 1919 г. от прибывшего из Омска агента – организатора «ОК» морского офицера Серебренникова, но организовать встречи в столице должна была непосредственно Н.В. Петровская, которая вывела английского резидента на члена военной комиссии, ближайшего сотрудника главы московского отдела «Национального центра» С.М. Леонтьева, а через него – и на Н.Н. Щепкина. Как показала «Мисс» на следствии, Дюкс был вполне удовлетворен состоявшейся беседой. «Главные вопросы, которые они выясняли, – сообщила Петровская, – касались московских планов в случае переворота».

Дюкс просил дать явки к петроградской организации, но Щепкин заявил, что там подпольщики арестованы чекистами и всякая работа по линии «Национального центра» прекратилась. Английский резидент был очень удивлен тем фактом, что один из его наиболее крупных агентов бывший генерал М.М. Махов являлся одновременно и членом отделения «Национального центра», но своему куратору об этом не сказал.

Таким образом, как указывает доктор исторических наук А.А. Зданович, можно утверждать о связи английской разведки с некоторыми членами «Национального центра» в Москве и Петрограде посредством резидента английской разведки Дюкса. Другой вопрос, что эта связь не получила развития по объективным обстоятельствам – провал отделения «Национального центра» в Петрограде и поспешное бегство самого резидента в Финляндию после ареста генерала Махова[808].

При ликвидации заговора П. Дюкса было арестовано более 700 человек, половину из них вскоре после проверки освободили, так как они оказались рядовыми участниками, втянутыми в организацию заговора из-за политической несознательности, под влиянием популистских лозунгов контрреволюционеров, часть приговорили к небольшим срокам заключения, несколько руководителей заговора расстреляли.

Мероприятия Петроградской ЧК по очистке тыла Северо-Западного фронта от иностранных разведчиков и заговорщиков значительно облегчили действия Красной армии по разгрому войск генерала Н.Н. Юденича.

Довольно результативно противодействовали органы безопасности Советской России и Дальневосточной Республики подрывной деятельности иностранных спецслужб в Сибири и на Дальнем Востоке.

Интерес иностранных государств к Сибири сопровождался интенсивным сбором разведывательной информации политического, экономического и военного характера. Особенно активную шпионскую деятельность здесь развернули японская и английская разведки. Причем в сборе развединформации как та, так и другая спеслужбы полагались главным образом не на подпольные контрреволюционные организации, достаточно успешно раскрывавшиеся чекистами, а на специально созданные резидентуры, деятельность которых направлялась либо специально оставленными в Сибири иностранными представителями, либо сотрудниками военных миссий этих государств с сопредельных территорий.

По данным исследователя И.И. Белоглазова, отступая с остатками армии А.В. Колчака, японская военная миссия оставила в Иркутске своего резидента доктора Хана, женившегося для прикрытия на местной жительнице Е.Н. Юрченко. За короткий промежуток времени Хан привлек к шпионской деятельности ряд лиц корейской и японской национальности и некоторых российских граждан. С их помощью он собирал военно-политическую информацию и переправлял ее в Маньчжурию.

Благодаря плотному наблюдению за иностранцами и их связями резидентура Хана в середине 1920 г. оказалась в поле зрения чекистских органов. Серьезную помощь в работе по ней чекистам оказали корейцы-интернационалисты. Совместными усилиями чекистов и интернационалистов большая часть агентуры была выявлена и арестована. Что касается самого Хана, то ему удалось бежать.

Вслед за разгромом резидентуры Хана ОО ВЧК 5-й армии в контакте с Прибайкальским облотделом ГПО ДВР при попытке незаконного выезда за границу в поезде японской военной миссии была задержана группа корейцев, выдававших себя за японских подданных. В ходе следствия по делу задержанных было установлено, что, выдавая себя за сапожных мастеров, они разъезжали по Сибири и по заданию японской разведки собирали сведения о военном, политическом и экономическом положении региона. Один из участников группы – Сан Дян Сик – даже вступил кандидатом в члены РКП(б) и учился на курсах красных командиров в Омске.

В апреле 1920 г. в районе Троицкосавска (ныне г. Кяхта) был задержан монголами и передан представителям командования НРА японский подданный Н. Ясторо. Выдавая себя за торговца аптечными товарами, Ясторо занимался шпионажем в пользу Японии.

В марте 1921 г. был арестован и разоблачен как агент японской разведки сотрудник разведывательного отдела Восточносибирского военного округа А.В. Айсбренер («Курский»). Еще в августе 1920 г. под видом польского легионера «Курский» вместе с женой был командирован резидентом советской военной разведки в Корею. Чтобы создать необходимые условия для деятельности резидентуры, разведотдел задействовал имевшиеся у Дальбюро ЦК РКП(б) явки и связи с подпольной партийной организацией в районе Сеула[809]. Однако организовать резидентуру в Корее не удалось, и в январе 1921 г. супруги Айсбренер возвратились в Новониколаевск[810]. Как было установлено, Айсбренер своими авантюрными действиями затруднил работу по установлению РСФСР и ДВР дипломатических отношений с соседними государствами.

Серьезную работу чекистские органы Сибири вели против английской разведки. Отступая на восток, английские интервенты оставляли в городах Сибири свою агентуру. Для руководства ею в Красноярске, как указывает исследователь И.И. Белоглазов, был оставлен старший агент британской военной миссии по Сибири В.В. Даль (Г. Сессил), дважды побывавший перед тем в России под прикрытием сотрудника английского посольства в Петрограде. В помощь Далю были выделены два помощника – Мориссон (по Иркутску и прифронтовой полосе) и Фрайберг (по Омску и Киргизскому (Казахскому) краю). Перед этими разведчиками была поставлена задача создать разветвленную агентурную сеть в Сибири и через нее организовать активную подрывную деятельность, для чего было отпущено 100 тыс. фунтов стерлингов (около 100 млн руб.).